Пауль Куусберг - В разгаре лета
- Товарища Уйбопере больше нет.
- Что с ней?
В голосе его прозвучало чистое любопытство, и это ранило меня.
- Или погибла, или попала к фашистам в плен. Он сокрушенно покачал головой. Притворялся,
ей-богу, притворялся. Ему было ни холодно ни жарко. Если бы случилось что-нибудь с Акселем или Тааветом, он проявил бы не больше сочувствия. Я понял это. Как и то, что все его слова и уверения были ложью. Небось немалых ему стоило трудов добыть нужные бумаги.
- Ребята наши все здоровы?
Я не ответил на этот вопрос. Сказал совсем про другое:
- Удивляюсь, что ты уезжаешь в тыл. Честное слово, удивляюсь. Или ты больше не считаешь, что война уже проиграна?
Взгляд его стал холодным.
- Я не намерен опять терпеть твое нахальство. Прощай.
Он захотел повернуться и уйти в вагон. Я схватил его за плечо и рванул к себе:
- А ты не боишься, что немцы дойдут до Волги, до Урала, до Сибири? Отвечай!
От волнения у меня задрожал голос.
- Мальчишка! - прошипел он. - Невоспитанный мальчишка!
Злость моя схлынула. Я оставил его и выскочил на перрон.
Он кинулся за мной. Остановил меня и торопливо произнес:
- Меня ты подозреваешь! А за бандитов заступаешься!
Я ничего не понял.
- Перед твоим приходом тут по вагонам шнырял инженер Элиас. Не удивляйся: инженер Элиас. Лесной брат, о котором ты боишься сказать правду.
Тут до меня дошло. По-видимому, Нийдас еще раз говорил с Ирьей Лийве, которой я соврал, будто не видел инженера Элиаса. Да, теперь мне стало это ясно. Но как Элиас попал в Таллин?
- Элиас тоже собирается эвакуироваться?
Слава богу, что я сказал хоть эти слова, а не уставился на Нийдаса разинув рот. Вполне могло случиться и такое - настолько поразило меня сообщение Нийдаса,
Голос Нийдаса сразу же стал напористым:
- Мы можем думать друг о друге разное, но в отношении классовых врагов должны действовать сообща. Инженер Элиас в Таллине, это точно. И, разумеется, прислан сюда с определенными целями. Надо немедленно информировать соответствующие органы, чтобы этого врага вовремя обезвредили. Минуточку!
Он снова начал рыться в карманах. На этот раз он вытащил записную книжку в кожаной обложке, пролистал ее, вырвал листок и, что-то написав на нем, протянул его мне.
- Позвони по этому номеру. Сообщи, что инженер Элиас, которого ты видел в Вали вместе с бандитами, орудует сейчас в Таллине. Может быть, его сумеют схватить, пока не поздно.
Я посмотрел на листок с оборванным краем, на цифры телефонного номера и, подняв взгляд, тихо спросил:
- Почему же ты сам не позвонишь?
- Эшелон может пойти с минуты на минуту. А телефон здесь только у начальника станции. В присутствии посторонних нельзя вести такой разговор.
Я внимательно посмотрел на него. Откуда взялся а его записной книжке этот номер? С чего бы?
- Ты разговаривал с Элиасом?
- Да. Он увидел меня и заговорил сам.
- О чем?
- Сказал, что ищет товарища Лийве. Но я не поверил.
- Почему?
- Слишком хорошо знаю людей. Соваться головой в огонь ради женщины так бывает только в кино.
Я почувствовал физическое отвращение к Нийдасу. Надо быть ужасной дрянью, чтобы смотреть на людей его глазами. Однако еще один вопрос я задал:
- Ты уже пользовался этим телефоном? Нийдас как-то растерялся.
- А вдруг ты и есть тот самый человек, - сказал я, едва сдерживаясь, из-за которого нашему главному инженеру пришлось бежать из Таллина?
Да, нашло на меня такое прозрение. Я впился взглядом в глаза Нийдаса, чтобы понять, скажет ли он правду или опять соврет. До чего же мне хотелось, чтобы он опроверг мою догадку.
Нийдас не ответил. Словно бы пропустил вопрос мимо ушей.
- Поступай, как тебе подскажет совесть, - сказал он ледяным голосом. Мне казалось, ты вступил в батальон, чтобы бороться с бандитами.
И он с видом превосходства повернулся ко мне спиной. Я уже не сумел бы снова сбить с него спесь. Неужели я всю жизнь буду так теряться от оскорблений? Я мог бы побить Нийдаса, но тогда он почувствовал бы себя мучеником. Я мог бы выпалить ему прямо в рожу, что если я и вступил в батальон из чистого авантюризма, как он дал мне понять, то ведь сам он сбежал из батальона по трусости. Но чего бы я достиг перебранкой? Ничегошеньки. После того как ему удалось обзавестись, нужными бумагами, уже никому не посчастливилось бы смутить его.
Нийдас заставил меня проглотить крючок, который причинял мучительную боль.
Я пришел проводить маму и сестер, но, уходя со станции Юлемисте, думал уже не столько про них, сколько про инженера Элиаса.
Позвонить или нет? Этот вопрос не давал мне покоя.
Во мне крепло убеждение, что дело Элиаса началось с Нийдаса. Как яростно он обвинял Элиаса за глаза, называя его шишкой из бывшего министерства дорог, человеком, сеявшим на нашем предприятии антисоветские настроения...
Когда Нийдас и Руутхольм спорили об Элиасе, мне казалось, что прав Нийдас. Сейчас я так не думаю. Сейчас мне кажется, что прав был Руутхольм. Слишком хорошо я успел изучить заведующего мастерской. Из своекорыстия такой человек пойдет на все.
Ладно, Нийдас, может быть, негодяй, он и есть негодяй, но Элиаса-то я самолично видел в Вали среди бандитов. У него была винтовка, и он, конечно, стрелял из нее. Он стал врагом. Моим врагом. Человек нейтральный, не говоря уже о друге, не возьмет оружия и не станет действовать заодно с лесными братьями. А врагов щадить нельзя.
Я несколько раз доставал из кармана листок записной книжки, номер на нем прочно отпечатался в моем мозгу, но что-то мешало мне направиться к телефону и позвонить.
Если бы мне сообщил этот номер кто-то другой, тог- да я позвонил бы.
А потом, я поверил тому, чему не поверил Нийдас. Инженер Элиас в самом деле мог вернуться в Таллин только ради того, чтобы встретиться с Ирьей Лийве. Чем дольше я думал о том, что Элиас, даже рискуя свободой, все-таки вернулся, чтобы попрощаться с Ирьей Лийве, тем выше он становился в моих глазах. И тем слабее становилась уверенность, будто Элиас - враг.
Но я так ни к чему и не пришел. Я топтался на месте, словно вол на приколе.
Чертовски было жалко, что я не мог посоветоваться с Акселем. Руутхольм был где-то в районе Пярну-Яагупи, где боевые действия все еще удерживали нашу роту, а мне с Коплимяэ не разрешили туда вернуться. Руутхольм сообразил бы, что делать. Решать одному было тяжело. Временами я даже склонялся к мысли разыскать Ээскюлу. Убедить его, что Элиаса оговорили, и спросить, что же теперь делать, чтобы человек мог жить спокойно. Но я все-таки отказался от этой идеи. Во-первых, пойди разыщи теперь Ээскюлу: бог знает, куда его занесли штабные дела? Во-вторых, пришлось бы рассказать и о поведении Элиаса в Вали. А мне что-то не хотелось.
В конечном счете я излил душу Коплимяэ. Он, правда, был незнаком с Элиасом, но Нийдаса-то знал хорошо.
Ильмар отозвался о Нийдасе недвусмысленно. Сказал всего три слова, но таким тоном, что прозвучали они очень веско:
- Свинья. Жуткая свинья.
Значит, и он считает Нийдаса мерзавцем.
До нынешнего утра я считал Нийдаса обыкновенным трусом, но нет, он куда опаснее. После войны, не сомневаюсь, он начнет корчить из себя героя.
Чертовски странные мысли одолевают меня в последнее время. Если бы до войны мне сказал кто, что и среди советских людей попадаются ничтожные и подлые личности, я высмеял бы такого в лицо. Но, к сожалению, попадаются. Пускай техник Нийдас не стал нашим отъявленным врагом, все равно он проходимец. Как человек инженер Элиас куда чище, хоть и поднял на нас оружие. А как было бы прекрасно, если сторонники коммунизма были бы все без исключения хорошими, умными, дельными людьми, а плакальщики по буржуазному строю - негодяями. Оттого, что среди нас есть нийдасы, положение очень усложняется.
Я предложил Коплимяэ вместе со мной отправиться искать Элиаса. Я должен был поговорить с инженером, прежде чем что-то предпринять. Я ведь уже ходил к нему на квартиру, могу сходить еще раз.
Долго мы звонили и колотили в его дверь. И не в полночь, как было полтора месяца назад, а часов в семь. И теперь моим спутником был не Руутхольм, а Ильмар, в глаза не видевший Элиаса. Но я все равно чувствовал себя неважно. Не было у меня четкого отно-щения к Элиасу. То он был в моих глазах бандитом, то человеком, которого мы сами же и превратили во врага, как предостерегал Руутхольм. Мне пришло в голову даже и такое: а вдруг Элиас еще станет нашим товарищем по оружию?
Видимо, его не было дома. Было, пожалуй, наивностью - рассчитывать найти его на старой квартире.
Я позвонил еще раз, долго-долго. Ильмар же, войдя в азарт, колошматил по двери кулаком. Никакого толку.
Тогда я нажал на звонок соседней квартиры. Дверь сразу открылась. Я увидел того самого старика, который еще в первый раз так мне не понравился. За это время он не стал симпатичнее.
