Марк Алданов - Ключъ
"Хорошо напроломъ!.. О Достоевскомъ заговорилъ",-- подумалъ онъ, съ досадой ощущая непривычную ему неловкость. {382}
-- Можетъ быть, было бы интереснeе, но отъ житейской правды было бы дальше,-- отвeтилъ Браунъ.-- Скажу по собственному опыту: изъ всего того зла, горя, несчастiй, которыя я видeлъ вокругъ себя въ жизни, навeрное три четверти, такъ или иначе, имeли первопричиной деньги.
-- Какая тутъ статистика! Во всякомъ случаe въ моей бывшей профессiи я этого не наблюдалъ... Мнe обо всемъ этомъ поневолe приходилось думать довольно много. Вeдь одна изъ моихъ задачъ собственно заключалась въ томъ, чтобы перевоплощаться въ нихъ, революцiонеровъ. Разновидность этой задачи, частная и личная, но не лишенная интереса, сводилась къ слeдующему вопросу: какъ бы я поступалъ, если-бъ главная цeль моей жизни заключалась въ томъ, чтобы убить Сергeя Васильевича Федосьева?
-- Правда? Это, должно быть, хорошая школа.
-- О, да, прекрасная: жить изо дня въ день, вeчно имeя передъ собой этотъ вопросъ, зная, что отъ вeрнаго его разрeшенiя зависитъ то, разорвутъ ли тебя бомбой на части или не разорвутъ... Это, разумeется, предполагало и многое другое. Въ самомъ дeлe, перевоплощаясь въ революцiонера технически, я не могъ отказаться отъ соблазна нeкотораго психологическаго перевоплощенiя. Тогда вопросъ ставился такъ: почему мнe, революцiонеру Иксъ, страстно хочется убить Сергeя Федосьева?..
-- Я думаю, этотъ вопросъ могъ повлечь за собой интереснeйшiя заключенiя,-- вставилъ Браунъ. -- Федосьевъ, разоблаченный Федосьевымъ...
-- Такъ вотъ, видите ли, денежныя побужденiя не могли играть особой роли въ дeйствiяхъ революцiонера Иксъ. Трудно мнe было объяснить цeликомъ его дeйствiя и побужденьями карьеры: рискована карьера террориста, многiе обожглись... {383} Само собой, иксы бывали разные. Для иныхъ несмышленышей вопросъ, можетъ быть, и въ самомъ дeлe ставился очень просто: Сергeя Федосьева надо убить, потому что онъ извергъ и палачъ народа. Или: Сергeя Федосьева надо убить, потому что такъ приказали мудрые члены Центральнаго Комитета. Мы-то съ вами, слава Богу, знаемъ, что эти святые и генiальные люди за столиками въ Парижскихъ и Женевскихъ кофейняхъ почти одинаково озабочены тeмъ, какого бы къ кому еще подослать убiйцу, и тeмъ, гдe бы перехватить у буржуя на кабачекъ сто франковъ, сверхъ полагающагося оберъ-убiйцамъ партiйнаго оклада. Но несмышленыши этого не знаютъ. Центральный Комитетъ вынесъ боевой приказъ, чего-жъ еще! -- Онъ весело засмeялся.-- Удивительно, какъ засeла въ душe у этихъ "свободныхъ людей", "антимилитаристовъ", обличителей "грубой солдатчины", самая пышная военная терминологiя. У нихъ все: бой, знамя, побeда, дисциплина, тактика. Прямо юнкера какiе-то!.. Они и партiю себe выбираютъ, какъ другiе юноши полкъ,-по звучности названiя, по красотe идейнаго мундира... Но это случай менeе интересный.
-- А болeе интересный какой?
-- Болeе интересный вотъ какой,-- сказалъ медленно Федосьевъ.-- Я представляю себe революцiонера, не мальчика-несмышленыша, а пожившаго, умнаго, очень умнаго человeка, съ душой, скажемъ поэтически, нeсколько опустошенной. Такiе революцiонеры въ исторiи бывали, хоть и не часто. Я бы сказалъ даже, что это не профессiоналъ революцiи, а человeкъ, извeдавшiй другое, очень многое взявшiй отъ жизни, хорошо ее знающiй, хорошо знакомый и съ такъ называемыми правящими классами... Мнe, вeдь, о красотe правящихъ классовъ говорить не надо: имeю о нихъ {384} твердое мнeнiе... Жизнь этому человeку очень надоeла,-- его кривая начинаетъ опускаться... Извeдано, испробовано почти все. Что дeлать? Гдe взять силу и терпeнiе, чтобы жить? Въ былыя времена такiе люди отправлялись въ Новыя Земли съ разными Кортесами и Пизарро; у насъ позднeе шли воевать на Кавказъ. Теперь новыхъ земель больше нeтъ, Кавказъ завоеванъ, а окопная война скучнeе скучнаго. Въ Америкe, напримeръ, такимъ людямъ совершенно нечего дeлать,-- прямо хоть въ Нiагару бросайся. Но въ Европe,-- у насъ въ особенности,-- судьба послала имъ въ послeднiй подарокъ революцiю. Вeдь романтика конспирацiи, возстанiй, террора пьянитъ -- увы! -- не только мальчишекъ. Для современнаго Пизарро, прямо скажу, нeтъ лучше способа "возродить себя къ новой жизни". А если для этого, напримeръ, нужно отправить къ праотцамъ такого злодeя, какъ Сергeй Федосьевъ, то ужъ, конечно, грeхъ былъ бы стeсняться. Этотъ спортъ очень захватываетъ, Александръ Михайловичъ. Вeдь революцiонный Пизарро, должно быть, такъ же перевоплощается въ меня, какъ я перевоплощаюсь въ него. Выслeживаетъ онъ меня -- ощущенiе, изъ подворотни прокрадывается къ моему автомобилю -- жгучее ощущенiе, наконецъ выстрeлъ, грохотъ снаряда -сильнeйшее ощущенiе... Вообще для современнаго человeка съ душою Пизарро только двe въ сущности и остались карьеры: революцiонная -- и моя.
Онъ остановился и поднялъ бобровый воротникъ шубы, глядя съ усмeшкой на Брауна, который внимательно его слушалъ. Они стояли у моста надъ Зимней Канавкой. По Миллiонной длиннымъ ровнымъ рядомъ мерцали желтые огни. Два высокихъ фонаря по сторонамъ отъ Эрмитажнаго подъема заливали дрожащимъ свeтомъ фигуры {385} каменныхъ гигантовъ съ заломленными за голову руками. Впереди на бeломъ полe темнeла тeнь колоссальнаго дворца. Свeтъ луны игралъ на снeжной пеленe Зимней Канавки. За нею, справа, перемежался матовыми пятнами безконечный синеватый просторъ, гдe-то далеко мигавшiй разбросанными огоньками.
-- А если Пизарро гурманъ,-- сказалъ Федосьевъ тономъ вмeстe и вкрадчивымъ, и грубымъ,-- то онъ бомбы и браунинги предоставитъ свeтлой молодежи. Самъ Пизарро сумeетъ сблизиться съ тeмъ человeкомъ, жизнь котораго мeшаетъ народному счастью, будетъ дружелюбно съ нимъ бесeдовать, и въ нужный моментъ "за чарой вина" возьметъ и подольетъ ему белладонны...
-- Да, можетъ быть,-- сказалъ Браунъ, глядя внизъ черезъ перила моста.-- Мы какъ пойдемъ, по Мойкe или по Морской? Въ "Паласъ" Мойкой, пожалуй, ближе.
-- Какъ хотите,-- отвeтилъ Федосьевъ, скрывая разочарованiе.-- По моему, всего прiятнeе прямо, къ Александровскому саду.
Они пошли цeпью прекраснeйшихъ въ мiрe площадей. Облака разсeялись, въ небe появились блeдныя звeзды. Верхъ колонны печально поблескивалъ голубоватымъ свeтомъ. Въ строгомъ полукругe штаба кое-гдe свeтились окна. Посрединe гигантскаго полукруга таинственно чернeло отверстiе арки. У горeвшаго багровымъ пламенемъ костра городовой подозрительно оглядeлъ прохожихъ. Мимо нихъ пронеслась длинная тeнь, низкiя сани быстро проскрипeли полозьями по твердому снeгу. Лихачъ придержалъ рысака, вопросительно оглянулся на господъ и понесся дальше. {386}
-- Такъ вы думаете, что Фишера отравилъ какой-либо революцiонный Пизарро? -- спросилъ послe долгаго молчанiя Браунъ.
-- Это допустимая рабочая гипотеза. Дочь Фишера участвуетъ въ революцiонномъ движенiи, всей душой ему предана. Она наслeдница богатства отца... У ея друзей возникаетъ мысль: хорошо было бы помочь умереть Фишеру. Мысль на первый взглядъ злодeйская, но вeдь какъ разсудить? Фишеръ былъ, вeроятно, человeкъ скверный... Деньги же пойдутъ на цeли самыя возвышенныя, на низверженiе тираннiи, на освобожденiе человeчества. Какъ смотрeть? Нeтъ такой злодeйской мысли, которую, при нeкоторомъ логическомъ навыкe, нельзя было бы облагородить... А на извeстномъ, очень высокомъ, умственномъ уровнe, вeроятно, все вообще довольно безразлично... Вы какъ думаете?
Браунъ молча на него смотрeлъ.
-- Вотъ оно что! -- наконецъ сказалъ онъ точно про себя.
Онъ снова замолчалъ.
Слeва безконечной огненной стрeлою сверкнулъ Невскiй Проспектъ.
-- И давно у васъ эта рабочая гипотеза?
-- Давно,-- отвeтилъ Федосьевъ.-- По вашему, она не годится?
-- По моему, не годится,-- сказалъ Браунъ.-- Нельзя, конечно, отрицать a priori, что возможенъ и такой Пизарро, который для сильныхъ ощущенiй готовь отравить знакомаго банкира. Но это былъ бы весьма исключительный случай. Людей со столь рeдкостными ощущеньями можно не принимать въ разсчетъ при составленiи рабочей гипотезы.
-- Вы забываете главное: есть вeдь и идейная сторона... Притомъ... Вы помните, Дiогень {387} Лаэртскiй говорилъ: всe ощущенья равноцeнны по качеству, дeло лишь въ ихъ остротe... Вeдь это, кажется, вашъ любимый философъ? Его книга и т?о?г?д?а у васъ лежала на столe.
-- И тогда? -- переспросилъ Браунъ.-- Когда? Да, лежала...
Онъ нахмурился.
-- А вамъ откуда это извeстно?
-- Помнится, вы мнe сказали.
-- Нeтъ, помнится, я вамъ не говорилъ.
-- Значить, я слышалъ отъ кого-либо изъ общихъ знакомыхъ.
-- Вотъ какъ,-- хмурясь все больше, сказалъ Браунъ.-- Вотъ какъ!..
-- Вeдь вы были хорошо знакомы съ Фишеромъ? -- спросилъ Федосьевъ.
-- Да, я его зналъ...-- Браунъ недолго помолчалъ, затeмъ продолжалъ равнодушно.-- Мало замeчательный былъ человeкъ. Не безъ поэзiи, конечно, какъ большинство изъ нихъ, дeльцовъ, вышедшихъ въ большiе люди. Они вeдь всe считаютъ себя генiями. Вы читали книги, которыя пишутъ въ назиданiе человeчеству разные миллiардеры? Совершенно одинаковыя и необыкновенно плоскiя книги. Всe они нажили миллiарды главнымъ образомъ потому, что вставали въ шесть часовъ утра и отличались крайней честностью. Я понимаю, впрочемъ, что дeловая стихiя захватываетъ не меньше, чeмъ политика или война. Но, по моимъ наблюденiямъ, эти Наполеоны изъ аферистовъ не слишкомъ интересны...
