Николай Лесков - Обойденные
Вера Сергеевна Онучина возбуждает всеобщую зависть и удивление. Она нынче одна из блистательнейших дам самого представительного русского посольства. Мужа своего она терпеть не может, но и весьма равнодушно относится ко всем искательствам светских львов и онагров. По столичной хронике, ее теплым вниманием до сих пор пользуется только один primo tenore итальянской оперы. Что будет далее - пока неизвестно. Серафима Григорьевна читает сочинения аббата Гете и проклинает Ренана. Кирилл Сергеевич сделался туристом. Он объехал западный берег Африки и путешествовал по всей Америке. Недавно он возвратился в Петербург и привез первое и последнее известие о Долинском. Онучин видел Нестора Игнатьича с иезуитскими миссионерами в Парагвае. По словам Кирилла Сергеевича, на все вопросы, которые он делал Долинскому, тот с ненарушимым спокойствием отвечал только: "memento mori!"
_____
ПАРА СТРОК ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Хищная возвратная горячка, вычеркнувшая прошедшею зимою так много человеческих имен из списка живых питерщиков, отвела сажень приневской тундры для синьоры Луизы. Беспокойная подруга Ильи Макаровича улеглась на вечный покой в холодной могиле на Смоленском кладбище, оставив художнику пятилетнего сына, восьмилетнюю дочь и вексель, взятый ею когда-то в обеспечение себе верной любви до гроба. Илья Макарович совсем засуетился с сиротами и наделал бы бог весть какой чепухи, если бы в спасение детей не вступилась Анна Михайловна. Она взяла их к себе и возится с ними как лучшая мать. Илья Макарович прибегает теперь сюда каждый день взглянуть на своих ребяток, восторгается ими, поучает их любви и почтению к Анне Михайловне; целует их черненькие головенки и нередко плачет над ними. Он совсем не может сладить с теперешним своим одиночеством и, по собственному его выражению, "нудится жизнью", скучает ею. Недавно (читатель совершенно удобно может вообразить, что это было вчера вечером) Илья Макарович явился к Анне Михайловне с лицом бледным, озабоченным и серьезным.
- Что с вами, милый Илья Макарович? - спросила его со своим всегдашним теплым участием Анна Михайловна, трогаясь рукою за плечо художника.
Илья Макарович быстро поцеловал ее руку, отбежал в сторону и заморгал.
- Что с вами такое сегодня? - переспросила, снова подходя к нему и кладя ему на плечи свои ласковые руки, Анна Михайловна.
- Со мной-с?.. Со мной, Анна Михайловна, ничего. Со мной то же, что со всеми: скучно очень.
Анна Михайловна тихо покачала головою и тихо сказала:
- Не весело; это правда.
- Анна Михайловна! - начал, быстро оправляясь, художник,- у нас уже такие годы, что...
- Из ума выживать пора?
- Ах, нет-с! То-то именно нет-с. В наши годы можно о себе серьезней думать. Просто разбитые мы все люди: ни счастья у нас, ни радостей у нас, утром ждешь вечера, с вечера ночь к утру торопишь, жить не при чем, а руки на себя наложить подло. Это что же это такое? Это просто терзанье, а не жизнь.
Тихая улыбка улетела с лица Анны Михайловны, и она смотрела в глаза художнику очень серьезно.
- А между тем... знаете что, Анна Михайловна... Не рассердитесь только вы Христа ради?
- Я никогда не сержусь.
- Будьте матерью моим детям: выйдите за меня замуж, ей-богу, ей-богу я буду... хорошим человеком,- проговорил со страхом и надеждою Журавка и сильно прижал к дрожащим и теплым губам Анны Михайловнину руку.
Анна Михайловна смотрела на художника по-прежнему тихо и серьезно.
- Илья Макарыч! - начала она ему после минутной паузы.- Во-первых, вы ободритесь и не конфузьтесь. Не жалейте, пожалуйста, что вы мне это сказали (она взяла его ладонью под подбородок и приподняла его опущенную голову). Вы ничем меня не обрадовали, но и ничем не обидели: сердиться на вас мне не за что; но только оставьте вы это, мой милый; оставьте об этом думать.
- Да ведь я ж бы любил вас! - произнес совсем сквозь слезы Журавка, сжимая между своими руками руку Анны Михайловны и целуя концы ее пальцев.
- Знаю, знаю, Илья Макарыч, и верю вам,- отвечала Анна Михайловна, матерински лаская его голову.
- Ведь выходят же замуж и...- художник остановился.
- Не любя,- досказала Анна Михайловна.- Да, милый Илья Макарыч, выходят, и очень-очень дурно делают. Неужто вы хвалите тех, которые так выходят?
- Нет... это я... так сказал,- отвечал, глотая слезы, Журавка.
- Так сказали? Да, я уверена, что вы в эту минуту обо мне не подумали. Но скажите же теперь, мой друг, если вы нехорошего мнения о женщинах, которые выходят замуж не любя своего будущего мужа, то какого же вы были бы мнения о женщине, которая выйдет замуж любя не того, кого она будет называть мужем?
- Но ведь его нету; он пропал... погиб.
- Погибшие еще более жалки.
- Да нет же, поймите вы, что ведь нет его совсем на свете,- говорил, плача как ребенок, Журавка
Анна Михайловна слегка наморщила брови и впервые в жизни едва не рассердилась. Она положила свою руку на темя Ильи Макаровича, порывисто придвинула его ухо к своему сердцу и сказала:
- Слышите? Это он стучит там своим дорожным посохом.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые - журнал "Отечественные записки" (1865 NoNo 18- 24), с подзаголовком "Роман в трех частях и с посвящением "Варваре Ивановне Трескиной", хотя первоначально роман был предложен "Эпохе" Ф. Достоевского. В 1866 году - первое отдельное изд. (СПб., тип. А. А. Краевского, 1866, оттиски из "Отечественных записок"). По свидетельству автора (см "Петербургская газета", 1894, 27 нояб.), роман написан в Париже куда Лесков уехал как корреспондент газеты "Северная пчела" в 1862 году после скандальной истории, связанной с созданием антинигилистического романа "Некуда". Однако есть основания считать что вторая и третья части романа "Обойденные" были написаны в Петербурге в начале 1865 года, так как в них упоминается репертуар русских "толстых" журналов этого времени. Сроки создания произведения уточняются в письме Н. С. Лескова к Н. Н. Страхову от 6 марта 1865 года: "У меня есть повесть, почти роман, вовсе не тенденциозный и совсем отделанный отчетливо,- называется "Всяк своему нраву работает",-писал Лесков (Отдел рукописей и редкой книги Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова Щедрина).
Роман автобиографичен. В нем, в частности, нашли отражение впечатления от пребывания в Париже, жизненные перипетии в связи с неудачной женитьбой Лескова на Ольге Васильевне Смирновой (ее можно рассматривать как прототип жены Долинского), воспоминания о Киеве, где Лесков провел молодые годы. Вместе с тем здесь отчасти продолжается антинигилистическая линия "Некуда", о чем свидетельствуют, например, действующие в нескольких его эпизодах нигилисты с неблагозвучными фамилиями Вырвич и Шпандорчук. Полемическая заостренность ощущается в противопоставлении мастерской при магазине лесковской героини Анны Михайловны и предприятия Веры Павловны ("Что делать?" Н. Г. Чернышевского).
В "Обойденных" появляется и новая для Лескова тема искусства, впоследствии ставшая одной из основных в его творчестве (в "Островитянах", "Тупейном художнике", "Чертовых куклах" и др.). Интерес писателя к истории изобразительного искусства проявляется, в частности, в том, что завязка романа происходит в стенах Лувра, где впервые встречаются герои романа Долинский, Дора и ее сестра. Не случайно упоминаются имена любимых Лесковым художников: испанца Мурильо и француза Жироде Триозона: их картины способствуют раскрытию внутреннего мира лесковских героев, как бы предвосхищая развитие их отношений и судеб. В "Обойденных" сделана попытка поставить вопрос о содержании и направлении искусства в спорах художника Журавки с нигилистами Вырвичем и Шпандорчуком, которые "вообще говорили об искусстве неуважительно". Однако об эстетических взглядах той и другой стороны сказано глухо.
Следует отметить интерес писателя к характеру "русского богемца", представленного в романе носителем определенных нравственных ценностей. Основная нравственная коллизия романа - проблема любовного треугольника Долинского, Анны Михайловны и Доры - воспринимается сквозь призму оценок художника Журавки. В авторском отступлении в начале второй части Лесков публицистически открыто заявляет, что Журавку, героя-художника, "маленького человека с просторным сердцем", предпочитает всякому другому, способному стать действующим лицом в романе. Однако комическая обрисовка Журавки снижает этот образ до уровня "карикатурного идеала". Не случайно чудаковатость "художественного сердца" Журавки, его увлеченность идеями свободной любви повторяются в герое позднего романа "Чертовы куклы" - Пике, которого Лесков осудит за "безнатурность" и неумение отрешиться от мелочной суетности жизни.
Стр. 3. ...мурильевской Мадонны... - Мурильо, Бартоломе Эстебан (1618 1682), испанский живописец: речь идет о его картине "Пресвятая дева Росарио" (1645-1650).
Только в первой зале... - Экспозиция картинных галерей Лувра в XIX в. не совпадает с современной.
