Константин Романов - Царь иудейский
Приговорив Невинного, к тебе
Его на суд представит в это утро.
Пилат
Кто Он такой?
Иосиф
О нем не раз, наверно,
Слыхал ты: Иисусом Он зовется.
Прокула
Конечно, Понтий, ты не утвердишь
Их приговора. Может ли закон наш
Невинного карать!
(Из второй двери входит центурион.)
Явление шестое
Центурион
Из Кесарии
Явился вновь назначенный префект
Когорты. Два трибуна легиона
С ним вместе прибыли. Они недавно
Из Рима присланы к нам в Иудею.
Предстать хотят все трое пред тобою.
Иосиф (Иоанне).
Долг ближнего исполнен, Иоанна.
Здесь делать больше нечего. Пойду.
Иоанна
Идем. Пора мне к мужу, в Маккавейский
Дворец. Теперь не в пору наше здесь
Присутствие. Простите!
Прокула
До свиданья!
(Иосиф и Иоанна уходят в третью дверь. Александр и Лия
за ними. Прокула уходит налево, к себе.)
Явление седьмое
Пилат
Проси сюда префекта и трибунов.
- Центурион, мой верный сослуживец,
Не выношу я этих гордецов
Сенаторов надменное сословье,
Знать золотая, баловни судьбы!
Им счастие дается без усилья.
До них далеко всадникам, второму
Сословью, нам, и потом и трудом
Добившимся чинов, наград и званий!
Ты знаешь, старый боевой товарищ,
Как трудно пролагать себе дорогу!
И помнишь время прошлое, когда
Вступали в Риме, в юные мы годы,
В блестящие ряды преторианцев.
Центурион
Начальник их, друг кесаря, Сеян,
Всесильный временщик, тебя заметил...
Пилат
Он, как и я, из всадников. На мне
Сказалося его благоволенье.
Центурион
[В трибуны он тебя провел...
Пилат
А позже
В префекты был я им произведен
В столице Сирии - Антиохии...]
Центурион
Тебя-то он заметил; ты нередко
Сеяну попадался на глаза.
Меня ж Фортуна только обходила...
И вечно быть центурионом мне!
(За сценой справа, сперва издали и тихо, и все громче шум
приближающейся толпы.)
Пилат
Не унывай, служивый! Я Сеяна
И за тебя успею упросить;
Терпи и жди, и тоже выйдешь в люди...
(Входит Прокула.)
Явление восьмое
Прокула (тревожно).
Что там за шум?
Пилат
Узнай, центурион.
(Центурион уходит во вторую дверь и впускает префекта
и двух трибунов.)
Явление девятое
Пилат
Приветствую вас, воины, с приездом!
Давно ль из Рима вы?
Префект
Александрйский
Большой корабль недели две назад
Доставил нас в Египет из Путеол.
Туда, как и оттуда, к нам Нептун
Был милостив: лазурной пеленою
Покоилось и нежилося море,
Играя в вешнем золоте лучей.
В корму Эол, надувши щеки, веял;
Дней в двадцать плаванья до Кесарии...
(Центурион возвращается.)
Явление десятое
Центурион
Первосвященники и старшины
Со всем синедрионом собралися
Сейчас перед Преторией. Они
Какого-то с собою Иисуса
На суд твой привели. Войти сюда
Нельзя уговорить их: оскверненьем
Языческий им угрожает дом.
Они тебя к ним выйти просят.
Пилат
Как бы
Не оскверниться мне дыханьем скверным
Нечистых уст еврейских!
Прокула
Сердце ноет,
Душа болит! О, как меня волнует
Суд, предстоящий Иисусу. - Понтий,
Будь тверд на этот раз, я умоляю.
Пилат
Ужели в твердости моей сомненье
Есть у кого-нибудь. - Я не пойму,
Что так тебя волнует и тревожит!
Ждет моего суда еврей какой-то:
Когда невинен Он, Его на волю
Я отпущу; а если смертной казни
Достоин, - повелю казнить. Одним
Презренным иудеем меньше будет...
(Префекту и трибунам.)
Вот жизнь моя в проклятом этом крае!
Здесь, что ни день - докука и забота;
Об отдыхе нельзя и помышлять.
- Служебный долг зовет. - Вам поручаю
Беседою развлечь мою супругу.
(Уходит во вторую дверь направо. Центурион за ним.)
Явление одиннадцатое
Префект
Благодарить богов должны бы гости
Твои, что неудачу потерпел
Старик Север Цецина: представлял он
В сенате, чтоб прокураторам провинций
Законом было впредь воспрещено
Брать жен своих с собой. Когда б в сенате
Прошел такой закон, не испытали б
Мы ласки твоего гостеприимства.
(Шум толпы за сценой справа.)
Прокула (рассеянно, прислушиваясь к шуму).
Да, в самом деле. Может быть... Конечно...
2-й трибун
Когда б всех прокураторов супруги
Подобны были нашей госпоже,
Прекрасной Прокуле, тогда Северу
Сенат тревожить не было б нужды.
Префект
Север имел в виду жену Пизона,
Наместника Сирийского, Планцину.
(Шум стихает.)
1-й
Планцина и Пизон! Да не они ли
Тринадцать лет назад в Антиохии
Наследника Тивериева трона
Германика коварно отравили?
Префект
Да, то они. Повсюду в те года
Недобрые про них ходили слухи.
1-й
Планцина гордая была не прочь
В дела правленья вмешиваться; было
У ней пристрастье к войсковым ученьям.
Подчас ее видали окруженной
Толпою воинов простых; они
Пред нею не стеснялись. Все водилась
Она с центурионами.
(Опять голоса за сценой справа.)
Прокула (с напускной веселостью).
Забавно!
2-й
Матроны любят узы порывать,
Что женщине назначены природой...
1-й
Одни во всем вооруженьи в бой
Вступают с гладиаторами в цирке...
(Голоса смолкают.)
2-й
Другие - ночи напролет проводят
На пиршествах, побившись об заклад
С мужчинами, кто больше выпьет.
1-й
Знаю
Я и таких, что в тяжбах и в других
Делах судейских сведущи настолько,
Что сами предъявляют иск.
2-й
А мало ль
У нас любительниц стихов, что сами
Стихи в количестве изрядном пишут...
Префект
О качестве не станем говорить.
1-й
Беда к таким любительницам в гости
Попасть за стол: рта не дадут открыть,
Без умолку, как взапуски, болтают
О том, кто выше из больших поэтов:
Гомер или Вергилий.
2-й
[Хуже нет,
Как если в философские науки
Ударится матрона.
1-й
Знал одну я,
Что в роскоши по горло утопала,
Но свитки строгих стоиков у ней
Валялись между шелковых подушек.
2-й
Одна была весьма дурна собой,
Притом в годах преклонных, и любила,
Чтобы за трапезой иль одеваньем
Читали ей "Республику" Платона...
О нравственности ей и воздержаньи
Читают вслух; тут подает рабыня
Любовную записку. Это пишет
Какой-нибудь юнец, все состоянье
Свое продувший в кости и влюбленный
Не столько в прелести матроны, сколько
В ее сестерции. Чтец умолкает.
Поспешно тут же пишется ответ,
И снова, глядя в зеркало, внимает
Почтенная матрона назиданьям
"Республики" Платона.]
1-й
Я знавал
Наклонную к учености старуху;
У ней был нанятой в дырявой тоге
Бедняга-стоик. В Остию, на виллу
Под сень олив она переезжала,
И стоик следовал за ней в обозе
С цирюльником и поваром в последней
Повозке, в грязь, под проливным дождем.
Везти ему старуха поручила
Любимую мальтийскую собачку.
И вот, дорогой, в тоге у него
Собачка преисправно ощенилась!
Прокула
Печальный, жалкий образ начертали
Вы римской женщины! Ужели в ней
Лишь низкие, постыдные, смешные
Черты? Ведь не угасли ж навсегда
В ней доблесть, мужество и добродетель?
(Опять шум толпы.)
Префект
В наш век упадка нравов, алчной страсти
К наживе, век поборов и мздоимства,
Когда мы спину гнем низкопоклонно
Пред силою, и тою же спиной
Ворочаемся к слабым, к неимущим,
Когда задачу жизни мы и цель
В корысти только, только в деньгах видим,
Откуда взяться доблести?
(Шум за сценой усиливается. Слышно, что толпа уходит.
Голоса постепенно удаляются и затихают.)
Прокула (принужденно, рассеянно).
Конечно. (В сторону.)
Толпа уходит... (Префекту.) Может быть...
Префект
Прошло
То время славное и не вернется,
Когда бывало мужество и жен
Уделом, и глубоко добродетель
Таилась в благородной их душе.
Наш век испорчен, люди измельчали,
И к разрушенью клонится наш мир.
(Входят Пилат и центурион.)
Явление двенадцатое
Пилат
Уф! Легче целый день в бою кровавом
Германцев отражать, чем полчаса
С еврейскою толпою препираться.
Прокула
О, расскажи подробно, Понтий, все,
Что было там за дверью. Я сгораю
От нетерпенья.
Пилат
Выхожу я к ним.
Смотрю, перед возвышенным помостом,
Внизу на площади шумит народ;
Первосвященник, книжники и члены
Синедриона впереди. Ко мне
По мраморным ступеням стража всходит
И Узника ведет. И Он предстал
Передо мной без обуви, одетый,
Как нищий. Но в убогом этом виде
Величествен казался Он, как некий
