Никита Хрущев - Время, Люди, Власть (Книга 1)
Меня все это очень беспокоило. Вскоре после испытаний я приехал в Москву и, естественно, рассказывал Сталину, как испытывался танк: о его достоинствах, как конструкторы докладывали мне о его ходовых качествах, как он ходил по пескам и болотам. Это я сам видел. Но стойкость брони это уже вопрос испытаний, которые были проведены. Танк- замечательный! Это был лучший танк. Действительно, в войне он отлично показал себя и вынудил наших врагов признать этот танк лучшим в мире.
И все-таки я решил высказать Сталину свои сомнения относительно способностей командующего автобронетанковыми войсками Павлова. Я должен был высказать их с большой осторожностью, потому что мои встречи с Павловым были кратковременны и не давали мне права настойчиво доказывать Сталину, что он не годится для своей должности. Я хотел только высказать свои сомнения, хотел ими насторожить Сталина, чтобы он лучше присмотрелся к Павлову и принял соответствующие меры.
Иначе я не мог поступить, потому что я мало знал этого человека. И нельзя же мне было сразу утверждать, что он непригоден и т. п. Поэтому я сказал: "Товарищ Сталин, знаете ли вы хорошо Павлова?". "Да, хорошо знаю". - "На меня он произвел отрицательное впечатление". И тут я рассказал, что мне он кажется довольно ограниченным человеком, который хорошо владеет танком, но хватит ли у него ума, чтобы создать автобронетанковые войска, правильно их вооружить и использовать? Сталин очень нервно реагировал на мое замечание: "Вы его не знаете".
- "Я и раньше вам сказал, что я его мало знаю". - "А я его знаю. Знаете, как он показал себя в Испании, как он воевал там? Это знающий человек. Он знает, что такое танк, он сам воевал на танке". Говорю: "Я просто хотел сказал вам, что у меня сложилось впечатление не в его пользу. Хотел бы высказать вам тогда и другое мое сомнение. За все артиллерийское вооружение отвечает маршал Кулик (его я наблюдал больше и видел, что он очень неорганизованный человек, но очень самоуверенный и волевой). Не знаю, справляется ли он со своими задачами. Война надвигается, он отвечает и за артиллерию, и за стрелковое вооружение. На нем лежит очень большая ответственность, и, зная его характер, я сомневаюсь, что он может все обеспечить". Сталин тут реагировал еще более бурно: "Вот вы говорите о Кулике, а вы Кулика не знаете. А я его знаю по Царицыну, по Гражданской войне. Он командовал там артиллерией. Это человек, знающий артиллерию". Говорю: "Товарищ Сталин, я не сомневаюсь, что он знает артиллерию как артиллерист и что он хорошо там командовал. Но сколько у него там было пушек? Две, три. А тут ведь целая страна. В новых условиях требуются другие качества человеку, который должен обеспечить вооружением нашу Красную Армию".
Он махнул тут на меня рукой. Был раздражен, что я сую нос не в свои дела. Я это предвидел, когда ставил этот вопрос, потому что знал, как нетерпимо Сталин относится, если делается замечание по каким-нибудь вопросам вооружения и строительства Красной Армии, потому что он считал, что это его детище и что он один компетентен принимать решения. И он принимал их.
К сожалению, мои сомнения подтвердила жизнь.
Павлов, командовавший автобронетанковыми войсками, был освобожден от своей должности, но не потому, что непригоден, а потому, что ему дали более ответственный военный пост: его назначили командующим войсками Западного Особого военного округа13, то есть на главном, центральном направлении на Москву со стороны запада.
Это был самый сильный участок нашей обороны, с большим количеством войск. На втором месте тогда был Киевский Особый военный округ, а на третьем - Одесский. Это понятно, потому что из Минска - прямой путь на Москву, а Киев - это юг, житница Советского Союза, Украина с мощной металлургической промышленностью, машиностроением и большими людскими ресурсами. Так что Украина занимала очень важное стратегическое и экономическое положение. Враг ее правильно оценивал, нацеливаясь на нее.
Когда командующим в войска Белоруссии был назначен Павлов, я даже не знал о такой перестановке, что тоже характерно, хотя был членом Политбюро. Но ни у кого Сталин не спрашивал совета и ни перед кем не отчитывался. Он отчитывался только перед своей совестью.
А чем это кончилось, всем известно. Павлов в первые дни войны потерял управление войсками. Он совершенно не подготовил свои войска к гитлеровскому вторжению и потерял сразу технические средства: авиация была уничтожена на аэродромах, это мы знали. Как немцы разгромили войска Западного Особого военного округа, видно и из немецких документов, которые сейчас опубликованы в книге "Совершенно секретно!". Я познакомился с нею. Не все прочел, но познакомился с книгой. Там об этом много пишется. Сталин осудил Павлова и его начальника штаба14. Эти люди были расстреляны в первые дни войны. Но фронт развалился, и немцы двинулись без всякого сопротивления в глубь нашей страны, пока мы не подтянули войска, которые находились в тылу. Такие люди, как Павлов, появились у руля Вооруженных Сил, потому что были уничтожены кадры, которые были закалены и воспитаны в Гражданской войне, а потом получили образование и накопили опыт. Они были уничтожены, начиная с Тухачевского сверху и до командиров рот внизу.
А Кулик? Кулик тоже (правда, уже после войны) был арестован, хотя уже во время войны он показал себя совершенно никчемным военным деятелем, и Сталин разжаловал его из маршалов в генерал-майоры 15. Я столкнулся с Куликом в 1943 г., когда он пришел к нам на Воронежский фронт во главе гвардейской армии. Членом Военного совета у него был Шепилов16. Мы с Ватутиным поставили эту армию на направлении Полтавы. Кулик сам был из какого-то села под Полтавой17 и просил дать ему это направление. Это совпадало и с военной целесообразностью. Мы с Ватутиным бывали в этой армии.
Помню, раз мы с ним приехали и слушали доклад Кулика.
Это просто не передать словами! Это материал для фельетонистов, как он докладывал и как он командовал.
Совершенно непригодный командир! И мы вынуждены были поставить вопрос перед Сталиным, что нужно Кулика освободить от должности и назначить нового командующего, иначе он загубит армию. Сталин сопротивлялся, и Кулик действительно растрепал эту армию, понес большие потери и не решил задач, которые стояли перед ним. Тогда Сталин вынужден был согласиться с нами, освободил Кулика, отозвал и прислал вместо него нового командующего.
Новый командующий (это я попутно говорю), как только приехал и направился в армию, не доехав до штаба, подорвался на мине18. Сталин устроил мне тогда большой скандал, главным образом за то, что мы не бережем командующих армиями. У нас как раз перед этим подорвался еще один командующий армией, я забыл его фамилию. Очень хороший командующий был, уже в летах, по национальности белорус. Он тоже ехал в машине, наехал на мину и подорвался. Я Сталину потом доказывал: "Это же война идет, мы наступаем, освобождаем территорию от врага. Земля находилась под оккупацией, поэтому там имеется довольно основательная "начинка", и нет никакой гарантии, когда едешь или идешь, что не подорвешься на мине. Вы предлагаете беречь командующих. А как беречь?
Командующий должен ездить в войска и командовать ими.
А для этого надо передвигаться. Совершенно случайно машина наехала на мину и подорвалась".
Вот так, буквально за одну неделю, погибли два командующих.
Кулик после этого уже, по-моему, не возвращался к прямому командованию, находился в распоряжении Главного управления кадров и замещал начальника Главного управления формирования и укомплектования войск. Помню, как еще до того, в 1941 г., ему было поручено заниматься укреплением Ростова-на-Дону. Он долго там сидел, долго работал. Ростов, видимо, неплохо был укреплен, потому что там были инженеры, саперы, проводили эту работу. Но Ростов пал, и эти работы не сыграли никакой роли, но это уже не вина Кулика и тех саперов, которые проводили эти работы. Я позже объясню, почему почти без выстрела пал Ростов, когда немцы обошли его с севера.
После смерти Сталина и после XX съезда партии, когда выявились злоупотребления властью со стороны Сталина и началась реабилитация невинно казненных и посаженных в тюрьмы, военные подняли вопрос о реабилитации Павлова и других генералов, которые были осуждены и казнены за развал фронта в первые дни войны. Это предложение было принято, и они были реабилитированы. Я тоже был за это, хотя и с оговоркой: если рассматривать вопрос с точки зрения юридической и фактической, на чем основывался суд, когда выносил приговор, то основания к осуждению были налицо. Почему же я, занимая такой пост, на котором мог оказывать влияние в ту или другую сторону при решении важных вопросов, согласился на их реабилитацию? Я согласился потому, что в основе-то виноват был не Павлов, а Сталин. Павлов был совершенно не подготовлен, и я увидел его неподготовленность, когда познакомился с ним. Я сказал об этом Сталину, а он вместо того, чтобы сделать соответствующий вывод и подобрать более подготовленного человека на этот пост, передвинул его с повышением. Считаю, что пост командующего войсками ЗОВО был более ответственным, чем пост командующего автобронетанковыми войсками РККА. А к вопросу истребления Сталиным кадров я еще вернусь.
