Валентина Колесникова - Гонимые и неизгнанные
М.А. Фонвизин - И.И. Пущину
Июль 1842 года
Несмотря на то что от министра вышло разрешение гимназии всякий год посылать в Казанский университет по 6 воспитанников: четырех для приуготовления к гражданской службе и двух для звания педагогов, но в нынешнем году гимназия, к стыду своему, посылает только двух, и то по настоянию Ершова, - а все от недостаточных математических знаний. Одного из посылаемых в нынешнем году Павел Сергеевич по моей просьбе приготовляет. Зовут его Лыткин - молодой человек, очень способный и прекрасно учившийся по всем предметам, кроме математики, и то по вине преподавателя. Павел Сергеевич хвалит его способности и в две недели надеется пройти с ним весь курс.
П.С. Пушкин - И.И. Пущину
23 июля
Воображаю вашу неожиданную радость, любезный друг Иван Иванович, после 16 лет увидеться с братом1. Теперь надо так устраивать, чтобы он вас застал на обратном пути в Тобольске или, по крайней мере, в Ялуторовске, ибо слышно, что К. был запрос об этом последнем месте. Вы маху дали в ваших премудрых письмах с Евгением, просясь надвое, - разумеется, сделают меньшее, чтобы большее осталось на другой раз впереди.
Для икон напрасно вы ожидаете искусства. Кто, например, писал образы для Натальи Дмитриевны или моего Спасителя?
Второе поручение состоит в том, чтобы найти такого живописца, разумеется из хороших, который бы взялся за работу целого иконостаса для старухи Менделеевой, о которой вы, вероятно, слыхали. Ей хочется, чтобы живописец приехал сюда. Стеклянный завод её, где строится церковь, в 25 верстах от Тобольска. Если же такого охотника не найдется, то она согласна порядиться заочно по прилагаемому списку - доски будут доставлены. Опросите, любезный друг, кого следует и уведомьте меня, согласен ли кто будет взяться на том или другом условии и какую кто из них объявит цену за всю работу. Рисунки некоторых образов будут присланы отсюда. Наталья Дмитриевна теперь с ними возится.
Е.П. Оболенскому, И.И. Пущину
22 декабря
Любезные друзья Евгений и Иван Иванович!
Во-первых, от души поздравляю вас с великим праздником. Мы на этой неделе говели, т. е. Михайла Александрович, Наталья Дмитриевна. Никола1 сейчас отправился впятером с учениками к отцу на вакацию. Матвей Иванович, который дружески вас обнимает со всею любезною его душою, вероятно, пробудет ещё недели три.
Третьего дня получил я из дому письмо, в котором сестра моя пишет, друг Евгений, что она очень дружна с твоей сестрой Прончищевой. Для меня это приятная новость. Я не знал, что они не очень далеко живут от нас.
Ко мне вниз переходит Шенявский с товарищами. С Молодкиными2 не знаю что делать. Им, кажется, не будет пансиона. Надо их отправить в Россию. Не знаю, как это устроить, - у них ни шуб, ни денег, ни куска хлеба.
И.И. Пущину
27 сентября 1843 года
В хлопотах забыл было о кисточках - хорошо, что вы напомнили в последнем письме, любезный друг Иван Иванович. И немудрено, что я их до сей поры не купил, потому что я днем редко бываю в городе. Одна заря меня за валом встречает, другая провожает. Хорошо, хоть недаром трудимся - дело шло успешно и почти на полторы версты воздвигнут огромный вал. Скоро надеюсь все окончить. Тогда опять могу исполнять аккуратно ваши комиссии, а до тех пор не ручаюсь.
Когда работают от 40 до 100 поденщиков - ленивых, как бывает обыкновенно, надобно распорядиться, чтобы они не даром брали по 60 и по 40 рублей в день.
11 октября 1843 года
Вы спрашиваете, с чем поехал Штейнгейль1: в денежном отношении он, кажется, не должен нуждаться. Он получал от откупа чуть ли не по 2 тысячи за свои там занятия. Да, кажется, и в Таре будет иметь подобное место. Тарский откуп под тем же управлением. Старик поехал довольно спокойно. Участие, которое все в нем приняли, ему было чрезвычайно приятно. Мы все получили от него по эпистолии. Перо его не притупилось. Кажется, и к вам теперь дошел его листок. Забываю послать вам для прочтения переведенную мною небольшую брошюрку.
П.Н. Свистунову
2 сентября 1844 года
По письму вашему, любезный Петр Николаевич, все было исполнено. Евгения Андреевна была принята, как у себя дома. Экипаж, стол - все было готово. Люди у вас все в порядке и дом также. Татьяны Александровны приказание передал няне - она по возможности исполнит его.
Вы, я думаю, уже видели из письма моего к Пущину о кончине Барятинского, который разнемогался во время вашего отъезда. 19-го числа он кончил жизнь. Признаюсь, я с радостью похоронил давнишнего своего приятеля, ибо верю, что это была самая благая минута для его приятия. Теперь скажу вам, что без вашего согласия - я от вашего лица положил в общий сбор на похороны его 30 р. - сумму, предназначенную на нынешний год ему в пособие, т. е. то, что вы дали бы ему без того за октябрь, ноябрь и декабрь.
Теперь надо будет общими силами устроить учиться бедного мальчика (внебрачного сына А.П. Барятинского. - Авт.), который покуда гостит у прокурора. Дай Бог ему здоровья - он во всем этом участвовал, как близкий родной и товарищ.
М.А. Фонвизин - брату И.А. Фонвизину
декабрь 1844 г.
Посылаю бумаги отцу архимандриту Макарию в Болхов. Передай ему следующий отчет:
1) перевод содержаний глав и размышлений, порученный мне о. Макарием, почти кончен: посылаю переписанные приложения к 4-м книгам Моисеевым остальные не замедлю доставить. Сначала перевод был буквальный, но, по совету Павла Сергеевича и с ним вместе, мы, избегая монотонности, сократили, выкинув повторения одной и той же мысли в некоторых местах. При том некоторым кальвинистским воззрениям автора старались мы придать православную окраску - частию по собственному чувству и убеждению (например, там, где касалось святейшего таинства евхаристии), частию же и потому, что ныне православие так называемое est б l'ordre du jour (в порядке дня), и цензура не пропустит ничего такого, что бы отзывалось Западом, хотя бы оно было и в духе христианском.
2) П.С. (Пушкин. - Авт.) посылает о. Макарию приложения к Евангелию от св. Матфея. Его перевод ещё менее буквален, нежели мой, и, мне кажется, лучше подлинника. Он переводит теперь приложения к Евангелию от св. Иоанна. Так как в приложениях к Евангелиям Марка и Луки у Остервальда поставлены почти те же размышления, что и на Евангелии от св. Матфея, то П.С. испрашивает у о. Макария благословения написать самому, что ему Господь положит на сердце.
П.С. Пушкин - М.И. Муравьеву-Апостолу
16 генваря 1845 года
Обращаюсь к вам с маленькою докукою, любезный Матвей Иванович. Вот в чем дело. Вы, я думаю, слышали, что племянник Василия Карловича Тизенгаузена Отто Густавович Тизенгаузен по причине болезни, продолжавшейся более полугода, был отставлен в апреле 1844. После того здоровье его восстановилось, но комиссарскому начальству неловко уже было опять принять его на службу, представив болезнь его неизлечимою. Между тем он с тех пор без места и без жалованья. В ноябре или октябре он подал просьбу к князю об определении его по гражданскому ведомству. Князь спрашивал комиссариатское начальство. Оно отозвалось с хорошей стороны. Вследствие этого управляющий губернией представил его в ревизоры поселения на место одного чиновника Лазаревского, просившего отставки. Но как по новому положению Лазаревского до 1 генваря не могли отставить, то дело и затянулось. Между тем г. управляющий губ., по-видимому, расположился представить на это место другого, но по просьбе прокурора обещал, отъезжая теперь в Тюмень, при свидании с князем представить опять Тизенгаузена на то же место. Но как на это вынужденное обещание вполне нельзя положиться, то бедный молодой человек снова может остаться как рак на мели. Поговорите Бибикову, не может ли он в этом деле помочь. Его два-три слова Владимирову дадут заметить, что Тизенгаузеном интересуются. А потом, если может, попросить и самого князя, объяснив, что человек лишился пропитания невольно по одной болезни. Это будет доброе дело. И об этом довольно. Теперь скажу вам, что все наши, слова Богу, здоровы. Один Свистунов хилеет - за него принялся Дьяков. Авось либо несколько его поправит с помощью Божию.
С Востока приехал Казадаев и привез вести - но давнишние, ибо он жил два месяца в Томске. Сказывает, что Митьков опять поправился. Видел Лунина, который по обыкновению весел, но он не совсем верит этому наружному изъявлению - приметно, говорит, что положение его тягостно. Однако прощайте, любезный друг Матвей Иванович, прошу поцеловать ручку у Марьи Константиновны. Поклонитесь всем нашим.
А.Л. Кучевскому
7 марта 1845 года
Давно, давно не писал к вам, мой любезный Александр Лукич. Хотелось что-нибудь послать, но собственные недостатки не допускали, и теперь бы не имел чем поделиться из иждиваемого мною, если бы сам небесный Распорядитель, которому принадлежит все и всё, не представил мне указания послать вам пятьдесят рублей ассигнациями. А потому и примите их не как от меня, но от Него, заботящегося о всех, а особенно о душах, через веру ему принадлежащих.
