Павел Крылов - Над судьбой
Это были враги. А где же армия Вэнса? Волонтеру удалось подкрасться еще ближе. Он должен был увидеть и запомнить все. Ведь он разведчик. На водной глади покоилось множество крупных плоскодонных лодок, весьма похожих на плоты. На них лежали разобранные пушки. Стволы, лафеты, колеса. Он насчитал не менее тридцати орудий. Виднелись мешочки зарядов картечи, ядра, бомбы, бочонки с порохом. Канониры находились тут же в лодках. Конные и пешие отряды сопровождения располагались по обоим берегам реки.
"У краснокожих есть пушки", - ????????? ????????????, ??? ??????? ????. ???? ??????? ?????. ???? ????? ?????????? ???????? ??????????... А они сделают это. Надо срочно мчаться вперед. Донести своим. Надо предотвратить беду.
В этот момент лавина дикарей двинулась на восток, навстречу армии Вэнса. Обойти и обогнать их было невозможно. С досадой разведчик вернулся к челноку. Неповоротливые плоскодонки, гонимые множеством весел, на удивление быстро неслись вперед и челнок следопыта едва поспевал за ними.
Многочасовая изнурительная гонка наконец завершилась. Следопыт узнал это место. Отсюда его увозили в плен. Возле слияния двух рек краснокожие причалили, стали выгружать орудия.
Зверобой подождал пока враги переправятся на южный берег, бросил на отмели уже ненужный челнок и поднялся на вершину самого высокого клена. Панорама развернувшихся событий открылась перед ним во всей своей полноте. Краснокожие жгли костры, им нечего было бояться. Подходили все новые и новые отряды, переправлялись через реку, занимали свои позиции.
Армия Вэнса, спрятавшись за укрытиями, полностью уступила инициативу противнику, готовясь к обороне.
Как только рассеялся туман, разведчику стало ясно, какую гигантскую ловушку приготовили краснокожие для армии. Назревала катастрофа. И забыв о собственной безопасности, Натаниэль спустился с дерева и быстро развел костер. Языком огня и дыма он стал передавать сообщение о страшной угрозе. В армии осталось немало следопытов - они поймут его.
В языке сигналов отсутствовало понятие "артиллерийское орудие". С обратной стороны не было ответа. От собственного бессилия разведчик взвыл. Раздались выстрелы. Краснокожие быстро разобрались в чем дело. Ведя непрерывную стрельбу из ружей и луков, они ринулись к северному берегу.
Чертыхаясь, следопыт уходил в глубь леса. Его до глубины души возмущала тупость офицеров, так никогда до конца и не доверявших волонтерам. Он сделал все что мог. Его совесть чиста. Из участника событий Натти вынужден был стать пассивным наблюдателем. Он играючи запутал свои следы, растворившись в чащобе.
Заговорила артиллерия армии. Нат так и не смог различить, где краснокожие спрятали свои пушки. Они умело сделали это. Зверобой напряг слух, он заранее знал ход еще не начавшейся битвы. И он с какой-то переполненной бессилием отрешенностью констатировал факты.
Орудия смолкли. Педанты, конечно же, они дали ровно дюжину залпов. После этого грохота, тишина стала давящей, раздирающей, невыносимой. Конница и пехота пошли в атаку. Натти было страшно. Он единственный, кто знает истинное положение дел. Он не смог предотвратить беду. В голове, так окончательно и не оформившись, метались мысли о Боге, о смысле жизни, о судьбе.
Натти казалось, что время замерло. Он прекрасно знал сколько должно пройти коротких мгновений до того, как сокрушительный залп орудий и ружей встретит ничего не подозревающих, упоенных близкой победой кавалеристов и пехотинцев. И знание это терзало его. Разве мог он один вместить в себя всю эту боль.
Он встретил ответный удар краснокожих даже с каким-то облегчением. Орудия армии должны ответить сражу же, - но они молчали. Как утопающий за соломинку, следопыт пытался ухватиться за мысль, что это тактический ход генерала. Но душераздирающий тысячеголосый боевой клич и жуткое гиканье ринувшихся вперед всадников растоптали зыбкие надежды.
А затем ветер донес до него запах гари и небо покрылось огромными черными глубами дыма, вскоре заслонившими собою солнце. Отблески света дрожали, медленно пробивая глубину леса. Натти не верил ни дыму, поглощающему пространство, ни коварно-кровавому свету. Он не мог представить, что вся армия полегла в этой глупой и бестолковой схватке.
Ближе к вечеру он перебрался на южный берег. Дул сильный восточный ветер и от этого травы качались, будто волны набегая друг на друга; равнина колыхалась, дыша и излучая бесчиленные ароматы. Они смешивались с сладковатым запахом сгоревшей человеческой плоти, превращаясь в нечно способное появиться лишь в лаборатории вышедшего из ума алхимика.
Перед глазами разведчика предстала ужасающая картина. Остатки разбитых повозок, горы трупов, гарь, вонь. Вдоль берега Мутной реки тянулась полоса сгоревшего тростника. Везде валялись обуглившиеся тела; лишь недогоревшие клочки мундиров позволяли понять, что это останки солдат. Всех своих убитых и раненых, все оружие, даже разбитое, дикари забрали. Увели они и всех пленников.
Видавшего казалось бы все в своей жизни следопыта стошнило. Он быстро уходил с поля боя. На восток. Только там спасение. Он спешил, в любое мгновение могли появиться враги. Вдруг как молния резанула мысль; Нат остолбенел. Ни один труп не был скальпирован. Так кто же они эти шауни-алдонтины?!
Повеяло дыханием ночи. Тучи быстро чернели, на востоке поднималась огромная луна. Над лесом висела бездна, один за другим появлялись сверкающие камешки звезд. Яркая луна бледнила их; утопая в волнах серебристого света маленькие звезды стали совсем невидимы, большие потускнели.
Красота ночного неба вовсе не интересовала Натти. Он искал убежища. Дупло старого дуба приютило его, хоть как-то защитив от диках зверей и холода. Свернувшись калачиком Зверобой погрузился в сон. Но каждый шорох заставлял его вздрагивать и просыпаться. В путь он пустился задолго до рассвета.
Солнце взошло. Его яркие лучи разлились над лесом, проникая в каждый уголок, бодря и согревая все живое. В них была радость утра, свежесть растений. Просто хотелось жить. Лес уже не казался таким вероломным и опасным. Следопыт прибавил ходу. Ближе к полудню он наткнулся на следы босых окровавленных ног.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
После взятия форта Стронг Джампинг никто из шауни-алдонтинов ни на мгновение не сомневался, что великая война не за горами. Каждый от мала до велика понимал, что обратной дороги нет. В случае поражения их ждет даже не резервация; победа или смерть - эта мысль пронизывала коллективное сознание объединенного народа.
Армию вторжения разведка вела уже от Нового Ормеала. И пока ничего не подозревающий Вэнс рассчитывал маршрут движения своих войск, на этом давно уже вычисленном пути краснокожие создавали одну засаду за другой. Они готовы были, нанося удар за ударом, заманить врага до стен крепости, охраняющей заводы надежду и гордость народа. И под этими стенами, используя крепостную артиллерию и пушки трофейных ботов, добить его.
Но перый же ночной бой окрылил их. А нападение на врага возле брода вселило еще большую уверенность. Изрядно потрепанная армия Вэнса ушла с прямого пути к "главному селению дикарей" с такой заботой специально выстроенному для приманки в ловушку. Армия ушла с дороги, насыщенной рубежами обороны. И это спутало планы краснокожих.
В ночь, которую генерал посвятил допросу пленных, в ночь лишь случайно не ставшею для него последней, в лагере врагов Вэнса происходили не менее значительные события. Необходимо было срочно решать, как же дальше сражаться с врагом. Собрался большой совет вождей. В основном все были настроены на самые решительные действия.
Их мысли и чаяния выразил Твердое Сердце.
- Надо напасть на марше. Внезапность наш союзник. Они не смогут использовать пушки. Одновременно ударит конница и пехота. Через реку мы сможем перебрасывать все новые и новые силы. Мы окружим и уничтожим их.
Зоркий Сокол, Командующий Армией, не спешил. Он не сомневался, смогут ли краснокожие одолеть врагов. Он думал лишь о цене победы.
- Мой брат, говорит как смелый воин, - обращаясь скорее к остальным, чем к Твердому Сердцу, тихим, бесстрастным голомом произнес Командующий. Бесшумная, гибкая пума из ночной засады одним прыжком убивает оленя, ломая ему хребет. Но что бывает когда она промахивается?! Бизон огромен и силен. В тот миг, когда он уверен в победе, зверь опускает рога и идет на пролом. Он становится неудержим, бесстрашен. И слеп. Он бьет в пустоту. Сколько воинов потеряем мы, пока не умрет последний враг? Все готовы отдать свои жизни ради нашей победы. Но пусть погибают враги. Что скажет Сменивший Сущность?
- Внезапность нападения скажется на первых порах. Затем завяжется бой. Артиллерия противника станет бесполезной. Но и наши пушки окажутся без дела. Потери будут огромны с обеих сторон. Понимая свою обреченность, энглиши в плен сдаваться не будут.
Слово взял Твердая Скала. Он был далеко не молод и почти отошел от дел. Потому его желание высказать свое мнение вызвало оживленный интерес.
