Александр Покровский - Расстрелять
- Вот Жу-упиков, - сказал он, старательно вытягивая "у", молодец! Где ж ты йод-то достал? На
корабле же ни в одной аптечке йода нет. Вот, кстати, почему все аптечки разукомплектованы? выдра вы заморская, а? Я, что ли, за этим дерьмом следить должен? Вот вы мне завтра попадетесь вместе с крысами! Я вам очко-то проверну! Оно у вас станет размером с чашку петри и будет непрерывно чесаться, как у пьяного гамадрила с верховьев Нила!
Слышали, наверное, выражение: "Бот выйдешь, бывало, раззявишь хлебало, а мухи летять и летять"? Именно такое выражение сошло с лица бедного лейтенанта после общения со старпомом.
Но должен вам поведать, что на следующий день на корабле не было ни одной крысы. Я уж не знаю, как Жу-упикову это удалось? Целовал он их, что ли, каждую?
Парад
Праздничный парад. Офицерскую "коробку" - восемь на шестнадцать - привезли на площадь заранее. Начинается отстой. Морозно. Холод залезает в рукава, в брюки и кусается за офицерские ляжки.
Шинель - тропическая форма одежды. От тропиков до полюса офицер флота российского носит шинель. Различаемся только нижним бельем. Б-р-р! Холодрыга. Не очень-то и постоишь. Черт побери!
По случаю холода строй гудит. К строю подходит старший офицерской "коробки" капитан первого ранга в "шапке с ручкой".
Вопрос: "Зачем капитанам первого ранга "шапка с ручкой"?
Ответ: "Чтоб бакланы не гадили на рожу!" - "А у кого нет шапки?" - "Пускай гадят".
- Прекратить болтовню в строю! Из строя:
- Не кисло! А чего потом-то?
- А он и сам не знает.
- Прекратить разговоры! Гул слабеет и переносится в середину строя.
- Рав-няй-сь!.. Сми-р-но-о!.. Воль-но!.. "Старший", потоптавшись, отходит. Холод и бесцельное ожидание надоели и ему. У нас всегда так: выгонят "народ" заранее, и - полдня стоишь. Середина начинает гулеть - как улей, потерявший матку. Слышны только те фразы, что громче общего фона.
- А если в строю не болтать непрерывно, то чем же в строю непрерывно заниматься?
- Непрерывно равняться.
- Чего стоим-то?
- Ефрейторский зазор.
- А то б походили б, поорали б что-нибудь... героическое...
- Ну и глупый же я...
- Чего ж так поздно?
- Ну не-ет, войну мы выиграем... мы ее начнем... заранее...
- Чтобы встретить ядерный взрыв в строю и при всеоружии, надо сделать что?
- Что?
- Надо всех построить и не распускать строя...
- Ну и праздник! Хуже субботы!
- У военных не бывает праздников. У них есть только мероприятия по подготовке к празднованию и план устранения замечаний...
- Вадик, а Вадик, я никак не пойму, чем мне нравится твоя кургузая шинель? Ты что, в ней купаешься, что ли? Или бетон месишь?
- Я в ней плавал по заливу...
- Ботиночки-то на тонкой подошве...
- Это не ботиночки, а слезы скорохода...
- А завтра еще и строевая прогулка...
- Кто сказал?
- Не "кто сказал", а по плану...
- Это в выходной-то! Ну, собаки...
- Интересно, кто ее придумал?
- Тот, кто ее придумал, давно умер и не успел сообщить, для чего же он это сделал.
- Прогулка нужна для устрашения...
- Ага, гражданского населения. "Пиджаки" совсем охамели...
- Прогулка нужна для укрепления боеготовности.
- Да для ее укрепления я даже сейчас готов снять штаны и повернуться ко всем голой...
- Во холодрыга! Насквозь пробирает! У меня уже писька втянулась вместе с ребятами, и остались гри дырки...
- Офонарели они, что ли?! Я же с каждой минутой теряю политическую бдительность!..
- Сейчас чаю бы...
- Лучше водки...
- Размечтался...
- И ба-бу бы...
- Ну, началось...
- А ты знаешь здешнюю формулу любви?
- Ну-ка?
- Стол накрыт, женщины ждут, и никто не узнает.
- Надо попрыгать, а то застудят мне братана, чем я потом размножаться-то буду? У меня ж редкий генетический код!
- Да ну-у!
- Не "да-ну-у", а ну да!
- Строй колышется, подпрыгивает, в середине уже толкаются, чтоб согреться. "Старший" подает команду:
- Курить! С мест не сходить! Окурки - в карман!
- Чего он сказал?
- Курить, говорит, на месте, а окурки - в карман соседу. Строй доволен. Строй закуривает. Клубы дыма, сквозь которые видны головы.
- Давно бы так...
- Вадя, а ты уже дымишь из кармана.
- Какая собака подложила?! Ты, что ли?!
- С-мир-на!!!
- Курение прекратить!
Прибыл самый главный морской начальник. Строевым шагом "старший" - к нему. Аж трясется от напряжения, бедненький. Главный начальник идет вразвалочку. Вот этим отличается флот от армии: младший рубит строевым, старший - вразвалочку. В армии рубят одинаково.
- З-з-дра-в-с-твуй-те, то-ва-ри-щи!
- Здрав-жела-това-щ-капитан пер-ранга!!!
- Па-аз-драв-ля-ю ва-с!.. Короткое гавкающее троекратное "ура".
- К тор-жест-вен-но-му маршу!.. В-оз-на-ме-но-вание!.. По-рот-но!.. На од-но-го ли-ней-но-го дис-тан-ции!.. Первая ро-та пря-мо!.. Ос-таль-ны-е на-пра-во!.. Рав-нение на-пра-во!.. Ша-го-м!.. Ма-р-ш!..
Офицерская "коробка" поворачивает и идет на исходную позицию. "Старший" суетится, забегает, что-то вспоминает перебежками к последней шеренге, где собрана вся мелкота.
- Последняя шеренга, последняя шеренга, - шипит он с придыханием, - равнение, не отставать! По вам будут судить о всем нашем прохождении! Вы - наше заднее лицо! Так что не уроните! Ясно?!
- На-ле-во!.. Пря-ма-а!!!
Одеревеневшие ноги бьют в землю. Шеренги... шеренги... студеные лица...
- ...подтянулись!.. Ногу... ногу взяли! Равнение направо!..
Огромными прыжками, непрестанно матерясь, догоняет остальных последняя шеренга... наше заднее лицо... Она не уронит...
Ой, мама!
Отрабатывалась торпедная стрельба. Подводный ракетно-ядерный крейсер метался в окружении сейнеров. Сейнеры были начеку: гигант мог и придавить; а когда гиганту пришла пора сделать залп, он его сделал, спутав сейнер с кораблями охранения.
Вдруг всем стало не до рыбы. Торпеды выбрали самый жирный сейнер и помчались за ним. Сейнер, задрав нос, удирал от них во все лопатки.
- Мама, мамочка, мама!!! - передавал радист вместо криков "SOS".
- Он что там, очумел, что ли? - интересовались в центре и упрямо вызывали сейнер на связь.
- Самый полный вперед, сети долой!!! - кричал сразу осевшим голосом капитан. Его крик далеко разносился над морской гладью, и казалось, это кричит сам сейнер, удиравший грациозными прыжками газели Томпсона. За ним гнались две учебные торпеды, отмечавшие свой славный путь маленькими ракетками.
- Иду на "вы"! - означало это на торпедном языке. На мостике это понимали и так, а когда до винтов оставалось метра полтора, обитатели мостика, исключая капитана, вяло обмочились.
Капитан давно уже стоял, крепко упершись в палубу широко разбросанными ногами. Капитан ждал.
Только мотористы, скрытые в грохочущем чреве, были спокойны. Лошадям все равно, кто там сверху и как там сверху; и чего орать - добавить так добавить, был бы приказ, а там хоть все развались.
- А что потом? - вероятно, все же спросите вы.
- А ничего, - отвечаем вам, - сейнер убежал от торпед.
Собака Баскервилей
Перед отбоем мы с Серегой вышли подышать отрицательными ионами.
Боже! Какая чудная ночь! Воздух хрустальный; природа - как крылышки стрекозы: до того замерла, до того, зараза, хрупка и прозрачна. Черт побери! Так, чего доброго, и поэтом станешь!
- Серега, дыши!
- Я дышу.
Тральщики ошвартованы к стенке, можно сказать, задней своей частью. Это наше с Серегой место службы - тральщики бригады ОВРа.
ОВР - это охрана водного района. Как засунут в какой-нибудь "водный район", чтоб их, сука, всех из шкурки повытряхивало, - так месяцами берега не видим. Но теперь, слава Богу, мы у пирса. Теперь и залить в себя чего-нибудь не грех.
- Серега, дыши.
- Я дышу.
Кстати о бабочках: мы с Серегой пьем еще очень умеренно. И после этого мы всегда следим за здоровьем. Мы вам не Малиновский, который однажды зимой так накушался, что всю ночь проспал в сугробе, а утром встал как ни в чем ни бывало - и на службу. И хоть бы что! Даже насморк не подхватил. О чем это говорит? О качестве сукна. Шинель у него из старого отцовского сукна. Лет десять носит. Малину теперь, наверное, в запас уволят. Еще бы! Он же первого секретаря райкома в унитазе утопил: пришел в доф пьяненький, а там возня с избирателями, и захотел тут Малина. По дороге в гальюн встретил он какого-то мужика в гражданке - тот ему дверь загораживал. Взял Малина мужика за грудь одной рукой и молча окунул его в толчок. Оказался первый секретарь. Теперь уволят точно.
- Cерега, ты дышишь?
- Дышу.
Господи, какой воздух! Вот так бы и простоял всю жизнь. Если б вы знали, как хорошо дышится после боевого траления! Часов восемь походишь с тралом, и совсем по-другому жизнь кушается. Особенно если тралишь боевые мины: идешь и каждую секунду ждешь, что она под тобой рванет. Пальцы потом стакан не держат.
- Серега, мы себя как чувствуем?
- Отлично!..
- Ах, ночь, ночь...
- Ва-а-а!!! Господи, что это?!
- Серега, что это?
