KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская классическая проза » Владимир Лидин - Друзья мои - книги (Заметки книголюба)

Владимир Лидин - Друзья мои - книги (Заметки книголюба)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Лидин, "Друзья мои - книги (Заметки книголюба)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Так разрастается поэтическая история некоторых книг. Жители Калинина сетуют на то, что до сих пор не установлена мемориальная доска на доме основоположника русского исторического романа И. И. Лажечникова, сетуют книголюбы и на то, что в Ленинграде нет мемориальной доски на доме, где помещалась книжная лавка А. Ф. Смирдина, а одна из читательниц настоятельно требует привести в порядок могилу А. П. Керн близ Торжка,- ведь именно Керн посвятил Пушкин стихотворение "Я помню чудное мгновенье", положенное на музыку Глинкой.

Хорошие книги никогда не умирают. Они живут и в первых изданиях - пусть их собирают книголюбы, они живут и в современных изданиях, которые собирает широкий круг новых читателей, плененных и музыкой стиха, и историей жизни замечательных людей, и судьбами изобретателей и умельцев, и мужественной русской прозой, покорившей мир со времен "Повестей Белкина" Пушкина, "Героя нашего времени" Лермонтова, "Мертвых душ" Гоголя, "Записок охотника" Тургенева, "Войны и мира" Льва Толстого, рассказов Чехова...

(26) Повесть о редких изданиях не уходит непременно в прошлое; повесть эта пишется каждый день, ибо многие издания, какие соберет молодой книголюб сегодня, станут со временем редкостью, голосом эпохи, свидетелями ее дел. Номера газет с сообщениями о запуске первого искусственного спутника Земли стали уже редкостью, станут редкостью и номера газет с сообщениями о запуске ракеты на Луну. Время идет, движется, с ним вместе движется и летопись времени - книги: одни становятся вечными, никогда не стареющими спутниками новых и новых поколений читателей; другие не остаются в широком обиходе, но и они не уходят совсем, а прочерчивают свой след в звездном небе литературы. Астрономы с одинаковым вниманием относятся и к крупным светилам и к звездам третьей или пятой величины, ибо без звездной осыпи не было бы и звездного мира.

ГЛУБОКИЕ БЕСЕДЫ

С книгами, которые стоят на моих книжных полках, у меня душевная внутренняя связь. Я знаю судьбу и историю почти каждой из них, и мне кажется, что, когда я беру в руки ту или другую книгу, она тоже знает меня, и нам ничего не нужно объяснять друг другу.

В самом начале революции старый московский букинист Константин Захарович Никитин, о котором даже написана книжечка, поднялся ко мне, задыхаясь от эмфиземы легких, на четвертый этаж с тяжелой пачкой книг; в пачке оказался Толковый словарь русского языка Даля.

(27) - Хочу, чтобы этот словарь остался у вас,- сказал мне Никитин.- Вам он пригодится... может быть, помянете добром старого книжника.

Никитин вскоре умер, а словарь Даля и поныне стоит у меня в книжном шкафу, и, наверно, тысячи раз помянул я добром старого книжника. Пользуясь словарем Даля, я никогда не забываю, что словарь этот предназначен лишь для изучения языка, а не для выискивания народных словечек, которыми иногда хочет блеснуть литератор. Не забываю я и о том, что В. И. Ленин, боровшийся за чистоту русского языка, высоко ценил словарь Даля, предупреждая вместе с тем, что это словарь областного языка. И вот, когда собираешь вместе все эти сведения и размышления, то словарь Даля лично для меня расширяется и становится связанным не только с судьбой его создателя или с памятью о старом книжнике Никитине, но и со всеми теми изменениями строя русской речи и новыми словами и понятиями, какие принесла с собой Октябрьская революция. Вместе с тем всегда раздумываешь, что значит целеустремленный, упорный труд, каким был, например, труд В. И. Даля по собиранию русского словесного жемчуга. Мало кто помнит рассказы и повести казака В. Луганского, и сам Даль, писавший под этим псевдонимом, несомненно понимал, что его, Даля, сила не в художественной прозе, а в создании единственного в своем роде путеводителя по русской речи, которому дано будет победить время; и он победил время, навсегда оставшись спутником каждого из нас.

Поэтому, когда я беру в руки тот или другой том словаря Даля, у меня нет ощущения, что он нужен мне только для справок; мне кажется, что мы беседуем с ним: он учит меня богатству русской речи, а я как бы напоминаю ему о его славной истории. Так некоторые книги, не старея и не остывая, идут в ногу со временем, и времени никогда не опередить их.

В 1869 году вышла в свет книга Н. Флеровского "Положение рабочего класса в России". Флеровский - псевдоним Василия Васильевича Берви, известного экономиста и публициста. Книга Флеровского, так же как и другая его книга "Азбука социальных наук", вышедшая два года спустя, пользовалась огромным успехом у революционной молодежи. Книгу "Положение рабочего класса в России" высоко ценил Карл Маркс.

(28) "Азбука социальных наук" была уничтожена русским правительством. Экземпляр, который хранится у меня, наглядно повествует о том, как книга была уничтожена: обугленные почерневшие края страниц хранят следы огня, но огонь не сжигает человеческой мысли, и с особенным чувством читаешь заключительные строки этой книги:

"...заслуга современной европейской цивилизации, по сравнению с предшествующими, будет равняться если не нулю, то величине очень близкой к ничтожеству - она точно так же, как и ее предшественницы, не учит людей жить создающею солидарность между ними мировою жизнью, она не развивает в них той силы, которая для каждого человека может сделаться источником наибольшего счастья; между тем до тех пор, пока люди этому не научатся, они не будут исполнять своего назначения и будут только уменьшать и собственное свое, и чужое счастье".

Огонь не испепелил этих пророческих строк, и книга Флеровского закономерно стоит на моей книжной полке рядом с другой, тоже сожженной книгой - "Право естественное" Александра Куницына, вышедшей в 1818 году. Куницын был одним из любимых учителей А. С. Пушкина и его товарищей в Царскосельском лицее. Пушкин, на формирование воззрений которого оказал влияние Куницын, вспоминает о нем в одном из самых проникновенных своих стихотворений, посвященном лицейской годовщине:


Куницыну дань сердца и вина!
Он создал нас, он воспитал наш пламень,
Поставлен им краеугольный камень,
Им чистая лампада возжена...


Обе части "Права естественного", в которых Куницын резко высказывался против тирании и провозглашал право граждан сопротивляться угнетению, были изъяты и уничтожены правительством, а Куницын отстранен от преподавания в лицее.

"Властелин не может употреблять для того средства не совместные со свободою и честью граждан... Ни один из подданных не может принять такого поручения, которой противно свободе его сограждан... Распри народов по праву независимости должны быть решены самими народами; потому на заключение мира между воюющими Державами никакой другой народ не может иметь самопроизвольного (30) влияния" - и многое еще другое хотелось бы выписать из этой сожженной книги, которую держал, может быть, в руках Пушкин.

В русском языке есть устаревшее слово "страстотерпец". В буквальном смысле оно означает - мученик, в переносном - человек, готовый ко всем испытаниям во имя поставленной перед собой цели. К числу таких страстотерпцев можно отнести оригинального, забытого ныне писателя прошлого века - Ивана Гавриловича Прыжова. Обвиненный по нечаевскому делу, Прыжов был отправлен отбывать каторгу на Петровский железоделательный завод в Забайкалье, пробыл там почти десять лет и вскоре, выйдя на поселение, умер. Но мученической была и вся писательская жизнь Прыжова, полная неудач, нищеты, отчаяния, разочарования; статьи и книги Прыжова трудно печатались, найти их ныне почти невозможно.

Мне посчастливилось собрать почти все книги Прыжова, изданные при его жизни: "История кабаков в России", "Нищие на святой Руси", "26 московских лжепророков, дур и дураков". Авторство последней книги присвоил аферист-издатель Барков, выпустив ее без фамилии автора и указав только, что это издание Баркова, из чего можно было заключить, что он и является автором книги. (Прыжов в отчаянии подарил ему рукопись, так как никто из книгопродавцев не захотел приобрести ее даже за 8- 10 рублей.)

Книги Прыжова повествуют о трагических условиях жизни народа в царской России, о нищете, о систематическом спаивании. Они разоблачают "блаженных", "пророков" - проходимцев, дурачивших народ, насаждавших суеверие и изуверство.

В книжке "Житие Ивана Яковлевича известного пророка в Москве" Прыжов разоблачает кумира московских купчих, плута и изувера Корейшу, на защиту которого немедленно поднялся архимандрит Федор, ибо церкви нужны были всяческие "пророки" и "провидцы", поддерживавшие веру в чудесные исцеления, "святую" воду и прочие атрибуты церковного обмана.

В 1934 году вышел большой том очерков, статей и писем Прыжова; но его книжки, изданные в семидесятых годах прошлого века, всегда пробуждают во мне особое чувство: и то, что они так бедно изданы, и то, что мошенник-издатель попросту украл у Прыжова авторство одной (31) из его книг,- все это так наглядно и грустно представляет нищую, трагически завершившуюся жизнь одного из своеобразных писателей прошлого.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*