Олесь Бенюх - Горечь испытаний
Работают. Работают. Работают. До седьмого пота.
И посольство.
И торгпредство.
И аппарат экономического советника.
И военный атташе.
И информационный отдел.
И культурный.
И корреспонденты газет.
И радио.
И миссия Красного креста и полумесяца.
И аэрофлот...
А еще - советские специалисты на десятках строек. Преподаватели в университетах. Колледжах. Аспиранты. Студенты. Генеральные консульства в Калькутте, Бомбее, Мадрасе с их аппаратами. Представительства Морфлота. Подвижные станции по ремонту многих тысяч советских сельскохозяйственных машин...
Картенев разбирал полученную только что почту, когда Семен Гаврилович Раздеев пригласил его к себе. Не как обычно через дежурного. Не по телефону. Спустился на первый этаж, заглянул в дверь: "Приветствую, Виктор Андреевич! Не зайдешь ко мне на минутку?"
Поначалу разговор шел пустой. "Светский", - мысленно охарактеризовал его Виктор. Как климат? Не нужна ли в чем помощь? Что пишет жена? "Дело бы Раздеев говорил скорее... Некогда мне!.."
- Ты Раттака как, хорошо знаешь? - спросил наконец Раз- деев Виктора.
- Из "Хир энд дер"?
- Ну да...
- Знаю. Постольку-поскольку. А что?
- Статейку его последнюю читал о рабском труде в Бхилаи?
- Читал.
- Ну, и что ты думаешь по этому поводу?
- Что я думаю! Очередное злобное вранье. Вот что я думаю.
- Я не о том, - Раздеев досадливо поморщился. - Делать что думаешь? Ты же, как-никак, пресс-атташе Советского посольства в Дели. Посол рвет и мечет. Скоро прилетит правительственная делегация, а тут - такой пассаж! По Бенедиктову выстрел, в упор. Думаю, не сегодня-завтра он призовет нас с тобой пред свои светлые очи. "Доложите, друзья мои, что вы предприняли для пресечения клеветы?" И что мы доложим его превосходительству?
- Не знаю, - помолчав, ответил Виктор.
- А все-таки?
- Не дашь же Раттаку в морду при всем честном народе? пробормотал он. - А стоило бы...
- И стоило бы, да не дашь - это верно, - Раздеев засмеялся. Деланно. - А ты не думал о публикации опровержения?
- Вступать нам на страницах печати в полемику с этой желтой газетенкой?
- Зачем "в полемику"? И почему "нам"? И кто сказал: "на страницах печати"?
- А тогда как же?
Семен Гаврилович закурил, прошелся по комнате:
- Надо встретиться с Раттаком и убедить его опубликовать опровержение в его же "Хир энд дер". И от имени его же собственного корреспондента, Раздеев победно стукнул кулаком по столу, словно на нем уже лежал свеженький номер газеты с опровержением.
Виктор покачал головой.
- Никогда Раттак не пойдет на это!
- Почему?
- Хотя бы потому, что он потребует, чтобы ему дали возможность ознакомиться со стенограммой выступления посла на совещании в Бхилаи. Но ведь стенограммы-то никто не вел...
- Да, посол выступал экспромтом, - согласился Раздеев.
- И еще вот что, - продолжал Виктор. - Раттак станет вымогать деньги за публикацию опровержения - в любом случае. И деньги немалые. Так?
Раздеев помолчал. Щелкнул пальцами, видимо придя к какому-то решению:
- Э, ладно! Где наша не пропадала... Встречайся с Раттаком, да побыстрее. Скажем, Завтра. Потолкуй с ним. Тогда и решим, что делать. А то занимаемся гаданием на кофейной гуще. действуй!
Виктор пригласил Раттака на ленч. Пригласил и Раджана. С ним он будет чувствовать себя увереннее во время встречи с владельцем "Хир энд дер".
К часу дня шоколадного цвета "крайслер" Раттака уже запарковался на внешней стоянке у советского посольства. Раджан, которого Раттак прихватил по пути, шел впереди. Раттак, озираясь по сторонам, не спеша следовал за ним. Еще бы! Чрезвычайный и полномочный представитель самой "правдивой" газеты Индии, "непримиримой воительницы за справедливость" - в сердце русского сеттльмента в Дел. Аккуратные двухэтажные дома. Веселые цветники. Подстриженные деревца и кусты. На бетонны х дорожках - ни окурка, ни клочка бумаги. Теннисные корты. Волейбольные площадки. Гигант-бассейн. Фонтаны. Фонтаны. Просторный кинотеатр. Магазинчики. Похоже, что эти "россы" решили обосноваться здесь капитально.
Квартира Картенева находилась на втором этаже. Едва Раджан нажал кнопку звонка, как дверь с мягким звоном сигнального колокольчика отворилась. На площадке стоял хозяин в цветастом переднике, надетом поверх светлого костюма.
- Здравствуйте, господа. Руки не подаю - измазался в майонезе! Виктор отошел в сторону, пропуская гостей, и добавил: - Со столовой не успел договориться, сам сэндвичи сооружаю!..
- Хор-рошо быть холостяком! - Раттак быстро прошел в гостиную, из нее - в спальню, вернулся в гостиную. Широко раскинул в стороны руки. Хорошо! - повторил он: - Пусть ненадолго, но - сам себе хозяин! Хорошо!
- Значит, план прежний: выпить - и в "Ройял". Возражений нет? Тогда что будете пить, господа? - Виктор уже доставал из бара бутылки, рюмки. Раджан отправился на кухню за соками и содовой. Раттак молчал, подозрительно рассматривая новенький магнитофон. Наконец, все трое уселись в кресла, закурили. Виктор взялся за горлышко пузатой матовой бутылки:
- "Наполеон"?
- Славный коньяк! - одобрительно прогудел Раттак.
- Императорский, - слабо улыбнулся Раджан. Однажды у Виктора он имел неосторожность выпить почти полбутылки этой огненной жидкости - потом целый день провалялся в постели.
- За что выпьем, господин Раттак?- спросил Виктор.
- По мне, самый лучший тост - никакого тоста!
Раттак громко захохотал, обнажив крупные желтые зубы заядлого курильщика.
"Боится, что я предложу обычный тост "агентов Москвы": "За мир и дружбу", - подумал Виктор. Вслух предложил:
- За объективных и честных газетчиков!
Раттак вежливо хихикнул. Залпом выпил. Сам себе налил. Снова выпил залпом. Раджан тянул по капле.
"Психологию национальную учитывает, козел! - весело подумал Виктор. Небось, с западниками цедит тот же коньячишко по унции в час. А с русским фужерами. По монастырю и служба. Ну-ну, Раттак, валяй. Ловчи дальше". Спросил:
- А теперь за что?
- За большевиков! - Раттак опять громко захохотал.
Виктор молчал.
- Ведь им принадлежит пальма первенства во всем, - продолжал Раттак. - Они запустили спутник. Они разгромили Гитлера. Они совершили революцию. Они же сотворили и хаос. Американцы - "Эмпайр стейт билдинг". Англичане - железную дорогу. Ной - ковчег. Большевики - хаос. Ха-ха-ха!..
- Что верно, то верно, - отвечал со злой веселостью Виктор. - Была и революция. И победа была. И спутники. А вот Великий хаос двадцать девятого-тридцать третьего годов и многие ему подобные - это уже из другой оперы - из классической западной оперы, в которой участвуют сотни миллионов голодных статистов! Выпьем за то, чтобы никогда процветание одиночек не строилось на несчастьи целых народов.
Лохматый каламбурист поморщился.Но выпил.
- Вы читали сегодняшний номер "Индепендент геральд"? спросил Раттака Виктор.
- Не люблю читать издания, которые дышат на ладан. Извините, но это так, Раджан-джи. Эта газета умрет вместе с Маяком. А он далеко уже не мальчик. К тому же страдает комплексом неполноценности. "Неполноценный, видите ли, - социализм в Индии строим..."
- Маяк - один из немногих, кто действительно стоит за социалистические преобразования в индийском обществе, - неожиданно резко возразил Раджан.
На мгновенье Раттак опешил. От Раджана он, видимо, такого не ожидал. Затем выкрикнул:
- Демагог он, твой Маяк! Демагог вы-сше-го ка-ли-бра!
- А Неру? Разве не то же говорит ваш премьер-министр? осторожно спросил Виктор.
- Ну, Неру - это еще далеко не Индия! - огрызнулся раттак.
"Это уж точно, - подумал Виктор. - По Раттаку, Индия это монополии, концерны, тресты, банки. И земельные магнаты. И твердый курс на Запад. Во всем. До конца. Для таких Киплинг безнадежно устарел. Восток, переиначенный на их манер, должен во что бы то ни стало сойтись с их Западом!.. А выпил господин Раттак уже прилично. Даже белки глаз покраснели. Пожалуй, самое время ошарашить его вежливым вопросиком".
- Неужели вы действительно верите в призыв к "рабскому труду"? Виктор отпил глоток, поставил рюмку на стол.
- Какой "рабский труд"? - Раттак недоуменно смотрел Виктору прямо в глаза.
- Ну, тот, к которому якобы так настойчиво призывал советский посол Бенедиктов, - вступил в игру Раджан.
- Ах, вот что! - Раттак широко заулыбался. - Во-первых, я полагал, мы собрались, чтобы побеседовать о девочках...
Он встал, подошел к стене, долго рассматривал репродукцию с герасимовского полотна "В бане", бормоча что-то одобрительно себе под нос. Потом вдруг выключил магнитофон - даже выдернул штепсель из розетки.
- Во-вторых, - усаживаясь в кресло, проговорил он, - если призыва якобы не было, то почему бы в любой газете, хотя бы и в "Индепендент геральд", не поместить опровержение?
- От имени посольства? - спросил Виктор, разглядывая на свет напиток в своей рюмке.
