Алексей Смирнов - Мемуриалки - 1
Когда я выпил винцо, мне захотелось в местный бар.
Я оделся, пожелал дежурной сестре удачи, и вышел из корпуса. Снег сверкал. Бар находился в полукилометре, я дошел, хотя сегодня, в здравом уме, ни за какие коврижки не стал бы этого делать - такой там был гадюшник.
Я уселся за столик, заказал много всякого, быстро пришел в еще более прекраснодушное состояние и стал наблюдать за тремя девицами, которые нелепо и неуклюже ломались на островках цветомузыки. Они так ужасно изгибались, что я решил предупредить их о возможных осложнениях для позвоночника. Мною двигал врачебный долг, но потом стало двигать нечто иное. В общем, все это было зря: девушки оказались местными проститутками, и следующее, что я помню, был я сам, стоящий на снегу под фонарем, без верхней одежды, объясняющийся с какими-то громилами - их сутенерами. Они собирались меня бить. Но как-то обошлось, и я побежал в корпус.
Утром я проснулся не в кабинете, а в ординаторской.
Я вскочил и бросился к себе.
Мой кабинет был залит водой. Я до сих пор не знаю, откуда она взялась. Кран был завернут. Все посудные емкости пусты и сухи. Форточка притиснута. С потолка не текло. Трубы были целы. А дверь заперта, и ключ был у меня одного. Но вода стояла везде - на столе, на полу, на стульях, на несчастном раскисшем рассказе. Она была на деньгах, которые валялись, как попало. На диване. Повсюду.
Даже если допустить, что я, будучи в беспамятстве, зачем-то зашел в кабинет и учинил это свинство, должны были остаться следы. Вода в посуде, еще что-нибудь. Но этого не было, да и зачем бы мне, даже пьяному, все это поливать. Возможно, я тушил огонь, но где окурки, где пепел, где пятна?
Особо замечаю, что это была именно вода, а не что другое.
Все утро я проползал с тряпкой.
И вот уже прошло много лет, а я так и не знаю, что произошло.
Потом со мною еще раз случилось нечто подобное, этакий водяной полтергейст, тоже необъяснимый, но с гораздо меньшим размахом.
Просто Так
Вот еще воспоминание из больничной жизни. Такое у меня было лишь однажды.
Я дежурил, и в три часа ночи меня вызвали в приемник.
- Что случилось? - спросил я уныло и злобно, спросонок.
- Ой, не знаем, - последовал раздраженный ответ. - Спускайтесь и сами смотрите.
Ну, раз не знаем - зовем невропатолога, это известная практика.
Я послушно застегнулся и потрусил вниз.
В приемнике сидел мужик лет сорока. Такой простенький, абсолютно трезвый, без признаков психоза и очевидного идиотизма. Ну, пришибленный малость, но больше ничего.
- Что случилось? - спросил я у него.
- Да ничего, - пожал плечами мужик.
Я вздохнул и сел. Предстояло тоскливое разбирательство.
В ходе этого разбирательства выяснилось, что он ПРОСТО пришел в больницу. В три часа ночи.
- Вы бомж? - спросил я.
- Нет.
- Вас выгнала жена?
- Нет.
- Вам хочется поговорить с кем-нибудь?
- Нет.
Он просто пришел.
Террор
Что я все тут вспоминаю!
Ведь больничная жизнь не замирает, есть и свежие новости.
Буквально на днях в одной больничке, но не в моей, потому что больничек у меня больше нет, произошло вот что.
В реанимации лежал человек. Ну, лежал себе - и хорошо, и правильно.
Привязанный потуже, с парой капельниц, катетером и при утке.
И вдруг он взбесился. Он, как оказалось, был шизофреник, но этого-то никто и не понимал.
Разорвал свои путы, выпихнул утку, выдрал иглы с катетером и дал по морде медсестре. Окно разбил, естественно.
Потом стал хвататься за металлические предметы - ножницы и корнцанги.
И, наконец, захватил заложников, благо кроме него в палате было еще трое. Он угрожал их убить. Женщину он отпустил. Она попросила слезно, и он заорал: "Пошла на хер отсюда!"
Он рассчитывал на оставшихся - дескать, хватит ему. Но здесь он жестоко просчитался, потому что это были трупы.
Уголок Дурова
Эта коротенькая история для любителей животных рассказана моим тестем и записана с его слов.
Жил-был один человек. Однажды он, проснувшись, в который раз почувствовал себя настолько плохо, что хоть в петлю. И так было уже не первый день, но прежде он лечился, а теперь лечиться было уже нечем и не на что. Дело происходило в 1978 году, когда бутылка водки стоила 4-5 рублей; у человека же того не было и пяти копеек.
И вот он лежит и прикидывает, что ему лучше сделать: сигануть в окошко сразу или немного помучиться.
Наш человек, как образцовый носитель национального сознания красноармеец Сухов, предпочитает, конечно, помучиться.
И вдруг раздается звонок.
Человек этот кое-как встал и пошел к двери, рассчитывая увидеть за ней Оголодавшую Смерть, о визите которой он заранее решил не печалиться. Но на пороге оказалась не Смерть, а соседская бабушка, немножко похожая на нее чисто внешне, но не такая бесповоротно страшная.
"Вы меня извините, пожалуйста, - заюлила та бабушка. - Мне тут нужно уехать, на целый месяц, к сестры. А у меня котик. Не последите ли за ним? Он любит, когда ему мяско нарежут мелкими кубиками и промоют теплой водичкой. Вот вам на его пропитание пятьдесят рублей".
"Не извольте беспокоиться, - хрипло сказал ее визави. - О чем речь!"
... Через две минуты кот полетел в ванную, где был заперт.
"А через неделю, - восхищался тот человек, рассказывая товарищам об успехах кота, - через неделю он у меня за хлебной коркой прыгал!"
Курьи ножки
Я из тех людей, что если вобьют гвоздь в стену, то лучше бы они этого не делали.
Как и все субъекты такого сорта, я не лишен дурной смекалки.
Однажды жена принесла батарейки для будильника, и батарейка оказалась чуть короче, чем надо, на пару миллиметров. Но я запихнул туда гнутую кнопку, и будильник заработал.
Так мне везет редко.
Лет десять назад мы купили сборный стеллаж, потому что книжки лежали уже повсюду. Это были две железные штанги, один конец которых должен был, по замыслу, упираться в пол, а другой - в потолок. Между ними устанавливались полки, очень тяжелые. На беду, в нашем доме очень высокие потолки; когда покупку приволокли домой, выяснилось, что штанги не дотягивают доверху. Там оставался зазор сантиметров в двадцать.
Тут я вспомнил, что по ведомости числюсь в доме мужчиной, и взялся за работу.
Я нашел два деревянных колышка, несколько тонюсеньких кронштейнов, гвозди и молоток. Оперируя этим арсеналом, я приколотил колышки прямо к паркету. На колышки я поставил штанги, и получилось сооружение на курьих ногах, которые от тяжести сразу сделались безобразно кривыми. Но цель была достигнута, и больше меня ничто не интересовало. Я поставил полки и нагрузил их книгами в два ряда, под самый потолок. Пощупал с сомнением колышки. И пошел похваляться успехом.
Конструкция простояла полгода. Все наши знакомые, когда приходили в гости, долго рассматривали мое сооружение и качали головами. Среди них попадались умельцы, но никто не помог, все только каркали: "Ёбнется!"
Эта штука очень красиво падала. Я стоял в коридоре и, разинув рот, наблюдал, как медленно разъезжаются штанги. Они разошлись, как расходятся балясины при старте ракеты. И пара центнеров книг и полок обрушились прямо на меня и на кота, который сидел рядом и тоже смотрел. Кот успел ускользнуть, я - нет.
Милицейский И-Цзин
На днях (ночах) мне приснился сон. В этом сне меня агитировали превратиться в другое существо, а когда я спрашивал, в какое - молчали. С виду эти создания были людьми, но попадались и собаки с кошками. И вроде был один медведь. С ними я не разговаривал. Все эти твари обладали способностью мгновенно растворяться и вновь возникать; кроме того, они столь ловко убалтывали обычных человеков, что те незамедлительно - благо от них требовалось только согласие - становились такими же. Они множились в ужасающем темпе, и даже с предметами стало что-то происходить. Например, когда я сбежал на улицу, потому что уже не был уверен в сущности собственных домашних, там оказалась белая табуретка, стоявшая посреди проспекта на двух ножках, под углом. А мои уговорщики не отставали. Наконец, развеселенные моим бесполезным упрямством, они стали выкидывать новые фокусы. Стоило мне взяться за какую-нибудь вещь - папиросу или стакан - как эти предметы мигом испарялись. И вообще уже все вокруг летало и мерцало огнями, мостовая наклонялась, опереться было не на что. В небе обнаружились необычные летательные устройства: это были гексаграммы из Книги Перемен. Существа - и старые, и новообращенные - стояли на них неподвижно, со скрещенными на груди руками и взглядами, устремленными вдаль. Их становилось все больше. Желая прекратить сие бесчинство, я начал искать милиционера. Но милиционеры, как тут же и выяснилось, тоже плыли под облаками, скрестив на груди руки и стоя на китайских гексаграммах.
Последний Император
Я думаю, что не нарушу врачебную тайну, если расскажу нижеследующее. И Клятву Гиппократа не нарушу - тем более, что я давал не ее, а присягу врача Советского Союза, каковой никак нельзя считать правопреемником Гиппократа. Да и ее не давал, а только губами шевелил, как рыбка гуппи. И говорил совсем другое.
