Валериан Скворцов - Каникулы вне закона
- Где ваша отметка о регистрации?
- А разве она нужна с российским паспортом? Друзья ничего не сказали.
- Вы к кому приезжали?
- В гости. Один художник... Идрис Жалмухамедов. Я у него останавливался на Бекет-батыра... Еще Вика Пахота, ваша телевизионная ведущая... И этот, как его... Исмаил Айгаков, журналист. Ну, этого я меньше знаю. Я вообще-то писатель из Москвы.
- Вы приехали оттуда?
- Через Ташкент, на машине.
- В Алматы зарегистрируйтесь. Пропускаю потому, что летите туда. Не забудьте, иначе при вылете оштрафуют и круто. В Алматы, я думаю, о Жалмухамедове и Пахоте не все знают...
Он улыбнулся и отдал честь, только мне. Я становился приметным. Переборщил со знакомствами.
На взлете я увидел в иллюминаторе, как закатное солнце заливает багряным светом длинную шеренгу бипланов, на крыльях которых проросли кусты и трава. На это раз самолет оказался нормальным, "Ту-134". В Алматы он прибывал около половины десятого вечера.
Прорвался, подумал я, а дальше как Бог даст.
2
К американскому детскому универмагу я вышел минута в минуту. Здание полыхало изнутри галогенными лампами среди затемнения прилегающих переулков и площади, обрамленной едва светившимися фонарями. Моя длинная тень легла на створки ворот, за которыми я одержал во дворике возле помойки первую блистательную победу в этой бывшей столице. И услышал приглушенный оклик:
- Фима!
- Пароль принят, - сказал я. - Даю отклик. Я за него!
- Господи, я бы от инфаркта скончалась, если бы пришлось ждать ещё два часа. Что у тебя общего с этим придурком Мотей?
Она меня тискала, не я её. Обхватила сзади в замок и даже приподняла. Я запустил руки под лисью шубку, ощущая грудью жесткий угловатый комок её ПСМ в кожаном кармане за подкладкой. Дошло до того, что я пропел как мог во вкусное, пахнувшее "Исии Мияки" ушко, которое слегка прикусил, все какие помнил слова из древней песни "Время проходит":
Женщине нужен мужчина,
Мужчине - супруга...
- Я знаю мелодию, - сказала она. - Это из фильма "В сетях шпионажа".
- Кино называется "Касабланка" на самом-то деле...
- Это про нас.
- Лучше не нужно...
Теперь спела она:
Взгляд - только взгляд,
А поцелуй - поцелуй...
Мы потихоньку, не отстраняясь, вдвинулись в тень и дали себе волю.
Пошлость отчаянная, конечно. Но и за одним этим стоило сюда ехать.
- В гостиницу к тебе? - спросила она потом.
- Нет. У твоей службы есть в запасе явочная квартира в Алматы?
- Есть и не далеко.
- Ключи?
- У меня... Мы рядом с баром "Икс-Эль". Зайдем минут на десять? В память первой встречи. Ужасно романтично посидеть...
- Прижавшись? - спросил я.
- Прижавшись.
- Нет, - сказал я. - Давай прижмемся на явочной квартире. Там получится результативнее. А в баре - завтра. Прямо с утра. Во сколько "Икс-Эль" открывается?
- Да вон он... Пройдем мимо и посмотрим.
- Не пройдем и не посмотрим, - сказал я. - В двенадцать подойдет?
- Если проснемся, - сказала Ляззат.
- Мне с утра нужно в церковь.
- Возьми и меня.
- Возьму...
Мы прибавили шагу. Слева слабенько отмигали огни над входом в гостиницу "Алматы", справа потянулся знакомый забор вокруг заставленного строительной техникой Оперного театра. Неплотно составленные створки ворот расхлябанно раскачивались, стяжной трос то провисал, то натягивался. Не меняя темпа движения, пригнувшись и пригнув рукой Ляззат, я втянул её за ограду. Сторожевые прожекторы высвечивали сваленные у стены Оперы никем не тронутые железобетонные столбы. Оставив Ляззат, я перелез ко второму с краю, просунул руку в квадратное отверстие у основания и пошарил среди сплетения проводов. Китайского производства "ТТ", часы и бумажники, взятые у "сладкой парочки", лежали на месте. Часы и бумажники, распахнув пальто, я рассовал по карманам пиджака, а пистолет сунул за брючный ремень на спине.
Ляззат ничего не сказала.
Удивительно, но казах под навесом у винного магазина, напротив которого мы повернули вверх по переулку, по-прежнему торговал ночью велосипедами.
- Сумасшедший или сторож? - спросил я.
- Ни то, ни другое. Глаза и уши. Сам знаешь чьи.
- Государевы?
Переулок стал узкой аллейкой, мы пересекли трамвайные рельсы, миновали огромный дворец с псевдоклассическими колоннами и высвеченной прожектором надписью по фронтону "Академия наук", площадь, на которой сверкали под фонарями подмерзшие к ночи лужи от растаявшего снега, и оказались у массивной многоэтажки с мемориальными досками.
- Кто ты теперь? - сказала Ляззат, вдавливая кнопку звонка у дверей подъезда.
- Кто и был...
- Придумай себе имя.
Я не успел спросить зачем.
В просторных сенях охранник предупреждающе встал из-за цементной конторки. Мертвящий свет неоновой лампы высвечивал прыщики на серых щеках. Глаза скрывала тень козырька полицейского кепи. Парень подхватил цигейковую жакетку, соскользнувшую, когда вставал, с плеч, на которых были погоны сержанта.
- Квартира шестнадцать, - сказала Ляззат.
- Спасибо, - ответил парень. - Я вас помню.
- Этот человек пройдет со мной. Можно без регистрации? Я вас прошу.
Он слабо улыбнулся и сел, загасив неоновую лампу, за своей конторкой.
Кабина лифта была обклеена пластиком под мрамор, а на потолке вделанное в него зеркало определенно прикрывало вмонтированную видеокамеру. Охранник при желании мог запустить запись.
Едва мы вошли в квартиру, из глубины донесся скрипучий писк:
- Блюзик птичка! Блюзик прелестная птичка! Блюзик птичка...
И старый знакомец, некогда околевавший на краю мусорного контейнера, спикировал мне на темя и зарылся в волосах, едва я снял шляпу.
- Ты доволен? - спросила Ляззат.
Я догадался, куда меня привели.
- Где у тебя ванная комната?
- Возле спальни.
- Господи, - сказал я. - Может, ты постелишь мне на диване?
- Тебя смущает попрание супружеского ложа? С мужем мы здесь не ночевали. Эту квартиру он купил специально для своих встреч подальше от Астаны. Тут такие люди бывали...
Я тронул кресло. Судя по стилю, "бедермейер", реставрированный, правда, и неумело. Но все равно - целое состояние по нынешним временам.
- Кто же?
- Первый заместитель министра обороны... ещё министр финансов, корейский посол...
Где-то в глубине квартиры часы с боем коротким звяканьем отметили получасовой интервал. Я взглянул на свои увечные "Раймон Вэйл". Половина первого ночи. А когда поднял голову, увидел в проеме, начинающем анфиладу комнат, в самой дали каминного красавца: бронзовый кавалергард в каске с двуглавым орлом на шишаке всматривался, подкручивая ус, в латинские цифры, наклееные на хрустальном солнце. Маятник в виде сабли, свисавшей в руке кирасира, едва раскачивался, отражая свет люстры.
- И знаешь, кого приглашали обслуживать приемы? - спросила Ляззат. Ей нравилось хвастаться.
- Подполковника Ибраева, переодетого официантом?
Ляззат хихикнула, повиснув на моем локте.
Анфилада не кончалась. Я приметил двух Айвазовских между окнами, затянутыми тяжелым шелком ручной работы.
- Бармена Константина. Из "Икс-Эль". Помнишь? Ну, патлатый такой...
- А-а-а, вот почему он перед тобой лебезил тогда, в первый раз! Ты говорила, что он должен много, то ли тебе, то ли Усману...
- Вот и должен... За вечер здесь он делал столько, сколько за месяц у себя за прилавком на углу Желтоксан. Его заместитель министра обороны потом на своей машине отвозил с причиндалами, ещё и нести корзинку помогал... Правда, посуды и тут полно. Но магнитофон привозил всегда свой.
Теперь я тронул тяжелый шелк. Вне сомнения, таиландский. Эксклюзивный, фирмы "Томпсон" с бангкокской Суривонг-роуд, полностью ручная работа. Две-три сотни долларов за метр.
- Я знаю, кто вам доставал материал на шторы, - сказал я.
- Кто же? Интересно...
- Константин, конечно.
- Ты всезнайка, да?
Мы вошли в кабинет.
- Какой-то странноватый запах, - сказал я. - Тебе не кажется?
- Сюда, к спальне направо... Конечно, кажется. Тут змея жила несколько месяцев.
- Как это, змея?
- Вот представь. Настоящий удав. Ужас! Ел поросят и кур. Сдавит, размягчит кости и заглатывает... За мной ползал как ручной. Жил в этой коробке.
Резной тиковый сундук стоял на обшарканном ковре.
- Куда же он делся?
- Околел...
Блюзик-птичка, кажется, примерялся, ерзая в моих волосах, нагадить мне на темя. Ляззат рассмеялась.
- Это он женится... Вот и ванна. Иди, я приготовлю поесть пока...
Мраморный мини-бассейн нуждался, мне показалось, в том, чтобы его сполоснули.
- Давай закусим позже, - сказал я. - У тебя есть номер мобильного Олега Притулина?
- В сумочке, в прихожей.
- Как ты думаешь, он спит уже?
- Ну да... Сидит в ресторане гостиницы "Турист" с Ибраевым и Жибековым.
- Ночью?
- Каждую субботу. Традиция. Совещаются. Неформальное общение. Еще одна железнодорожница бывает. Майор безопасности...
