Николай Пирогов - Севастопольские письма и воспоминания
Я заботился, насколько мог, с пользой распределить сестер с этими, под моей командой находящимися, молодыми врачами по разным лазаретам. Присланных же мне покойной императрицей "сердобольных" я должен был, по желанию великой княгини, занять совершенно отдельно от сестер. Таким образом, в городских лазаретах действовали Е. А. Хитрово и Е. M. Бакунина с Тарасовым, Хлебниковым и другими врачами. На другой половине симферопольских госпиталей действовали сердобольные с военными медиками. Е. П. Карцеву с Боткиным и еще несколько молодых врачей я занял в бараках, лежащих вне города. Это был лучший период существования общины во всей ее истории, и я не знаю, пережила ли она позднее такой чудный период времени!
Только два вопроса озабочивали еще меня и покойную Е. А. Хитрово: распределение сестер по разным местностям и сопровождение транспортов больных в Перекоп. По желанию великой княгини мы устроили отделения общины в госпиталях Перекопа (в овчарнях) Херсона и Николаева и отдали их под надзор Хитрово и избранных ею старших сестер. Но, чтобы совершить большой транспорт (в ноябре 1855 года) и при невыгодных условиях климатических, я предложил Бакуниной принять на себя сопровождение и дирекцию оного, вместе с попечением о транспортируемых. Я знал, что она, насколько возможно. сумеет облегчить страдальцам их горькую участь. Бакунина безотговорочно приняла мое предложение и исполнила его с полным самопожертвованием. В больших сапогах и в бараньем тулупе она тащилась пешком по глубокой грязи (перекопская грязь - nota bene) и сопровождала мужицкие телеги, битком набитые больными и ранеными; она заботилась, насколько было возможно, о страдальцах и ночевала с ними в грязных, холодных этапных избах.
Старые злоупотребления администрации, однакож, не прекратились с занятием Севастополя. Недоставало множества необходимых предметов, в особенности в то время, когда зима подошла к дверям и повальные болезни (тиф, возвратная горячка, кровавые поносы). Бараки и госпитали не оказались довольно просторными для принятия всех заболевших эпидемией. Множество больных опять было помещено под холодными госпитальными палатками. Тут оказалось также, что новоустроенные бараки и квартиры сестер были холодны, сыры и совершенно не имели вентиляции. Администрация же, как всегда, желала, чтобы мы находили все удовлетворительным, и очень неохотно отпускала нам дрова, теплые платья и горячие кушанья. Я должен был неустанно жаловаться, требовать и писать.
При этом частом писании мне невозможно было всегда обдумывать слова и выражения, какие считаются уместными в официальных бумагах, и через это несколько раз выходили неприятности. Некоторые мои выражения в письменных моих просьбах оказались "несоответственными" или недостаточно вежливыми. Особенно обидчивым на этот счет показал себя начальник госпитальной администрации г. Остроградский.
Однажды, после неоднократных и напрасных моих просьб к нему о том, чтобы он снабдил нас дровами для отопления наших ледяных бараков и помещений сестер, Остроградский напал на одно мое "неприличное выражение" в письме ("имею честь представить на вид") и пожаловался на меня князю Горчакову, и вследствие этой жалобы мы дров не получили, но я зато получил резкий выговор сперва от Горчакова, а позднее - от самого государя [...].
Все эти хорошие и неприятные, давно пережитые мною испытания в жизни представляются теперь передо мной, как фигуры калейдоскопа, на которые я смотрю сквозь тусклое, почерневшее стекло.
Когда я теперь вспоминаю, как тогдашние обстоятельства мало способствовали развитию только что устроенного Общества сестер и как плохо эти обстоятельства соответствовали выгодам этой организации, то я чувствую, что в самом деле я принужден восторгаться от тех добрых результатов, которые дало это женское учреждение. Результаты эти, во всяком случае, доказывают, что до сей поры мы совершенно игнорировали чудные дарования наших женщин.
Эти дарования ясно доказывают, что современный женский вопрос и тогда уже был в полном праве требовать своего raison d'etre.
То, что противники благоразумной эмансипации женщин еще до сего дня утверждают, будто бы велика разница в организации полов,- например, меньший вес в мозгу и проч.,- этого нечего брать во внимание, и это никогда не выдержит серьезной критики.
Женщина, если она получит надлежащее образование и воспитание, может так же хорошо усвоить себе научную, художественную и общественную культурность, как и мужчина. При этом главное условие только то, чтобы женщина всегда сохраняла в себе физиологическую и нравственную женственность и выучилась бы не расставаться с нею.
Это, конечно, нелегко, но, однако, возможно, и это именно то, что защитники, как и противники женского вопроса, упускают из вида. Женщина, с мужским образованием и даже в мужском платье, всегда должна оставаться женственной и никогда не пренебрегать развитием лучших дарований своей женской природы. И я решительно не вижу, почему одинаковое общественное положение женщины с мужчиной может помешать такому развитию.
Если же меня спросили бы: какое мировоззрение должно служить основанием для учреждения общины сестер в нашем отечестве, то я могу дать пока только отрицательные ответы. Я могу сказать одно, что старокатолическое и протестантское мировоззрения для нас, как основание, негодны. Православные монахини, или учреждение диаконисе, тоже в наше время не годятся. Наша церковь не имеет никаких преданий для подобных учреждений, и она настолько консервативна и формальна, что не в силах примениться к насущным требованиям нового времени. Поэтому я думаю, что наши учреждения сестер не должны ничего заимствовать у западных, а должны установиться на новых началах [...].
Наша сестра милосердия не должна быть православной монахиней. Она должна быть женщина с практическим рассудком и с хорошим техническим образованием, а притом она непременно должна сохранить чувствительное сердце. Но главное условие для достижения успеха в наших подобных учреждениях должно быть то, чтобы деятельность в женщинах была поддерживаема непрестанно. А притом положение их в госпиталях должно быть, насколько возможно, независимо от госпитальной администрации. Самые же образованные сестры, которым будет поручаем надзор за общиной, должны быть так поставлены, чтобы они могли нравственно влиять на весь персонал госпитальный.
Если же мы вздумали бы вводить в наших общинах формально-религиозное направление, то непременно случилось бы то же самое, что произошло при введении в общину некоей г-жи Вуич: мы получим женских Тартюфов [...].[LDN4]
V. ИЗ "ВОЕННО-ВРАЧЕБНОГО ДЕЛА"
(Приведенные под этим заголовком отрывки взяты из классического произведения Н. И. Пирогова "Военно-врачебное дело", ч. I.).
В Крыму, в прошедшую кампанию 1854 г., я неоднократно имел случай посещать больных, размещенных в больших землянках, довольно светлых (в них были окна), теплых и достаточно вентилированных. Профессор Склифосовский говорит в своей статье (В. М. Журн., июль 78 года, стр. 184), что "только благодаря предложенной им системе, при средствах одного госпиталя (15 врачах) можно было сортировать громадное число раненых", хотя и присовокупляет далее, что "для того, чтобы накормить, рассортировать и оказать по возможности пособие, необходимо было иметь рабочие силы; наличный же состав госпитальной прислуги, за болезнями, поубавился, а наличная прислуга была крайне истомлена.
Это обстоятельство было предвидено, на него было указано еще до устройства сортировочного пункта в Болгарени, но видно помочь было нечем".
(Н. В. Склифосовский (1836-1904)-знаменитый русский ученый, хирург, профессор Московского ун-та. Здесь имеется в виду его очерк "В госпиталях..." (стр. 141 и cл.). Склифосовский был одним из главных устроителей 50-летнего юбилея научной деятельности П. (май 1881 г.) и организатором постановки в Москве памятника гениальному русскому хирургу (1897). Произнес и напечатал несколько ярких речей о П. Преклонение перед П. вытекало из глубокого патриотизма и горячей любви С. к родине, к ее славе. Теми же свойствами вдохновлялась многообразная кипучая общественная деятельность этого талантливого ученого. Открывая в августе 1897г. XII Международный конгресс врачей в Москве, он в блестящей речи изобразил развитие русской культуры на фоне исторических судеб нашей страны и подчеркнул ее роль в развитии западной культуры. "Народ, имевший своего Пирогова,- говорил тогда же Склифосовский при открытии памятника Николаю Ивановичу, - имеет право гордиться... Начала, внесенные в науку Пироговым, останутся вечным вкладом и не могут быть стерты со скрижалей ее" (стр. 71). О нем - у В. Э. Салищева (стр. 13 и сл.), у И. Г. Pуфанова (стр. 697 и сл.).
Предложенная проф. Склифосовским система подания помощи на перевязочном пункте, была 25 лет тому назад испытана мною в Севастополе с постоянным успехом, как это, конечно, засвидетельствуют все, оставшиеся с того времени в живых врачи, принимавшие участие в деятельности главного перевязочного пункта в Дворянском собрании в Севастополе; только благодаря этому нововведению уничтожился господствовавший до него на этом пункте сумбур и беспорядок, при котором одни из раненых получали тотчас же окончательное хирургическое пособие, а другие оставались по целым дням почти без помощи.
