Николай Наседкин - Самоубийство Достоевского (Тема суицида в жизни и творчестве)
б) Во многом благодаря этому, казалось бы, кабальному контракту и появилось на свет одно из самых цельных и безусловно талантливых произведений, приоткрывшее читателям и исследователям внутренний мир Достоевского, - роман "Игрок".
в) Именно благодаря деньгам "спекулянта" Стелловского писатель смог вырваться за границу, по сути - на последнее горестно-сладостное свидание с Аполлинарией...
г) И, наконец, - самое главное: только благодаря Стелловскому Фёдор Михайлович встретился с Анной Григорьевной! И это бесспорно и однозначно для любого человека, верующего или не верующего в предопределение человеческой судьбы свыше и влияние случая на жизнь каждого из нас.
Анна Сниткина была послана-подарена Достоевскому судьбою (при посредничестве Стелловского) за все его прежние и ещё грядущие горести, лишения, испытания, болезни и страдания. Благодаря ей, свои последние и самые плодотворные четырнадцать лет жизни Достоевский прожил по-человечески счастливо - любовь, ласка, внимание, забота, терпение и понимание со стороны юной супруги компенсировали вечному страдальцу и больному гению все тяготы бытия. Даже можно сказать, что Анна Григорьевна продлила дни Фёдора Михайловича. Если есть-существует такое понятие - идеальная писательская жена, то первой и, вероятно, единственной кандидаткой на это звание была и остаётся на все времена (по крайней мере, в русской литературе) именно Анна Григорьевна Достоевская. Недаром Л. Н. Толстой сказал однажды не без оттенка зависти: "Многие русские писатели чувствовали бы себя лучше, если бы у них были такие жёны, как у Достоевского..."162
Вернёмся, однако ж, от лирики к исследовательским заботам. Подробности объяснения в любви и предложения руки и сердца 20-летней стенографке Анне Григорьевне Сниткиной со стороны автора "Игрока" хорошо известны из её "Воспоминаний". Воссоздадим здесь вкратце, как это случилось.
30 октября 1866 года, между прочим, - в самый день рождения Достоевского (а исполнилось ему ровно сорок пять), Анна Григорьевна принесла-преподнесла писателю лучший из подарков - последнюю переписанную стенограмму законченного романа. С одной стороны, безмерная радость автора (обязательства перед Стелловским выполнены!), с другой - грусть и тоска на сердце (милая стенографка исчезнет навсегда из его жизни!). Однако ж, они уговариваются работать совместно и дальше - теперь уже над продолжением "Преступления и наказания". И вот наступает в жизни обоих судьбоносный день - 8 ноября 1866 года. Достоевский рассказывает Анне Григорьевне сюжет как бы задуманного им нового романа и якобы никак ему не обойтись без консультации Анны Григорьевны по части девичьей психологии. Впоследствии "консультантка" будет вспоминать:
"Я с гордостью приготовилась "помогать" талантливому писателю.
- Кто же герой вашего романа?
- Художник, человек уже не молодой, ну, одним словом, моих лет...
(...) художник встречает на своем пути молодую девушку ваших лет или на год-два постарше. Назовем её Аней...
(...) Художник (...) чем чаще её видел, тем более она ему нравилась, тем сильнее крепло в нём убеждение, что с нею он мог бы найти счастье. И, однако, мечта эта представлялась ему почти невозможною. (...) Не была ли бы любовь к художнику страшной жертвой со стороны этой юной девушки и не стала ли бы она потом горько раскаиваться, что связала с ним свою судьбу? Да и вообще, возможно ли, чтобы молодая девушка, столь различная по характеру и по летам, могла полюбить моего художника? (...)
- Почему же невозможно? Ведь если, как вы говорите, ваша Аня не пустая кокетка, а обладает хорошим, отзывчивым сердцем, почему бы ей не полюбить вашего художника? (...) Если она его любит, то и сама будет счастлива, и раскаиваться ей никогда не придется!
Я говорила горячо. Фёдор Михайлович смотрел на меня с волнением.
- И вы серьезно верите, что она могла бы полюбить его искренно и на всю жизнь?
Он помолчал, как бы колеблясь.
- Поставьте себя на минуту на её место, - сказал он дрожащим голосом. - Представьте, что этот художник - я, что я признался вам в любви и просил быть моей женой. Скажите, что вы бы мне ответили?
Лицо Фёдора Михайловича выражало такое смущение, такую сердечную муку, что я наконец поняла, что это не просто литературный разговор и что я нанесу страшный удар его самолюбию и гордости, если дам уклончивый ответ. Я взглянула на столь дорогое мне, взволнованное лицо Фёдора Михайловича и сказала:
- Я бы вам ответила, что вас люблю и буду любить всю жизнь!
Я не стану передавать те нежные, полные любви слова, которые говорил мне в те незабвенные минуты Фёдор Михайлович: они для меня священны..."163
А вот как ту же сцену описывает-воссоздаёт писатель в художественном произведении - слегка уменьшив возраст обоих героев: Сергею Михайловичу 36 лет, Маше - 17. Сцена даётся опять же через восприятие героини, её глазами. Итак:
"- Представьте себе, что был один господин, А положим, - сказал он, старый и отживший, и одна госпожа Б, молодая, счастливая, не видавшая ещё ни людей, ни жизни. (...) он полюбил её как дочь, и не боялся полюбить иначе.
Он замолчал, но я не прерывала его.
- Но он забыл, что Б так молода, что жизнь для неё ещё игрушка, продолжал он вдруг скоро и решительно и не глядя на меня, - и что её можно полюбить иначе, и что ей это весело будет...
- Отчего же он боялся полюбить иначе? - чуть слышно сказала я, сдерживая своё волнение...
- Вы молоды, - сказал он, - я не молод. Вам играть хочется, а мне другого нужно (...). И не будем больше говорить об этом. Пожалуйста!
- Нет! нет! будем говорить! - сказала я, и слёзы задрожали у меня в голосе. - Он любил её или нет?
Он не отвечал.
- А ежели не любил, так зачем он играл с ней, как с ребёнком? проговорила я.
- Да, да, А виноват был, - отвечал он, торопливо перебивая меня, но всё было кончено и они расстались... друзьями.
- Но это ужасно! и разве нет другого конца, - едва проговорила я и испугалась того, что сказала.
- Да, есть, - сказал он, открывая взволнованное лицо и глядя прямо на меня. - Есть два различные конца. (...) Одни говорят (...), что А сошёл с ума, безумно полюбил Б и сказал ей это... А она только смеялась...
(...) другие говорят, будто она сжалилась над ним, вообразила себе, бедняжка, не видавшая людей, что она точно может любить его, и согласилась быть его женой. И он, сумасшедший, поверил. Поверил, что вся жизнь его начнётся снова, но она сама увидала, что обманула его, и что он обманул её..."
Эта эмоциональная сцена-диалог заканчивается, в конце концов, тем, что героиня, со своей стороны, признаётся-открывается в своей любви к "А", и её младшая сестрёнка Соня, которая подслушивала у двери, бежит оповестить всех домашних, что "Маша хочет жениться на Сергее Михайловиче..." Из какого же это произведения?..
Впрочем, пора признаться, да и, думается, вряд ли кого ввела в заблуждение эта невинная мистификация - не тот стиль, не тот слог: да, это сцена-отрывок из ранней повести Л. Н. Толстого "Семейное счастье"164. Но какая поразительная перекличка! Это произведение (которым, к слову, автор был крайне неудовлетворён) было опубликовано ещё в апреле 1859 года в "Русском вестнике" - как раз в то время, когда Достоевский, возвращаясь в литературу и вернувшись в Россию, жадно вчитывался в страницы свежих журналов и особенно в произведения Л. Толстого, который чрезвычайно заинтересовал его ещё в Сибири своими первыми повестями о детстве и отрочестве.
Как известно, у Достоевского почти нет ни одного слова без оглядки на чужое слово: полемика, пародия, парафраз, реминисценция, аллюзия, скрытая и прямая цитата - вот кровеносная система его творчества. В данном случае Достоевский как бы использовал, скрыто процитировал-воспроизвёл и даже в чём-то спародировал в личной реальной жизни сцену из литературного произведения другого писателя. Поэтому и глава о его встрече с А. Г. Сниткиной и женитьбе на ней в нашем исследовании по праву и названа "Семейное счастье". Примечательно, что однажды, когда у супругов Достоевских в задушевной беседе всплыли воспоминания о начале их любви-сближения и незабываемой сцене объяснения-предложения в виде иносказательного романного сюжета, Достоевский, напрочь забыв и о Л. Толстом, и о своём вольном или невольном плагиате, похвастался юной супруге: "А впрочем, я вижу, что рассказанный мною тогда роман был лучший изо всех, когда-либо мною написанных..."165
Но ещё более примечательно то, что заглавие повести Л. Толстого звучит-воспринимается, по ходу чтения произведения, инвертивно166 и саркастически горько: никакого семейного счастья у Маши с Сергеем Михайловичем не получается - одни страдания, терзания, упрёки, вражда амбиций и непонимание друг друга. Совсем не то в жизненно-реальном романе Достоевских под названием - "Семейное счастье".
Свидетельствует ОН:
- "Тебя бесконечно любящий и в тебя бесконечно верующий (...) Ты моё будущее всё - и надежда, и вера, и счастие, и блаженство, - всё..." (9 декабря 1866 г. - Он ещё жених.) (282, 172)
