Натиг Расул-заде - Ресторан Караван-Сарай
- Ты представляешь, - сказал вдруг Рауф за столом, когда иссяк разговор, Рамизу, - Катюша и Надюша в "Караван-сарай" собирались, и тут я их вовремя встретил...
Какая-то ехидца послышалась Надюше в его голосе, и симпатичный Рауф в ее глазах сразу же перестал быть симпатичным.
- Хо-хо-хо, - неожиданно заржал с набитым ртом Рамиз.- А чего там собирались делать-то? - Эту фразу он проговорил, явно подстраиваясь под манеру сестер. Это Катюше и Надюше тоже не понравилось, они почуяли подковырку со стороны Рамиза над их манерой разговаривать. Но бойкий Рамиз продолжал оставаться бойким.
- Как чего? - удивилась Катюша. - Чего все делают.
- Нам только поглядеть хотелось, - сказала Надюша. - Говорят, там красиво, необычно очень...
- "Караван-сарай" закрыт на ремонт, - отрезал вдруг Рауф, подмигнул приятелю, тот покивал, а сестры, заметив, как он подмигивал, решили единодушно, что первое впечатление было обманчивым и этот молодой гражданин вовсе не симпатичный.
- Завтра поедем, - пообещал Рамиз, уже заметно захмелевший. - Завтра открыть должны.
- Ага, - подтвердил Рауф, - поедем.
Он, отложив вилку, вытащил из нагрудного кармана рубашки пачку дорогих сигарет "Мальборо" и стал угощать сестер, и на лице его в эту минуту появилось удовольствие - знай, мол, наших, вот какие дорогие сигареты достаем и курим, он вроде бы старался пригасить выражение откровенного удовольствия на лице, вроде бы равнодушным старался казаться, протягивая раскрытую пачку женщинам, но эта маска равнодушия, за которую ему не удавалось спрятаться, была сама по себе для него тоще удовольствием.
- Мы не курим, - сказала Катюша, явно разочаровав его.
- Как же вы водку пьете? - спросила его Надюша, с опаской замечая, как он все больше пьянеет, - вам ведь машину водить...
- Он пьяный водит лучше, - успокоил ее Рамиз.
- Быстрее, - уточнил Рауф.
- Даже иной раз говорит, давайте-ка выпьем, ребята, а то что-то, чувствую, плохо водить стал...
- Представляю, как мы доедем до гостиницы, - сказала Надюша.
- Долетим, - уточнил Рауф.
- Вот именно, - сказала Катюша, тоже начавшая волноваться.
Стекляшка постепенно освобождалась от жующих мужчин, и скоро они одни остались в кафе, вчетвером. Захмелевший Рамиз как бы шутя, как бы по-дружески, пользовался любым тостом, любым поводом, чтобы поцеловаться с На-дюшей. Она отстраняла его рукой.
- Не надо, - говорила мягко, чтобы он не обиделся.
- Почему? - пьяно удивлялся Рамиз.
- Я не питаю к вам чувств, - поясняла Надюша простодушно.
- Недобрала, значит, - констатировал Рамиз по-азербайджански, обращаясь к Рауфу.
Тот коротко хохотнул и снова наполнил стопки.
Поднялись из-за стола за полночь, ребята были пьяны, и Рауф вел машину на сумасшедшей скорости, вследствие чего два раза со всей компании моментально соскакивал хмель: один раз, когда они чуть лоб в лоб не сошлись с серебристым рефрижератором, разогнавшимся на пригородной магистрали, и второй раз, когда при въезде в город за ними погнался ночной патруль ГАИ на мотоцикле; чудом ускакав от него, они в конце концов домчались до гостиницы, где неожиданно Рауф с Ремизом стали проситься к сестрам на ночлег. Несмотря на протесты тоже порядком опьяневших и уставших Катюши и Надюши, ребятам все же удалось проникнуть к ним в номер, где у Надюши с Рамизом произошел неприятный инцидент, в результате которого руки у Надюши повыше локтей украсились синяками от хватких пальцев Рамиза, а Рамиз, в свою очередь, был вытолкнут взашей из комнаты дружными усилиями сестер, и вслед за ним, чуть поуспокоив разгневанных женщин ушел и Рауф. Вечер, вернее, ночь была испорчена. Ко всему еще тут без стука, ужом пролез в дверь давний знакомый Катюши и Надюши, которого век бы им не видать, - интеллигент из города Кировабада, обитавший, в соседнем номере.
- Я шум слышал, - заявил интеллигент, - помощь не нужна?
- Приперся после драки кулаками махать, - презрительно оглядев его, сказала Катюша.
- А что, драка была? - заинтересовался интеллигент.
- Выметайтесь отсюда, живо! - напустилась на него разнервничавшаяся Надюша. - Время час ночи, а вы являетесь и в дверь не стучите к тому же.
Заметив, что женщины не совсем трезвые, интеллигент из Кировабада навострил ушки, как охотничий сеттер, почуявший поживу, осмелел не в меру, во всяком случае, уходить не собирался, вследствие чего был вытолкнут из комнаты тем же манером, что и Рамиз.
Успокоившись немного, Катюша и Надюша уселись на свои кровати друг против друга. Спать пока не хотелось - разволновались...
- Нехорошо с ребятами вышло, - сказала Катюша.
- Нехорошо, - покивала головой Надюша, - но ты сама подумай, как же они тут остаться хотели? Ведь не позволяли же подниматься в комнату, а чего поднялись? Им, пьяным, хоть кол на голове теши...
- Так-то оно так, но парни, кажется, неплохие, - вздохнула Катюша. - Так вот и бывает - одного обидишь, второго, а потом глядь: одна-одинешенька кукуешь... И счастье свое давно проморгала... А время-то летит, нет ему удержу...
- Ну ты скажешь тоже, ей-богу! - возмутилась Надюша. - Неужто и впрямь думаешь, что с такими молокососами счастье возможно, они ж младше нас.
- Да не в них дело, Надюша. Просто, как начнешь думать иной раз - жуть берет... Ведь сорок два уже - ни много, ни мало, сорок два годочка, тут уж и козлу рада будешь... Какой бы ни был мужик, лишь бы твой был, знать бы только, что мужик твой рядом, можно опереться. Пусть даже ненадолго - год, два, и то счастье... А если еще и ребенок... Это ж подумать только - горло перехватывает... Да, Надюша, - Катюша тряхнула головой, будто отгоняя свои навязчивые мечты, усмехнулась, - все больше лет, все меньше шансов...
- Бог с тобой, не трави душу. Давай спать, поздно уже. - Они легли и долгое время молчали, потом среди тишины Надюша вдруг сказала с сердцем: - А этот ихний . "Караван-сарай" я в гробу видала... На кой он нам сдался? Все обещают, а потом, верно, думают, чего это мы с такими кикиморами должны идти в шикарный ресторан, лучше пригласим девочек помоложе... Так ведь, а?
Катюша неожиданно тихо, заливисто рассмеялась, Надюша приподнялась в постели, удивленно уставилась на сестру и тоже залилась смехом - до того заразительно смеялась Катюша.
- Ты чего, а? - сквозь смех спросила Надюша. - Ты насчет кикимор, что ли? А кто же мы с тобой? Кикиморы и есть... - Но вскоре оказалось, что Катюша плачет, смех перешел в плач, Надюша перепугалась, вскочила с постели, стала успокаивать ее.
В стену постучали.
- Хватит смеяться, спать не даете! - раздался за стеной рассерженный голос интеллигента из Кировабада.
- Надо было сразу же, как приехали, пойти в "Караван-сарай", - неожиданно проговорила сквозь приглушенные рыдания Катюша, - как деньги были...
- Да ты что, Катенька, милая, - проговорила ласково Надюша, - дался тебе этот ресторан! Дура Люська наговорила про него, вот нам и втемяшилось... Зачем тебе, будь он неладен, "Караван-сарай"?
- Да разве в нем дело? - успокоившись, с тоской в голосе отозвалась Катюша. - Ладно, давай спать.
Надюша отошла к своей кровати, легла и поначалу не совсем поняла, что хотела сказать сестра, но не стала спрашивать, что-то удержало ее от вопроса. Может, то и удержало, что в глубине души она чувствовала, что дело вовсе не в шикарном ресторане, куда приходят иностранные туристы, а в том, что, имея под носом этот самый ресторан, их знакомые возят их куда-то за город, в подозрительные кафе-стекляшки, где обслуживают небритые официанты в грязных рубашках, где сосредоточенно жуют хмурые мужчины, где нет музыки, и главное что это подальше от глаз, за городом, как будто стесняются их знакомые появляться с ними на людях, как будто их только и можно, что приглашать домой к приятелю, у которого семья в отъезде, или на запущенную дачу, всю загаженную птицами... Сознавать это было обидно, и даже трезвая мысль, что лет немало, и внешность уже далеко не заманчивая, даже мысль эта уже не помогла бросить думать о том, что они, и она, и сестра, еще могут кому-нибудь понравиться, вызвать у кого-нибудь серьезное чувство, и, кто знает, может, им еще по-настоящему повезет в жизни... Надюша, скосив глаза, посмотрела в темноте на кровать Катюши. Кажется, и она не спала, но Надюша не окликнула ее, было муторно на душе, и почему-то явилась уверенность, что Катюша сейчас думает почти о том же самом, что и она... Вернувшись в свой город после отпуска, Катюша и Надюша снова стали Катей и Надей. Несколько дней по приезде им было грустно, и поездка, несмотря ни на что, теперь издали представлялась им прекрасной, восхитительной, как сон голубой; знойный, утраченный. И постепенно они привыкали к мысли и даже поверили, что поездка на самом деле была чудесной; грусть в сердцах Кати и Нади уступала место другим земным чувствам, жизнь продолжалась, и была она такой же, как и до поездки... И теперь они с горящими глазами, вдохновенно рассказывали подругам и знакомым о чудесном южном городе на берегу парного моря, о знойных днях, преобладавших в августе месяце в том городе, о приморском бульваре, об утонченных интеллигентах, в частности из Кировабада, с манерами старинных французских аристократов, известных сестрам по классическим литературным произведениям, много еще чего рассказывали, и самое главное, (впрочем, когда не оказывались вместе) - любили Катя и Надя рассказывать о том, как они неоднократно в компании солидных и вполне культурных мужчин посещали роскошный, весьма колоритный, очень необычайный, дорогой ресторан "Караван-сарай", где кабинеты в виде каменных пещер, где стоят старинные светильники в углах на каменном полу, а посетители на лавках, устланных ручной работы коврами, облокачиваются на подушки-мутакке, а кормят там - пальчики оближешь, и все это удовольствие недешево, конечно, обходится, но они, можно сказать, ну просто не вылезали из этого ресторана со своими бакинскими друзьями, можно сказать, раза по три на неделе посещали этот самый "Караван-сарай", вот так вот... И Катя прекраснейшим образом утерла нос своим вдохновенным рассказом Люське из винно-водочного, которая с раскрытым ртом и завистливыми глазами слушала, как в далеком южном городе прохлаждались "эти мымры, у которых и поглядеть не на что", а именно, говоря конкретно, Катька и Надька...
