Иван Крылов - Том 2. Драматургия

Тиран! не устрашишь ты сердце тем мое:
В моем несчастьи мне сноснее мыть белье,
Когда бы только князь Слюняй носил мне воду,
Чем быть супругою столь скверному уроду.

Der teufel![30] Я урот? Стерпел нет польше мош!
Ну, фот саплат са фесь моя люповь!.. Карош!
Мольши! на корот стесь не путет шиф ни мушка,
Сейшас пошел фелеть на фсех стреляй из пушка.

Ступай, тиран! твоих я ядер не боюсь,
О князе бедном лишь своем слезами льюсь.

Князна! усой и он? Ну, бьят, какой сейдитой!
Он съядит хоть бы с кем, хоть с куцейем Никитой!
Пьеесная! как я бояйся за тебя!
Уз так за двейью там ёзом я сзяй себя,
Ну, так и думаю, убьет ее до смейти.
Насию побьяи его отсюда цейти!

Что б сделал ты, мой князь?

    Ну, так бы и завый!
Без миенькой князны куда б я годен бый?

Ужели б сим мечом ты не сразил злодея?
Скажи, любезный князь, утешь меня скорее!

Да, да! подсунься-ка к его ты паясу:
Ведь деевянную я спагу-то носу!

Возможно ль, государь!

    А как бы ты хотея?
Мне матуска носить зеезной не веея.

Но если, князь, на вас напасть дерзнул бы кто…

Скажи, чем спасся б ты?

    А ноги-то на сто?
Небось, как дам стьецка, так поминай, как зваи!

Увы, любезный князь, с тобою мы пропали!

Ой! как мне быть, как ты с дьюгим пойдесь к венцу!
Я так юбью тебя… ну пусце еденцу.
Ты знаесь, мияя, моей веикость стьясти;
Подумай, как бы нам спастися от напасти,
Кой выйдесь за него, — не быть со мной добью.

От мажинации[31] одной лишь я умру.
Чернавка, милая! беги, беги скорее —
Сказать родителю, что жизнь мне смерти злее,
Когда с Слюняем я любезным разлучусь,
Что вечно Трумфовой я быть не соглашусь;
Скажи родителю, чтоб он со мной скоряе
Увиделся сейчас тихонько, хоть в сарае,
Чтоб нам придумать, как немчина обмануть
И голову ему, как петуху, свернуть!
Беги, лети к нему!

    Бегу, но все напрасно!

Так, так! напрасно все! и я то вижу ясно.
Но есть еще одно прибежище у нас,
И смерть от хищника спасет нас сей же час.
Скажи, мой князь, в любви ты мне не лицемеришь?

Хоть пьисягнуть готов! Узьи ты мне не веишь?

Готов ли вместе ты со мною умереть?

Позяюй!

  Вместе нам приятна будет смерть.
Пойдем же, бросимся сейчас стремглав в окошко,
И сломим головы.

    Постой, постой немносько!
Отсей вить высоко. Позяюй, бьёсюсь я,
Но тойко, знаесь сто: из низнего зийя.

Я вижу смерти род такой тебе ужасен.
Но менее ль, скажи, злодей для нас опасен?
Вить умирать же нам, а, может, нас убьют.
Пойдем же, бросимся с тобою вместе в пруд,
И Трумфу нашему тем досадим злодею.

Позяюй… — тойко я вить пьявать не умею!

Жестокий! робостью ты бед моих не множь!
Ну, хочешь ли… вот я украла в кухне нож:
Зарежемся!.. мы тем от бед себя избавим.
И наши имена навек с тобой прославим.

Извой.

  Начни ж.

   Гьяди.

    Увы! я вся дрожу!

Князна! заезься ты, я пьезде погьяжу.

О варвар! так-то ты в любви своей мне клялся?
Где нежность вся твоя, где пламень твой девался?
Прочь, прочь! я более тебя уж не люблю,
И виду твоего, Слюнявый, не терплю!
Прощай… быть нежным ввек ты счастия не вкусишь!
Прямой Слюняй, когда зарезаться ты трусишь.

Да, видись, бьят! насья, небось, ты дуяка!
Заезься-ка сама, кои юка ехка;
И я не пьёмах вить, меня ты не обманесь!
Цейкнуться дойго-и, а посье и не встанесь!
Нет, сто не говои, я смейти не юбью,
Хотя от миенькой и гнев за то тейпью;
Но посье помиюсь, пьивьюся, пьияскаюсь.
И сто я зить хоцу — ей истинно пьизнаюсь.
Ну, пьяво, как она ни спой себе со мной,
А все-таки вить я — утеснее зивой!

А слышь ты, господа! Мы стол велим поставить,
Чтоб царский мой совет, как надобно, исправить.
Да, слышь, подумаем.

    Скорей внесите стол.
Боюсь лишь, чтоб немчин нас не всадил на кол!

Нет, в рынок он пошел теперь за башмаками,
Чтоб, слышь ты, танцовать ужо на бале с нами;
А у меня меж тем подкуплен уж звонарь…

Велите ли себе спустить теперь кубарь?

Тотчас, слышь, погоди! Ну, слышь, чтоб с колокольни
Звонарь, как сыч, смотрел на все места окольни,
И дал бы знать, когда воротится немчин.
Молчи: мы, слышь, ему сготовим добрый блин!
Садитесь же.

   Ну, вот, бояре, в чем все дело:
Нас семя вражье здесь немчинско одолело;
Ведь, слышь, сказать — так стыд, а утаить — так грех:
Я, царь, и вы, вся знать, — мы курам стали в смех.
Нам, слышь, по улицам ребята все смеются;
Везде за нами гвалт — бес знает, где берутся!
Частехонько — ну страм! — немчина веселя,
Под царский, слышь ты, зад дают мне киселя!
Сам Трумф, ругаться вам став заражен повадкой,
Слышь, всем велит носить кафтаны вверх подкладкой.
И уж задумал, слышь, содрать с вас парики,
Чтоб лошадям своим свалять их в потники.
Так, знать, нельзя ль самим содрать с него нам кожу,
Иль, слышь, хоть, отманя к сторонке, треснуть в рожу,
Да вон и с челядью отсель его прогнать.
Ну, так ли, господа? — Так, слышь, сберем мы рать!..

Надезя-госудай! вить я в совет не нузен?

Ты зелен еще, князь! Ступай и будь на ужин.
Подщипа, слышь ты, мне теперь сказала все…

Пьяпай я!

  Я с тобой уж помирил ее.
Небось, лишь погоди, я с басурманом слажу.

Езон! Так я пойду на гоюбятню сьязю!