Александр Гаррос - Фактор фуры
Подоспел, светясь изнутри, состав. Я повернулся к выходу с перрона - и увидел его. Того самого, мордатого. Немаленький мужик, с меня ростом, откормленный… На меня вроде и не смотрит.
Нет, крыша-то моя в порядке. Все хуже. Я дернул вагонную ручку, не дождавшись пневматического шипения.
Что теперь? Чего он хочет? Следит? Или?.. Мне до тошноты живо вспомнился велосипедист из Сохо.
Как они меня нашли?! Кто они такие?!
К Мишке нельзя возвращаться. Отрываться надо. Не знаю как. И сваливать из города. Немедленно.
Куда, к черту, сваливать?.. Денег нету ни фига. Документы - левые… Спокойно, мать твою, спокойно.
Я сидел лицом по ходу, почему-то все не решаясь повернуть голову (мордатый, кажется, зашел в следующий вагон - впрочем, пассажиров сейчас было немного, все просматривалось: торцевые стенки - стеклянные…). Надо было что-то срочно придумывать.
После Tiefstack я медленно встал и неторопливо, не оглядываясь, пошел в начало вагона. Все-таки слишком мало народу - не заслонят… За окнами, в подрагивающих отражениях поездных внутренностей, толклись ящики непрезентационной индустриальной застройки. Rothenburgsort.
Я резко развернулся. Мордатый отшатнулся от своего торцевого стекла. С-сука… (Вполне бандитское хлебало, вполне.) Поезд втянулся под навес станции. Я встал боком к дверям, лицом назад. Мордатый уже затерялся среди пассажиров своего вагона. Передо мной девица с рюкзачком взялась за ручку.
Сырые порывы снаружи. Прерывистый предупредительный писк.
Двери схлопнулись. «Хвост»? Не видать. (Понял, что я его заметил, и отстал? «Передал» меня коллегам? Где гарантия, что он тут один?..) Загребая подкладку, я сжал кулаки в карманах куртки. Кто-то поднялся с сиденья. Слева по ходу наплывал громадный стеклянный горб. Berliner Tor. Пересадочная. Герр с бородкой дернул ручку.
Люди вышли. Люди зашли. Писк. Я не шевелился.
Двери зашипели. Я боком вписался между сходящихся створок. Остановился на перроне, в меня кто-то врезался. Поезд тронулся. Метрах в десяти от меня, тут же, на перроне, стоял мордатый.
Ну ладно…
На лестницу, по лестнице вниз. Развилка. На выход?.. Я присоединился к самому плотному людскому потоку, что двигался в аэродинамической трубе длинного перехода на станцию У-бана. Стал ускорять шаги, втираться между идущими. Толкаться. Перешел на бег.
U-bahn. Подземка. Линия U-2. Я обернулся. «Хвост» не просматривался.
Направление Wandsbek - Gartenstadt. Направление Niendorf-Nord. In 1 min.
Я встал между эскалаторами вниз, на перрон, поджидая «топтуна». Ну?.. Нет, никого… Адреналин облегчил тело, как бодрящая поддатость.
Из туннеля выпростался поезд. На Nord. Оборачиваюсь. Никого.
Суюсь на эскалатор. Тот - автоматический - послушно врубается: но это эскалатор, работающий на подъем, а не на спуск, я не заметил значка «кирпич», - и меня относит назад, я чуть не падаю навзничь. Матерюсь, бегу по лестнице. Ныряю в дверь последнего вагона, прохожу до следующей (ну поехали, поехали!), осторожно становлюсь у нее, глядя назад.
Мордатый! Мелькает над плечом медленно спускающегося к перрону старика в шляпе. Встречаемся взглядами. «Топтун» бешено сыпется по ступеням. Не успеет.
Но он успевает: влетает в последнюю дверь за секунду до того, как съезжаются створки… Мы смотрим друг на друга. Мордатый глядит равнодушно-нагло, уверенно, лениво даже.
Это не слежка. Это - гон.
Hauptbahnhof-Nord. Народу становится больше, я начинаю пробираться в дальний конец вагона. Оттуда я едва вижу мордатого: кажется, он за мной не проталкивается. Jungfernstieg. Gдnsemarkt. Я совсем не вижу мордатого. Messehallen. Выскакиваю.
Узкий перрон между стенкой и рельсами. Мать. Мордатый, тварь, - на пути к ближнему эскалатору. Так что сворачиваю в другую сторону. На станции всего пара человек, кроме нас. Быстрее, быстрее… Вверх по эскалатору или прямо? Прямо. Там, впрочем, тоже эскалатор вверх.
Прыгаю по ползущим ступеням. Никаких идей, что делать теперь.
Вылезаю хрен знает где, на Karolinenstra #946;e: напротив, через улицу, - двухэтажные особнячки, здесь, за забором, - белые нумерованные короба Messe, выставочного центра. Справа, совсем рядом - телевышка: насаженные на железобетонный стержень горизонтальные разноразмерные диски (как на штанге) почти нависают над головой. Красные огни в темно-синем небе.
Я шагаю туда (мелькает мысль попробовать оторваться в закоулках Messegelдnde) - мордатый прилежно хи-ляет метрах в двадцати. Молодец я, нашел где выйти - глухой, безлюдный район… Eingang West, Западный вход, - закрыт. Тупо валю вдоль забора. Очень отчетливо представляя, как ЭТОТ позади выволакивает ствол с глушителем…
Перекресток. Прямо - подножие телебашни. Мордатый нагоняет, глядя внимательно, руки в карманах. Рву на красный через улицу и несусь уже бегом - налево.
Деться - абсолютно некуда: с обеих сторон заборы. Справа, за сетчатым, под башней - открытое пространство, громадный пустой автобусный паркинг, за ним - железная дорога. Бегом, бегом, бегом.
Мордатый молотит подошвами сзади - такой кабан и такая прыть: не только не отстает, а сокращает дистанцию. Я втапливаю изо всех сил - без особого толку. Дыхалка кончается к чертовой матери (без тренировки-то…).
Забор справа прерывается, я резко сворачиваю туда, пересекая проезжую часть. За спиной шипят шины, глухой удар. Через плечо вижу мордатого, летящего на асфальт перед бампером еще не оcтановившегося до конца «пассата»…. Тут же вскакивающего и чешущего пуще прежнего. Терминатор, на хрен…
Но фору я получил - успеваю пересечь паркинг и добежать до полуразрушенных кирпичных сараев у железнодорожных путей. Перепрыгиваю остатки поваленного забора, издохшие на земле кабели, сруливаю за угол сарая. Чуть не падаю, споткнувшись обо что-то. Сердце пытается скакнуть изо рта, но застревает в пересохшей гортани.
Фонарный свет сюда достигает, но еле-еле. Оглядываюсь - практически в панике. Осколки кирпичей. Доска. Старая широкая занозистая грязная доска… Хватаю ее и отступаю в тень у стены слева от пролома. Пытаюсь дышать менее оглушительно. Пульс в ушах молотит так, что ничего толком не слышу - никаких шагов снаружи.
…Не знаю, сколько так прошло. Я стоял не шевелясь, прижавшись спиной к стене, в почти полной темени, с доской в руках, держа ее за один из концов. Никто не появлялся.
Никто.
Рискнуть? (Сколько так торчать?) Выйти - да и дунуть куда-нибудь порезче?..
Послышался, быстро нарастая, сухой шелест. Совсем рядом, в каких-нибудь пяти метрах, со сдержанным свистом пронесся экспресс: замельтешили на земле, на мусоре отсветы его окон, обозначили метущуюся неясную тень ждущего у пролома человека… Едва увидев ее, ничего не успев не то что решить - подумать, я шагнул вправо, разворачиваясь и с размаху лупя доской на уровне головы.
Реакция у «топтуна» была хорошая, морду свою выдающуюся он руками прикрыл - удар пришелся на предплечья, мужик шатнулся, но устоял; я тут же врезал вторично, ниже: куда-то в живот и пах… Он издал звук вроде громкого икания и сунулся на колени, на четвереньки. Я с силой двинул ему доской по ребрам, опрокинув на бок, нагнулся и дважды добавил просто кулаком, но от души - в лицо.
Он лежал возле шпал на спине неподвижно, хотя, по-моему, был в сознании. Дышал с каким-то сдавленным сипением - ребра сломаны? Я присел над ним, зашарил руками по куртке. Частично перевалив на бок (он дернулся, замычал), залез в боковой карман. Так…
Пистолет был небольшой, вроде «макарова» - разглядеть толком не хватало света. На предохранителе. Я сунул его в собственный карман. Мужик зашевелился, что-то пробормотал - абсолютно невнятно, но несколько раз повторенное «блядь» я различил. Земеля, ну надо же…
- Не дергаться, сука! - Я толкнул его, валя на спину, налег сверху, прижимая к земле правую руку и голову, расстегнул ему куртку на груди, добрался до внутреннего кармана.
Вытянул лопатник. Пачечка купюр там была - тонкая, пара банковских карточек, закатанное в пластик удостоверение: видимо, права. Все равно не разобрать ни хрена… Наличные я забрал, остальное оставил.
- Кто ты? - Я встряхнул его, стукнув о землю. - Че те надо?
Он остервенело неразборчиво заматерился.
- Не слышу! Как ты меня нашел? Громче, козел!
- Сказали…
- Что сказали?
- Где живешь - сказали…
- Кто сказал?.. Кто сказал, я спрашиваю!
- Из Москвы позвонили…
- Ты сам кто?
- Я здесь… В фирме…
- Что за фирма?
- Перевозки… контейнерные…
- А в Москве кто?
- Крыша…
- Что тебе сказали?
- Следить…
- Просто следить?
- Пока они не приедут.
- Когда они приедут?
- Не знаю. Скоро. Может, завтра.
- Кто у тебя крыша?.. Вопрос слышал?!
- Эфэсбэ…
37
На самом деле было так.
Познакомившись со мной, расспросив про странный белянинский эксперимент, в котором я якобы участвую, и найдя в конце концов труп Антона, Мирский стал по-тихому опрашивать тех из своих многочисленных университетских знакомых, кто в силу профессиональной ориентации мог что-либо о подобной затее (эксперименте) слышать. Ничего внятного никто ему не сказал, но вскоре один такой знакомый задал Мирскому ответный вопрос: откуда он, Сергей, про эксперимент знает - и что знает?
