Сергей Клычков - Князь мира
- А царю - фланговый солдат! Ладно, старик, мы все понимаем, не лыком подвязаны, сделаем, если приказано! Только скорее скорого ничего не бывает, скоро только вода по весне текет да к старости жизнь человечья!
- Правое слово, сынок!
- Я тебе прямо скажу: трафь теперь по этой самой дороге - пока до места дойдешь, белый царь управится с турком и как раз попадется тебе на обрате!
- Нет уж, служивый, мы как-нибудь и без царя проживем!
- Да ты слушай: встренется он тебе на обрате, а ты хорошенько усы уставь на дорогу, увидит - непременно тебя произведет в анаралы. Чудачок!
- Ой, служивый, чин-то больно высокий! - Видит Михайла, что шутит солдат, а по лицу и незаметно: за бородой не видать!
- Не перелезешь! Ну да ладно, теперь иди себе и не сумлевайся, а как возворотишь в Чертухино с другого конца, так и будет тут кончик! Смотри, старина, с дороги только не сбейся!
Не успел Михайла в ответ солдату моргнуть, как от него только пыль с дороги подолом на Михайлу заворотилась и запорошила глаза.
- Цела душа в теле, и ладно! - протер Михайла глаза, перекрестился и зашагал не торопясь по дороге, заложивши руки за спину.
Место кругом унылое, неприглядчивое, солнышко садится заплаканное, и заря промежду леса, как мутная вода, льется, и облак поодаль идет, так будто совсем и не облак, а вылез это из-под моста разбойник и крадется к Михайле, вобравши голову в плечи, ни звону колокольного со стороны не слышно, ни купольной луковинки нигде к заре не видать.
"Сторона, видно, сибирная! - думает Михайла. - Видно, тутошний народ и в бога не верит!.. Ну, да что ж, в самом деле, - была бы душа только в теле!"
Так Михайла Святой поменялся на старости лет христовым ликом с прохожим солдатом, а что это был за солдат и что у него было за казенное дело, нетрудно и самим догадаться: называть его прямым словом не стоит, а то девки будут в подолы фыркать, а сметливые люди смеяться!
ВЕСЕЛЫЙ ПОНОМАРЬ
Обошел Михайла кругом землю или где-нибудь все же застрял по дороге -кто его знает!
Можно ее обойти или нет, тоже сказано надвое: не веревочку вокруг пальца обвить!
По ученому слову так вон выходит, что земля круглее спасова яблочка, оно и верно - все может быть! Кругла-то она кругла, только прямо перед глазами легла, а что с глаз, то не про нас!
Говорили в старину видалые и разные странные люди, побывавшие в старом Ерусалине у гроба, что пролегает эта дорога как раз через Ерусалинские ворота, в которые въехал в святой город Христос на ослице, и дальше уходит в некую Маравийскую пустынь, к тому самому горючему камню, на котором спаситель сорок дней и ночей подряд проспорил с бесом гордыни, а потом уж от этого камня идет сперва напрямик, а после хоронится в скалах по-за краю синего моря, уводя в высокие Леванские горы…
Там-то от века под воскрыльями стоит вознесенный престол, и на престоле в осьмизвездном ковше хранятся под золотым покровом нетленные дары жизни: у этого-то престола и самый грешный человек получает возвращение силы -подставишь плешь на припек, и вырастут кудри, дунет ветер с горы и все морщинки разгладит, а как оглядишься вокруг, так сугорбье в нутро подберется, расправишься, как молодой тополь весной, по костям прольется тепло и у губ сама заиграет улыбка, чтобы в недолгий после этого срок встретить смерть, как невесту.
*****
Если по этой самой дороге Михайла пошел, то и впрямь, пожалуй, он домой назад не возворотился, потому что времени ему по его старости лет на этот путь едва ли б хватило.
Лучше будет сказать, что больше по незнанию да второпях, как бы молодая жена не проснулась да не ухватила старика в двери за офтоки, а также вышед из дому в благой час, когда на тыну ни свет ни заря во весь мах на порог стрекотали сороки, - Михайла взял с самого начала много левее и потому хоть и обошел, может, действительно землю, но не по большому тракту, на котором стоит и наш Чагодуй, бегущему по самой середке земли, как солнце над нею проходит с недели до разговенья в петровышный пост на зимнего Спиридона-Поворота, сиречь, речь говоря, не по темени земли ее обогнул, а… по затылку!
Ему бы надо, если по-хорошему взять, малость завернуть на восток, действительно поближе к турецкой земле, а он сдура, а может, как раз и наоборот - с великой мужицкой хитринки, чтобы не соткнуться с белым царем, потому что кто его знает, всерьез ему солдат говорил про усы али только смеялся, - сдура попал, по всему судя, в то самое царство, которое хотя и не близко, но не так уж и далеко…
Одно только можно к слову сказать, что и теперь выйдешь из Чертухина и заберешься на попову гору или даже если на колокольню залезешь, так, хоть и вырублен лес по округе и все место теперь стало похоже на Михайлову лысину, на которой разглядишь каждую вошку, - так все же… его, этого самого царства, не видно!
Поле… поле… инда даже до боли в глазах.
Ель да можжевель среди поля!
Зато вот когда доберешься, так уж действительно да: за елью-каргой, за метелью-пургой синее-синее море Хвалынь, округ моря теплынь! Трава в том царстве не вянет, деревья не отряхают листов!
А уж мужики живут - не надивишься!
Денег вроде как ни у кого ни семитки, а живут все в хорошем зажитке, сроду народу ни мытарства, ни барства - вот это царство!
Да, вот это царство!
Видно воочью, что царство это - Сорочье!
*****
Правду же говоря, может, это и так, а может, и нет: из уха в ухо только такой гуд идет через землю, может, совсем понапрасну, и от этого гуда иной раз шибает в разум и токает в сердце!
На самом же деле кто его знает?!
Мужики, известно: как в поле трава растет, везде во всей-то земле по-одинаковому, чукчи, и чуваши, и наши мужики, и не наши, хотя каждая травинка и пахнет по-своему и на свой голос шумит!
К тому же и про Михайлу Святого шел разговор надвое и даже натрое, можно сказать.
Одни крестились, божились, кулаками махали, ногами топали: дескать, обошел по-хорошему землю Михайла Иваныч и в свое время домой назад воротился, правда, когда воротился назад, так уж все у него в жизни так обернулось, что вроде как и не за чем было ходить.
Тут, при таком повороте, маловерные люди уже от себя добавляли, что Михайла хоть и выполнил Филимонов завет и обошел кругом землю с зари на зарю, но, обошед ее, как уж мы говорили, не по главной дороге, а по затылку, как раз забрел в беспошлинное и бесплатежное царство, но долго, меж прочим, там не загостился, потому что хоть и был по прозванью Святой, а, окромя как в писании, мало что в чем понимал - тумак!
Потолкался Михайла у них денек по базару, расспросил, что ему было надобно, и, не заплативши ни полушки за чудесное средство для маломочных стариков, потому что в той стороне ни за что денег не платят: бери в любой лавке какую хочешь шубу, хочешь - на меху, не хочешь на меху - бери на пуху, тебе даже дурного слова никто не скажет, а с почтением, наоборот -опять велят приходить! - получил, значит, задаром волшебную лучинку, прихватил бы, может, в подарок Марье и шубу, да, видно, все же далеко нести, и с этой самой лучинкой тут же наладил назад, потому что по ее молодости лет не располагался на свою молодуху.
Сплетка это иль правда, теперь трудно проверить…
Про лучинку же эту так говорили, что лучинка и лучинка, какую и все у нас щепают на самовар, а раньше втыкали в светец, обстругана начисто, чтобы задоринки не было слышно, и привязывалась для-ради державы на черенок, отчего и родился у Святого на старости годов от второй жены его Марьи будущий барин в нашей округе, Махал Махалыч Бачурин.
И в самом-то деле: при рожденье, кто видел, ручки и ножки были у него как лучинки, а голова с самовар!
Зато и вышел такой мозголовик!
*****
Другие же старики говорили совсем наоборот: обойти-то обошел, дескать, Михайла, только не землю, потому живому человеку за всю даже жизнь ее не обойти, а обошел-де добрый народ, наведши его на старости годов на лишний грех и пересуды - не смог сладить с молодой женой и как-то стакнулся с чертом, черт с молодухой спал на полатях и до самой Михайловой смерти жил у него в батраках, а сам Михайла по хворости своей больше давил тараканов за печкой и только для смущения народа выходил инчас с палочкой, которой отгонял от себя на людях нечистую силу, не дававшую ему после второй женитьбы покою.
Как тут хочешь, так и разбирай.
Оно вполне и понятно: сынок-то у Михайлы задался, так что никто головы не мог приложить: откуда это так к одному человеку счастье да удача наперла?
В одном только, пожалуй, все были согласны: дело, дескать, в лучинке!
Был там черт или нет, шут его знает, никто у него на рогах не висел, что же касательно этой самой лучинки, так тут совсем иной разговор: как-никак Михайла старик был маломочный, всю жизнь на поясницу жаловался, а у Марьи из косы хороший кнут выплетешь и на спине для двоих места хватит - свезет!
