Анатолий Злобин - Бонжур, Антуан !
Я с готовностью протянул ему тетрадь. Поль Батист углубился в чтение. Я закурил и посматривал на де Ла Гранжа, Иван суетливо полез за бутылками, чтобы угостить высокого гостя, но тот отказался, не желая отрываться от тетради. Он читал ее, как и мы, - сначала пробовал день за днем, потом стал перелистывать страницы в поисках сути. Отметки Антуана помогали ему, на этих местах он задерживался с наибольшим вниманием.
- Вы читали все это? - взволнованно спросил Поль Батист, закрывая тетрадь.
- Антуан читал, Луи читал, Иван переводил. Татьяна Ивановна тоже читала и переводила.
- Да, да, Татьяна Ивановна рассказала мне, - голова Поля Батиста печально поникла. - Трагедия была двойной. Разумеется, тетрадь свидетельствует о психической неполноценности ее автора. Он не доверялся даже бумаге. Но как тонко вы раскрыли это уравнение: "М.Р." и "П.Д." Я восхищен вами, мой юный друг! Мне придется тянуться за вами. Но я объявляю вам вызов: берусь расшифровать все остальные имена и клички. Я немедленно передам тетрадь в архив, там есть специалисты, которые помогут нам в этой задаче. Если вы, разумеется, не возражаете, мой друг, против такого плана? Все-таки вы хозяин этой тетради...
- Вы забираете у меня главное вещественное доказательство, мсье Поль Батист, - вежливо засмеялся я. - Что мне делать, если я сам найду предателя?
- У вас остается нож, - ответил он. - "М" и "Р" - эта улика не менее важна, чем тетрадь.
- В таком случае берите, - я развел руками. - У меня ведь еще кое-что имеется. Смотрите.
Он с интересом наблюдал, что же я извлеку из папки.
- В тетради упоминается отель "Святая Мария", - я достал визитную карточку. - Это карточка также свидетельствует о том, что Дамере жил в отеле. Завтра мы поедем в Намюр и установим, кто владел этим отелем в сорок шестом году, ведь не исключено, что предатель снова переменил имя. Антуан уже сделал предварительный запрос через частного детектива. Но это еще не все, мсье президент. Сохранилась схема боя на мосту, начертанная Альфредом, ее передал нам Матье Ру.
- Бумага явно свежая, - заметил Поль Батист, забирая у меня схему и с интересом разглядывая ее.
- Это копия, мсье. Оригинал остался у Антуана. Листок настолько ветхий, что его страшно в руки взять, вот я и сделал копию. Но тут все точно. Три стрелы означают, откуда немцы вели огонь. Квадратик - это, очевидно, машина с узниками. Одна стрела как бы касается машины, из этого можно вывести заключение, что из машины тоже вели огонь.
- И в оригинале так? - взволнованно переспросил Поль Батист де Ла Гранж. - Это кажется невероятным!
- Сам старался, мсье президент, делал копию путем наложения. Впрочем, вы правы, версия относительно огня из машины весьма гипотетична. Зато это слово не оставляет никаких сомнений, хотя по нему также возможны два варианта.
- Дамере, Дамере, - зашептал он, не отрывая глаз от листка. - Это и есть Пьер?! - полуспросил он.
- То-то и оно-то, - засмеялся я, - что тут можно понимать двояко. Как мы намучились с этим словом! Тут ведь сколько хочешь синонимов: франт, пижон, модник, стиляга, ферт, щеголь, форсун, петиметр.
- Я не знаю, как все это переводить, - с отчаяньем взмолился Иван, не желавший терять престижа перед своим президентом.
- Скажи: петиметр, ведь это французское слово, - я рукой махнул. - А еще лучше: денди, президент поймет, это вообще интернационально.
- Виктор говорит, что Дамере - это денди, - сказал Иван на французском языке.
- Денди? - задумчиво переспросил Поль Батист. - Помнится, я говорил вам, что у моего покойного кузена была такая же кличка, но это английское слово, во французском языке его нет.
- Разумеется, мсье де Ла Гранж, я помню об этом. Так что вопрос пока остается открытым: кличка это или фамилия? Как видите, кое-что мы все-таки успели. Может, вы возьмете с собой для поисков и эту схему?
- Не могу оставлять вас без вещественных доказательств, - улыбнулся Поль Батист, пряча синюю тетрадь в темную глубь портфеля. - Вы проделали колоссальную работу, пусть главные доказательства остаются у вас. Нет, нет, спасибо, мсье Шульга, - это уже Ивану. - Ни единого глоточка, я ведь за рулем. И к тому же спешу. Но мы еще встретимся, я вам буду звонить. Завтра мы поедем к ветеранам в Спа и устроим вам торжественные проводы.
Мы прошли до машины. Зашуршал мотор, и президент Поль Батист растворился, взметнув за собой пыльную дымку. Визит продолжался не более двадцати пяти минут, он был стремителен, как налет. Даже на тетрадь Поль Батист затратил меньше десяти минут, но все узрел и, кажется, мы успели обсудить все вопросы. Я вспомнил, что так и не показал фотографию двух братьев Ронсо, а ему тоже было невдомек спросить об этом.
Где же Николь? Мы вернулись в комнату, я решительно снял трубку.
- Звони к Сюзанне!
Перед домом затормозила машина.
- Это Антуан, - сообщил Шульга, заслышав знакомый гудок.
Дверь отворилась, Тереза первой появилась в комнате.
- Виктор, спасите меня, - почти выкрикнула она по-немецки, протягивая ко мне руки. - Возьмите меня в Прагу...
- Здравствуй, Тереза, - ответил я по-русски, все равно я был в летной форме и при медали, устал я от этих комедий, сам себя обвожу вокруг пальца и так далее и тому подобное.
- Разве вы не из Праги? - недоумевала Тереза, и в глазах ее вспыхнул испуг, как тогда, когда она увидела нож с монограммой. - Николь сказала мне, что вы ее брат и послезавтра едете домой. Я не требую от вас никаких обязательств, только увезите меня...
- По-какому она говорит? - удивился по-русски Иван. - Я не умею это перевести.
Тереза встревожилась еще больше, услышав Ивана, и посмотрела на дверь.
- Ах, Тереза, - ответил я по-немецки, - разве не все равно, кто я, если ты просишь спасти тебя?
- Виктор - мой брат, я не обманула тебя, - Николь вбежала в комнату и звонко поцеловала Терезу.
- Как же так, Николь? - упрекнул я ее. - Разве ты не сказала Терезе, что я Виктор Маслов, советский летчик? Вот возьми и почитай, - я достал из папки газету и протянул Терезе.
- О мсье, - продолжала она с мольбой, а глаза у нее такие, что в них смотреть невозможно. - Спасите меня, умоляю вас!
- Виктор, я обещала ей, ты должен, - Николь подбежала ко мне.
Я встал.
- Ени бени рес, квинтер минтер жес, - сурово произнес я, подняв ладонь над головой Терезы. - Ты спасена, Тереза!
- Он сказал что-то такое, что я не знаю перевода... Но ты уже спасена, - с готовностью сообщил Иван.
- В этом доме тебе ничто не угрожает, - сказал я по-немецки. - Садись, сейчас мы все тебе объясним. Где Антуан?
- Я здесь, - ответил Антуан. - Ставил машину на дворе.
- Вот видишь, я же говорила, что так и будет, - Николь бросилась ко мне. - Я слышала, как мадам Ронсо говорила с кем-то по телефону, кто-то хочет улететь за границу. Тереза шарман, я ее полюбила, - жарко шептала она в мое ухо.
- Подожди, Николетт, начнем по порядку. Тащи вина, Иван.
- Откуда ты взялся? - удивился Шульга, схватив Антуана за рукав.
- Я увидел их на дороге, - засмеялся Антуан.
- Мы весь вечер жарили бифштексы и фри, - восторженно тараторила Николь. - К нам нагрянул автобус с голландскими туристами.
- И за это время ты только и успела сказать, что я твой брат?
- Я слушала то, что рассказывала мне Тереза, - Николь нахмурилась. - И я плакала вместе с ней.
- Вы русский? - спросила Тереза, она одна не принимала участия в нашей говорливой веселости, присела на краешек дивана, изучающе водила глазами по комнате, я то и дело ловил на себе ее затаенный взгляд. Я заранее пожалел ее, потому что трудно ей сейчас придется, а изменить уже ничего невозможно.
- Да, Тереза, я русский, - ответил я, твердо глядя в ее тоскливые глаза, - я прилетел из Москвы.
- Будь осторожен, Виктор, - шепнул Антуан, - мне кажется, она не знает о Мишеле.
- Что же ты молчишь, Тереза? - сказал я. - Присаживайся к столу.
- О чем вы говорите на своем языке? - обиделся Шульга, ставя бутылки на стол.
- Хорошо, Иван, мы будем говорить на твоем языке. Нам нечего скрывать. Иди сюда, Тереза.
Она послушно встала и прошла к столу, надламываясь при каждом шаге и накатываясь, как волна. Я подвинул стул, она села, пытаясь натянуть на колени мини-жюп. Николь беззаботно хлопотала у стола, помогая Ивану. Антуан сел против нас, сцепил кисти рук, подставил их под подбородок.
- Значит, вы не сможете взять меня с собой? - с болью спросила Тереза. Она поникла и прятала глаза: первый непроизвольный порыв ее прошел, а чуда спасения не было. К тому же мы еще ничего не объяснили ей. И она замкнулась, почувствовав за нашим шумным возбуждением невысказанную тревогу.
- Ты находишься среди друзей, Тереза, - начал я, чтобы успокоить ее, и даже попытался под скатертью завладеть ее рукой, но она тревожно отстранилась, и я благоразумно отступил на исходную позицию. - Это Антуан Форетье, бывший партизан, друг моего отца и мой друг.
- Мы уже познакомились, - весело откликнулся Антуан. - Мадемуазель сказала, что ни разу в жизни не видела живого партизана. Она их боится.
