Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 29. Произведения 1891–1894 гг.
Стр. 37, строка 9 сн.
От слов: Ему стало жутко. – и кончая словами: успокоило его. – в СВ и в С нет.
Стр. 37, строки 7—5 сн.
Вместо: он глубоко вздохнул и, не снимая с головы дерюжки, влез в сани и лег в них на место хозяина. – в СВ и в С: Он постоял, подумал, потом вздохнул и, не снимая с головы дерюжку, повалился в сани на место хозяина.
Стр. 37, строка 4 сн.
Вместо: Но и в санях он – в СВ и в С: Он ужался в комочек в самом низу саней, но
Стр. 37, строки 4—3 сн.
Вместо: Сначала он дрожал всем телом, – в СВ и в С: Так пролежал он минут пять, дрожа всем телом.
Стр. 37, строка 1 сн.
После слов: готовым на то и на другое. – в СВ и в С: Велит бог проснуться еще живым здесь в этом мире и попрежнему жить в работниках, убирать всё тех же чужих лошадей, ездить с чужой рожью на мельницу, всё так же загуливать и зарекаться и так же отдавать деньги жене и всё тому же бондарю и дожидаться всё того же малого, – его святая воля. Велит бог проснуться в ином мире, где будет всё также ново и радостно, как были новы и радостны здесь в первом детстве ласки матери, игры с ребятами, луга, леса, катанье зимой, и начнется ни на что не похожая другая, новая жизнь, – его святая воля. И Никита совершенно потерял сознание.
Гл. VIII
Стр. 38, строка 7 св.
Вместо: седелкой – в СВ и в С: седелкой, убитой гвоздиками,
Стр. 38, строки 16—19 св.
Вместо: а выросший на меже высокий чернобыльник, торчавший из-под снега и отчаянно мотавшийся под напором гнувшего его всё в одну сторону и свистевшего в нем ветра. – в СВ и в С: а межа, поросшая торчавшим из-под снега высоким чернобыльником, сгибаемым всё в одну сторону свиставшим через него ветром.
Стр. 38, строка 12 сн.
Вместо: чернобыльником. – в СВ и в С: бурьяном.
Стр. 38, строки 3—1 сн.
Вместо: в которой ему показывались как будто светящиеся точки, тотчас же исчезавшие, как только он вглядывался в них – в СВ и в С: в которой он ничего не видел, кроме изредка показывающихся ему и тотчас же исчезающих светящихся точек.
Стр. 39, строка 12 св.
Вместо: страха, – в СВ и в С: своего страха,
Стр. 39, строки 18—20 св.
Вместо: руки и ноги его дрожали и дыхание было прерывисто. Он видит, что пропадает среди этой ужасной пустыни, и не видит никакого средства спасения. – в СВ и в С: и всё дрожало. Он уже забыл думать о сторожке и желал теперь только одного: вернуться к саням, чтобы не пропасть одному, как тот чернобыльник среди этой ужасной снежной пустыни.
Стр. 39, строка 9 сн.
Слов: железом крытый дом и амбар, наследник, – в СВ и в С нет.
Стр. 39—40, строки 1 сн. – 1 св.
Слов: правую руку, с которой он потерял перчатку, – в СВ и в С нет.
Стр. 40, строки 4—5 св.
Вместо: святителю отче Миколае, воздержания учителю, – в СВ и в С: Николай чудотворец, воздержания учителю,
Стр. 40, строка 15 св.
Слов: подумал он, – в СВ и в С нет.
Стр. 40, строки 16—17 св.
Вместо: «Она выведет, а то и поймаю. Только не торопиться, а то зарьяешь и хуже пропадешь. – в СВ и в С: и он бросился вперед.
Стр. 40, строки 18—19 св.
Вместо: он бросился вперед и бежал, беспрестанно падая, поднимаясь и опять падая. – в СВ и в С: он бежал, беспрестанно падал, поднимался и опять падал.
Стр. 40, строка 17 сн.
Слов: и лошади не догоню. – в СВ и в С нет.
Стр. 40, строка 15 сн.
Слов: с платком – в СВ и в С нет.
Стр. 40, строка 14 сн.
Вместо: на бок шлеей, – в СВ и в С: на бок седелкой и шлеей.
Гл. IX
Стр. 40, строки 3—2 сн.
Вместо: теперь совершенно прошел, – в СВ и в С: совершенно прошел теперь,
Стр. 41, строки 2—3 св.
Вместо: надо было делать что-нибудь, чем-нибудь заняться. – в СВ и в С: Надо было не думать о себе, надо было думать о чем-нибудь другом, надо было делать что-нибудь.
Стр. 41, строка 6 св.
Вместо: из левой перчатки – в СВ и в С: из перчаток,
Стр. 41, строки 6—8 св.
Слов: правая была безнадежно потеряна и, должно быть, уже где-нибудь на две четверти под снегом, – в СВ и в С нет.
Стр. 41, строка 8 св.
Слова: он – в СВ и в С нет.
Стр. 41, строка 10 св.
Вместо: и приготовился – в СВ и в С: приготовляясь
Стр. 41, строки 17—18 св.
Вместо: замерзавший уже Никита – в СВ и в С: мужик
Стр. 41, строки 19—20 св.
Вместо: махая перед носом рукой. Он махал рукой и говорил что-то, – в СВ и в С: махал перед носом рукой и говорил что-то,
Стр. 41, строка 3 сн.
Вместо: Заправив – в СВ и в С: заправляя
Стр. 42, строка 2 св.
Вместо: прислушивался к дыханию Никиты. – в СВ и в С: слушал дыхание Никиты.
Стр. 42, строка 5 св.
Вместо: помираешь. – в СВ и в С: помирать.
Стр. 42, строка 15 св.
Вместо: торжественное умиление. – в СВ и в С: умиленное торжество.
Стр. 42, строки 15—9 сн.
От слов: Так он лежал долго. – и кончая: лежащего под собой мужика. – в СВ и в С нет.
Стр. 42, строка 4 сн.
После слов: Страха он теперь не испытывал никакого. – в СВ и в С: Ему было тепло снизу от Никиты, тепло и сверху от шубы; только руки, которыми он придерживал полы шубы по бокам Никиты, и ноги, с которых ветер беспрестанно сворачивал шубу, начинали зябнуть. Но он не думал о них, а думал только о том, как бы отогреть лежащего под собой мужика.
Стр. 42, строка 3 сн.
Вместо: говорил – в СВ и в С: говаривал
Стр. 43, строки 1—2 св.
Вместо: час и другой и третий, но он не видал, как проходило время. – в СВ и в С: довольно долго.
Стр. 43, строка 14 сн.
Слова: Миколавна, – в СВ и в С нет.
Стр. 44, строка 5 св.
После слов: говорит он себе – в СВ и в С: И что-то совсем новое, такое, что он не знал во всю жизнь свою, сходит на него.
Гл. X
Стр. 44, строка 15 сн.
Вместо: переезжая ручей, – в СВ и в С: у Ляпина
Стр. 44, строка 5 сн.
Вместо: копытом – в СВ и в С: копытами
Стр. 45, строка 6 св.
Вместо: и ни движенья, ни дыханья – в СВ и в С: и движенья и дыханья
Стр. 45, строки 7—6 сн.
Вместо: и такое же тело; но когда понял, – в СВ и в С: когда же понял,
НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ, НЕОКОНЧЕННОЕ
МАТЬ
Я знал Марью Александровну с детства. Случилось так, как это часто случается между молодыми людьми, что между нами были дружеские отношения, никогда ничего похожего на влюбление, если не считать одного вечера, когда они были у нас и играли в «дамы и кавалеры», и она пятнадцатилетней девочкой с красными толстыми руками и черными прекрасными глазами и толстой, длинной черной косой, подействовала на меня так, что я вообразил на один вечер, что влюблен в нее. Но это было только один вечер, а остальное время – все сорок лет нашего знакомства – мы были в тех хороших дружеских отношениях мужчины и женщины, уважающих друг друга, которые особенно приятны, если они совершенно чисты от влюбления, какими были мои отношения с Марьей Александровной.
Дружеские отношения эти доставили мне много приятных минут и многому научили меня. Я не знал женщины, более полно олицетворявшей тип хорошей жены и матери. Многое я понял и узнал от нее, многому научился.
Последний раз я виделся с нею год тому назад, за месяц до ее смерти, которую ни я, ни она не предвидели. Она только что устроилась жить при мужском монастыре одна с своей кухаркой Варварой. Так странно было видеть ее, мать восьми детей и бабку чуть не полсотни внучат, одинокою женщиной, очевидно бесповоротно решившей, несмотря на более или менее искренние приглашения к себе детей, доживать свой век одной. Сначала мне показалось необъяснимо ее поселение в монастыре. Я знал ее – не скажу свободомыслие – она никогда не выставляло его, – но смелость и здравомыслие. Полнота чувства, заполнявшего всё ее сердце, не давала места суевериям. Знал я ее отвращение ко всякому лицемерию и фарисейству. И вдруг – домик при монастыре, хождение на службы и батюшка, отец Никодим, руководству которого она вполне подчинилась. Всё это она делала скромно, умеренно, как будто немного стыдясь этого.
Когда мы свиделись, она, очевидно, избегала разговоров о том, почему она избрала такую жизнь. Но я думаю, что я понял. Она была человек сердца, а по уму совершенный скептик. Но без детей, без забот о них: после своей сорокалетней трудовой жизни в семье, ей нужно было на что направить свое чувство. В семьях детей она не нашла этого и решила уединиться, – а при уединении она надеялась найти утешение в том, в чем другие находили его, – в религии. Очевидно, ей было очень тяжело на сердце, но она была горда и за себя и за детей, и только чуть, намеками, показала мне свое положение. Когда я спрашивал о ее детях – я всех знал их – она отвечала мне неохотно, не осуждая их. Но я видел, какая – не драма, – а сколько разных драм было скрыто в ее сердце. —
