Михаил Салтыков-Щедрин - Письма к тетеньке
Частный пристав Васильевской части – где происходит место действия – вломился в амбицию, приняв слово: "забирать" в смысле берет даром, без денег, и обратился с жалобой к тогдашнему обер-полицмейстеру Кокошкину; тот доложил об этом министру внутренних дел Льву Алексеевичу Перовскому, и в конце концов последовало приказание остановить представление этого водевиля" (П. А. Каратыгин. Записки. – "Academia", Л., 1930, т. II, стр. 54 – 55).
Стр. 293. «Tout se lie, tout s'enchaine dans ce bas monde!» – как сказал некогда Ламартин. – В разных вариантах Салтыков не раз цитирует это изречение, неизменно приписывая его Ламартину, хотя, возможно, оно принадлежит швейцарскому философу Ш. Бонне, автору «La contemplation de la nature» (1764).
...перемещать центр «бредней» из одной среды (уже избредившейся) в другую (еще не искушенную бредом). – Речь идет о сравнительной характеристике двух направлений политики правительства в деле привлечения на свою сторону для борьбы с революционным движением «общественных сил». Если в период «диктатуры сердца» Лорис-Меликова власти апеллировали главным образом к политическому правосознанию либеральных кругов, стремясь обеспечить их союзничество более или менее отдаленными перспективами «увенчания здания», то игнатьевская «народная политика» играла уже не столько на струнке политических реформ (после манифеста «о незыблемости самодержавия» это было и трудно), а на манящих главным образом широкие слои крестьянства экономических реформах.
Стр. 294. ...в роде старинных «явных прелюбодеев»... – Уголовные статьи царского законодательства о браке и семье не раз подвергались насмешкам Салтыкова, и обыватель, объявленный по суду «явным прелюбодеем», нередко появляется в его сатире (см., например, главу «Органчик» в «Истории одного города»). Трудности получения развода в царской России ввели в бракоразводную практику нечто вроде «касты» подставных лиц, которые за плату принимали на себя звание «явных прелюбодеев» и тем способствовали защите «интересов» нанявших их клиентов.
..."веселие Руси есть лгати". – Сатирическая парафраза слов князя Владимира Святославича «веселие Руси есть пити». Слова эти будто бы (по «Повести временных лет») были произнесены князем при так называемом «испытании веры» в качестве аргумента против принятия киевским государством магометанской религии, воспрещавшей употребление вина.
Стр. 297. ...целые рои паразитов, которые только и живут, что переполохами да неплатежом арендных денег. – Намек на Каткова, уклонившегося от дополнительного взноса денег за аренду типографии Московского университета, где печатались «Московские ведомости».
Стр. 298. ...сознают себя Юханцевыми и Базенами... – О Юханцеве – см. прим. к стр. 17. Маршал Наполеона III Аш. Фр. Базен изменнически сдал в 1870 г. пруссакам крепость Мец с 173-тысячной армией.
Стр. 299. ...приплод Аристидов. – Имя древнегреческого полководца и политического деятеля Аристида по прозвищу «Справедливый» сделалось нарицательным для обозначения честного, неподкупного государственного деятеля.
Стр. 300. А ну как в этом «благоразумном» поступке увидят измену и назовут за него ренегатом? – Темы «благоразумия» и «отрезвления», с одной стороны, «предательства» и «ренегатства» – с другой, занимают в «Письмах к тетеньке» значительное место. Они разработаны здесь разветвленно, представлены многими фразеологическими обобщениями (прежде «бредни» – теперь «распни!» и др.), историко-типологическими обобщениями (40-х и 80-х годов), обличительным материалом против конкретных выразителей линии «измен либерализма» в русской общественной жизни (Катков, Суворин и др.) и т. д.
ПИСЬМА ТРЕТЬЕ И ЧЕТВЕРТОЕ
Впервые с нумерацией «III» – журн. «Отечественные записки», 1881, No 11.
Новым письмом "III", разделенным в отдельном издании 1882 г. на письма "третье" и "четвертое", Салтыков возобновил печатание "Писем к тетеньке", прерванное катастрофой с первоначальной редакцией письма "III", вырезанного по распоряжению властей из сентябрьской книжки журнала за разоблачение так называемой "Священной дружины" (см. прим. к стр. 339). Этот инцидент не только нарушил замысел ближайших "писем", но и вызвал у Салтыкова сомнения относительно возможности продолжения начатого цикла.
Решив все же продолжать "Письма к тетеньке", Салтыков постарался сделать это сначала по возможности цензурно. Первое по возобновлении "письмо" он назвал в письме к Н. А. Белоголовому "несколько глуповатым", пояснив при этом, что "ничто иное нынче не по сезону" [71]. На языке Салтыкова это означало, что он оказался в необходимости приглушить политическую остроту своего первого после цензурного конфликта выступления. Но по силе критики общественного «двоегласия», «безразличия» и «уныния» новое III «письмо» не уступает, а кое в чем и превосходит прежнее, запрещенное. Различие лишь в том, что обличение реакции перенесено здесь в сферу быта и материал лишен открыто демонстрируемых сатирических связей с конкретными явлениями правительственной политики и определенными выступлениями идеологов реакции. Письма «третье» и «четвертое» посвящены ироническому прославлению двух «оазисов» тишины и благонамеренности, из которых «политический элемент» устранен раз навсегда. Первый «оазис» представлен квартирой обывателя, второй – квартирой кокотки.
Стр. 304. ...отчего не все мои письма доходят по адресу – не знаю. – Отсюда начинаются многочисленные намеки на цензурную катастрофу, постигшую «сентябрьское» письмо.
Стр. 305. Писано в 1881 году, когда на «сведущих людях» покоились все упования России, а издано в 1882 году, когда представление о «сведущих людях» сделалось равносильным представлению о «крамоле». – Примечание появилось в первом отд. изд. «Писем к тетеньке», 1882 г. «Сведущими людьми» на официальном языке эры «народной политики» назывались избранные правительством эксперты из числа предводителей дворянства и земских деятелей, которые дважды в течение 1881 г. призывались в Петербург. Первый раз, в мае, для обсуждения вопроса о понижении выкупных платежей, второй раз, в сентябре, для обсуждения вопросов питейного и переселенческого. Реальное значение этих консультаций с «местными деятелями» оказалось ничтожным. Однако и эта демагогическая и вполне невинная игра в «представительство», которой занимался гр. Н. П. Игнатьев, была признана вредной и прекращена, когда в мае 1882 г. к управлению был призван «министр борьбы» гр. Дм. Толстой.
...стараюсь быть в ладу с дворниками. – «Положением об усиленной и чрезвычайной охране», опубликованным 8 сентября 1881 г., в Петербурге было введено обязательное дежурство дворников, превращенных фактически в одну из вспомогательных сил политической полиции столицы.
Стр. 306. ...если б мы с вами жили по ту сторону Вержболова... – то есть за границей.
Стр. 307. ...как в те памятные дни, когда, бывало, страшно одному в квартире остаться... – Имеются в виду апрельские дни «страшного», как назвал его Салтыков, 1879 г. Покушение А. К. Соловьева на Александра II вызвало крутую волну полицейских репрессий и подозрительности.
...какой-нибудь современный Пимен строчит и декламирует: «Еще одно облыжное сказанье, // И извещение окончено мое...» – Сатирическая парафраза начальных строк монолога Пимена из пушкинского «Бориса Годунова».
Стр. 308. Расплюев. – Этот образ А. В. Сухово-Кобылина заимствован, как и ниже образ Кречинского, а также гоголевского Ноздрева, из материала запрещенного «сентябрьского письма».
Стр. 310. ...испытать... чувство петролейщика. – Клеветническое прозвище «петролейщиков» (франц. – petroleurs – поджигатели) было дано реакционно-буржуазной печатью Третьей республики парижским коммунарам.
...желтенькие бумажки – кредитные билеты рублевого достоинства.
Стр. 311. Le monde ou l'on s'ennuie – пьеса Эд. Пайерона, поставленная в Париже в 1881 г. Под названием «В царстве скуки» долгие годы шла и в России, на многих столичных и провинциальных сценах.
Стр. 316. Да и старинные предания в свежей памяти... – Автобиографический намек на вятскую ссылку 1848 – 1855 гг.
Стр. 317. Глумов – образ из драматургии Островского, настолько, однако, переработанный и прочно усвоенный салтыковской сатирой, что воспринимается как одно из наиболее глубоких и оригинальных ее созданий.
...такой скотиной сделаешься, что не только Пушкина с Лермонтовым, а и Фета с Майковым понимать перестанешь! – Резкость полемических заострений против А. А. Фета и Ап. Майкова объясняется как эстетическими взглядами этих поэтов, отрицавших примат общественных интересов в искусстве, так и их политической позицией сторонников консервативного дворянско-помещичьего лагеря.
Стр. 319. И компарсы... под гнетом паники, перебегающие через дорогу... – Здесь слово comparse (франц.) применено для обозначения нестойких, «повадливых» элементов общества, а не народных масс, как на стр. 288.
