Борис Зайцев - Том 8. Усадьба Ланиных

1. Глубокий сон моего духа нарушился
Тяжелым гулом, так что я очнулся
Как человек, разбуженный насильно.
4. И отдохнувшим взором я взглянул окрест,
Поднявшися, и пристально рассматривал,
Чтобы узнать место, где я находился.
7. Действительно, я стоял теперь на краю
Скорбной долины бездны,
Собиравшей гул бесчисленных воплей.
10. Темна, глубока была она и туманна
Столь, что устремив взор в ее глубину,
Я ничего не различал ясно.
13. «Спустимся же теперь туда, в слепой мир, –
Начал Поэт, весь побледневший. –
Я буду впереди, а ты следуй за мною».
16. И я, заметив цвет его лица,
Сказал: «Как я пойду, когда ты оробел,
Всегда поддерживающий меня в сомнениях»?
19. И он мне: «Скорбь всех существ,
Там находящихся, окрашивает мне лицо
В цвет сострадания, которое считаешь ты страхом.
22. Идем же, ибо долгий путь нас подгоняет».
Так он двинулся, и так ввел меня
В первый круг, опоясывающий бездну.
25. Здесь, как я заметил вслушиваясь,
Не раздавалось стонов, но слышались вздохи,
Заставлявшие трепетать вечный воздух;
28. И это исходило от горести без мучений,
Которою были объяты толпы, обильные и великие,
И детей, и женщин, и мужей.
31. Добрый Учитель обратился ко мне: «Ты не спрашиваешь,
Что это за духи, которых видишь тут?
Но я хочу, чтобы ты знал, прежде чем идти далее,
34. Что они не грешили и если даже у них есть заслуги,
Этого недостаточно, ибо они не были крещены,
А крещение есть врата твоей веры;
37. И если они жили ранее Христианства,
То не поклонялись Богу должным образом,
К их же числу принадлежу и я.
40. Эти недостатки, а не иные поступки
Погубили нас, и лишь тем мы угнетаемы,
Что без надежды живем в желании».
43. Великая печаль овладела мной, когда я услышал это,
Ибо много замечательных людей
Узнал я среди нерешенных в этом лимбе.
46. «Скажи мне, мой Учитель, скажи мне, Господин,–
Начал я, чтобы сильней укрепиться в той
Вере, которая побеждает все заблуждения, –
49. Вышел ли кто отсюда по своей ли заслуге,
Или через другого и достиг ли блаженства»?
И он, уразумев мои неясные слова,
52. Ответил: «Новым был еще я в этом месте,
Когда увидел как пришел некто могучий,
Увенчанный знаками победы.
55. Он извлек отсюда тень праотца Адама,
Сына его Авеля, И тень Ноя,
А также Моисея законодателя, и богобоязненного
58. Патриарха Авраама, и царя Давида,
Иакова с его отцом и сыновьями,
И с Рахилью, для которой он столько сделал.
61. И еще многих; и блаженство дал он им.
И я хочу, чтобы ты знал, что раньше их
Никакие человеческие души не спасались».
64. Мы не прерывали пути, пока он говорил,
Но проходили все то время через лес,
Лес, скажу я, столпившихся душ.
67. Мы ненамного еще отдалились
От края пропасти, когда я увидел пламя,
Которое побеждало полушарие тьмы.
70. Хотя мы находились еще и не близко,
Но я мог уже отчасти разглядеть,
Что для почтенных людей отведено это место.
73. «О ты, краса всякой науки и искусства,
Скажи, кто эти, окруженные таким почетом,
Который отделяет их от всех других?»
76. И он мне: «Слава их имен,
Гремящая наверху в твоей жизни,
Снискала им милость Неба, так отличающего их».
79. Меж тем донесся до меня голос:
«Приветствуйте высокого Поэта:
Возвращается тень его, которая отсутствовала».
82. Когда голос прекратился и умолк,
Я увидел четыре приближавшиеся великие тени:
Они не казались ни грустными, ни веселыми.
85. Добрый Учитель обратился ко мне со словами:
«Взгляни на этого, с мечом в руке,
Что идет впереди троих, подобно повелителю.
88. Это Гомер, величайший из поэтов,
За ним следует сатирик Гораций,
Третий Овидий, а последний Лукан.
91. Так как все их имена достойны моего
И провозглашены единодушным приговором,
То они выказывают мне почет, и хорошо делают».
94. Так увидел я единение блестящей школы
Этого владыки высочайшего песнопения,
Парящего над другими подобно орлу.
97. Поговорив между собою немного,
Они обратились ко мне со знаком приветствия.
И мой Учитель, видя это, улыбнулся.
100. И еще более почета оказали они мне,
Приобщив меня к своему ряду, так что я
Явился шестым среди подобной мудрости.
103. Так шли мы в направлении к свету,
Говоря о том, о чем теперь столь же следует молчать,
Как там, где были мы, надлежало говорить.
106. Мы подошли к подножию величественного замка,
Семь раз окруженного высокими стенами,
Под защитой окаймляющей прелестной речки.
109. Мы переправились через нее как по сухому месту:
Чрез семь врат прошел я с этими мудрецами:
Мы оказались на лугу со свежей зеленью.
112. Там были люди с медленным и важным взором,
Весьма внушительные по своему виду;
Они беседовали не быстро, приятными голосами.
115. Мы же отодвинулись от одного из углов
В открытое место, возвышенное и светлое,
Откуда можно было видеть всех.
118. Там, прямо передо мной, на зеленой мураве
Мне были показаны великие души,
Даже воспоминание о коих воодушевляет меня.
121. Я увидел Электру со многими сподвижниками,
Среди которых узнал Гектора и Энея,
И вооруженного Цезаря с хищным взглядом.
124. Видел Камиллу и Пентезилею
С другой стороны; и видел царя Латина,
Сидевшего со своей дочерью Лавинией.
127. Видел того Брута, что изгнал Тарквиния,
Лукрецию, Юлию, Марцию и Корнелию,
И видел в стороне одинокого Саладина.
130. Обратив взор немного выше, я увидал
Учителя тех, кто предан знанию,
Сидящего среди семьи философов.
133. Все преклоняются пред ним, все его почитают.
Здесь я увидел и Сократа, и Платона,
Стоявших впереди других, ближе к нему.
136. Демокрита, считавшего мир случаем,
Диогена, Анаксагора и Фалеса,
Эмпедокла, Гераклита и Зенона.
139. И видел отличного собирателя качеств,
То есть, Диоскорида; и видел Орфея,
Туллия и Лина, и моралиста Сенеку.
142. Геометра Эвклида и Птоломея,
Гиппократа, Авиценну и Галлиена,
Аверроэса, создавшего великое толкование.
145. Я не могу изображать всех с полнотою,
Ибо так подгоняет меня обширная тема,
Что часто мне недостает слов для виденного.
148. Общество шестерых уменьшилось на двое,
Другим путем ведет меня мудрый Вождь
Прочь от покоя, в трепетный воздух,
151. И я вхожу туда, где уже нету света.

1. Так спустился я из первого круга
Вниз, во второй, заключающий меньше места,
И столь же более горя, жалящего до воплей.
4. Там сидит страшный Минос, оскаливая зубы,
Он исследует вину всякого входящего,
Судит его и направляет извивами своего хвоста.
7. Я говорю, что когда обреченная душа
Является перед ним, то исповедует все,
И этот знаток всяческих прегрешений
10. Видит, какое место Ада ей прилично.
Он обвивает себя хвостом столько раз,
На сколько кругов вниз желает ее спустить.
13. Всегда толпятся перед ним те души.
Они идут поочередно на его суд;
Говорят, выслушивают, и направляются вниз.
16. «О ты, пришедший в скорбное убежище,–
Вскричал Минос, увидев меня близко
И прерывая исполнение своего дела, –
19. Взгляни, куда ты входишь, и кому вверяешься.
Пусть не обманывает тебя ширина входа».
И мой Вождь ему: «Зачем же ты кричишь?
22. Не преграждай назначенного ему пути.
Так хотят там, где могут все,
Что пожелают, и более не спрашивай».
52. «Первая из тех, узнать о коих
Ты желаешь, – сказал он мне тогда,–
Была властительницей многочисленных народов.
55. Столь предавалась она пороку сладострастия,
Что дозволяла всякое желание в своих законах,
Дабы снять осуждение, в коем жила сама.
58. Это Семирамида, о которой известно,
Что она наследовала Нину и была его женой;
Она владела страной, принадлежащею теперь Султану.
61. Другая та, что от любви покончила с собой,
И не соблюла верности праху Сихея;
Далее сладострастная Клеопатра».
64. Я увидел Елену, из-за которой протекло
Столько горького времени, и великого Ахилла,
Сразившегося под конец с Любовью.
67. Я увидел Париса, Тристана, и более тысячи
Теней указал он пальцем, называя поименно,
И все это были похищенные Любовью.
70. Когда услышал я от Учителя имена
Стольких жен и героев древности,
Жалость овладела мной и я смутился.
73. Я начал так: «Поэт, охотно
Поговорил бы я с теми, что несутся вместе,
И для ветра кажутся столь легкими».
76. И он: «Дождись, когда они подлетят
К нам ближе, и тогда попроси
Именем любви, влекущей их; и они явятся».
79. И лишь только ветр склонил их к нам,
Я возвысил голос: «О мучимые души,
Поговорите с нами, если нет к тому препятствий».
82. Как голуби, влекомые желанием,
Летят по воздуху на крепких, распростертых крыльях
К сладостному гнезду, так две души
85. Отьединилися от ряда, где была Дидона,
И устремились к нам по горестному воздуху.
Столь силен был мой страстный призыв,
88. «О существо изящное и благосклонное,
Идущее в багровом воздухе навестить
Нас, окрасивших мир кровью.
91. Если бы Царь вселенной был нам другом.
Мы просили бы его о мире для тебя,
Ибо ты сжалился над нашей неестественною мукой.
94. О чем ты пожелаешь слушать или говорить,
Доколе ветер, как сейчас, смолкнул.
97. Город, где я родилась, расположен
У моря, куда По нисходит, дабы
Успокоиться с притоками своими.
100. Любовь, легко воспламеняющая нежное сердце,
Овладела Паоло, который полюбил мою красу,
Отнятую у меня способом, оскорбляющим и поныне.
103. Любовь, никому любимому любви не прощающая,
Охватила и меня с такою силой,
Что, как видишь, и теперь не покидает.
106. Любовь и довела нас до единой смерти.
Кайна ожидает нашего убийцу».
Такие слова направили они к нам.
109. Когда я выслушал эти обиженные души,
То наклонил лицо и не подымал его,
Пока поэт не произнес: «О чем ты думаешь?»
112. Ответивши ему, я начал так: «О горе!
Сколь сладкие мечты и какие желания
Привели их к горестному шагу».
115. Затем я снова повернулся к ним,
И начал: «Франческа, твои мучения
Вызывают у меня слезы жалости и печали.
118. Но скажи: во время сладких вздохов
Чем и как дозволила вам Любовь
Увериться в ваших смутных желаниях?»
121. И она мне: «Нет большей муки,
Чем вспоминать о временах блаженства
В несчастье; и об этом знает твой Учитель.
124. Но если ты так расположен слышать
О первом появлении нашей любви,
Я сделаю как тот, кто говорит и плачет.
127. Однажды мы читали, чтоб развлечься,
О Ланчелоте, как теснила его любовь.
Одни мы были, ничего не опасаясь.
130. Не раз соединяло наши взоры
Чтение это, и мы бледнели.
Но лишь одна строка нас победила.
133. Когда мы прочитали, что ее улыбающиеся уста
Приняли поцелуй того возлюбленного,
Тогда этот, что теперь со мною неразлучен,
136. Поцеловал мои уста и весь затрепетал.
Галеоттом стала для нас книга и написавший ее,
В тот день мы больше не читали».
139. Пока один из духов говорил это,
Другой так плакал, что от жалости
Я оказался как бы на границе смерти.
142. И я упал, как падает поверженный.