KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Русская классическая проза » Николай Брешко-Брешковский - Ремесло сатаны

Николай Брешко-Брешковский - Ремесло сатаны

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Николай Брешко-Брешковский, "Ремесло сатаны" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Носком туфельки она ударила его в грудь.

– Встаньте… Встаньте же! Вы отвратительны… Встаньте же, сумасшедший… Сюда, слышите, идут…

– Леночка, можно? – послышался из-за портьеры голос Андрея Тарасовича.

– Конечно, можно, что за вопрос? У меня с Аршаком Давидовичем, нет никаких секретов.

А между тем Лихолетьев думал, что именно с Аршаком Давыдовичем имеются какие-то секреты у его жены. Словом, старик безумно ревновал свою Леночку, в которую был влюблен последним чувством, пылким, страстным, как самое мальчишеское.

Чрезвычайно одобрив последний анекдот Железноградова, Андрей Тарасович вышел вместе с банкиром «на склад». Но там не оказалось жены. Вместе с ней исчез и Хачатуров. Старик бросился по горячим следам. И вот всегда восково-бледная такая Леночка порозовела от какой-то непонятной ему причины, а нефтяной крез смущенно обмахивает платком свои дряблые острые коленки.

– Я хотел узнать, друг мой, ты скоро позовешь нас к чаю?

– Скоро, скоро… сию минуту.

Лихолетьев с укоризной смотрел на жену. Елена Матвеевна медленно подошла к нему, гипнотизируя взглядом, нежно-обволакивающим. И он сразу оттаял. Она провела холеной рукой своей по его глянцевитой лысине.

– Ах ты, мой дурачок!

Он с пухлым блаженным лицом, сладко зажмурившись, поймал ее руку и стал сочно выцеловывать каждый пальчик.

Ревнивый зверь смирился под мягким шелковым хлыстом опытной укротительницы.

– Довольно нежностей! Пойдем пить чай…

В столовую «под темный дуб» приглашались только избранные. Публику попроще обносили чаем «на складе». А в задних комнатах, где шилось белье, чая совсем не полагалось.

В столовой сидела за самоваром Августа Францевна, бесцветное, гладко причесанное существо – компаньонка Елены Матвеевны.

Железноградов, набив себе полный рот печеньем, разглагольствовал во всеуслышанье:

– Господа, внимание! Аттансион! Не за горами праздник Рождества Христова. Наши герои-солдатики, наши святые защитники ждут теплых вещей. Я лично сам везу три вагона. Я сам буду свой собственный уполномоченный! Я уже заказал форму… Буду раздавать в окопах, на самых передовых позициях.

– Смотри, Мисаил, тебя еще убьют! – вмешалась Сильфида Аполлоновна. – Вы себе представить не можете, Елена Матвеевна, какой он храбрый! Он ничего не боится! Его так и рвет на позиции!

– А что же? Чего я имею бояться? Я верю в свою звезду. Не родилась еще та бомба, которая меня убьет! На крупповских заводах еще таких бомб не выделывают. И наконец, мои славные предки дрались ва Коссовом поле…

В столовой появился Юнгшиллер. Он был здесь своим человеком, всегда и во всякое время желанным. Обыкновенно пышущий густым румянцем, сейчас он бледен и маскирует наигранной улыбкой полную растерянность.

Он склонился к ручке Елены Матвеевны. Они обменялись неуловимым сообщническим взглядом. Елена Матвеевна угадала, что Юнгшиллер принес плохую весть.

Улучив момент, он шепнул ей:

– У меня есть к вам два слова.

– Ганс Федорович, – молвила она громко, – вы хотели взглянуть картину Крачковского, которую я купила на осенней выставке. Пойдемте…

Она увела его в соседнюю гостиную. С глазу на глаз спросила…

– Что случилось?

– Ах, нам не везет… Колоссально не везет за последнее время… Сейчас получил из Лаприкена шифрованную телеграмму. Забугина убежала!

– Не может быть?!

– Увы, депеша у меня в кармане… Вот она.

Елена Матвеевна закусила губы, и страшно было ее лицо в этот момент.

12. Дорогому капиталу!..

Железноградову анафемски везло.

Его финансовые операции с такой же завидной легкостью осуществлялись, как и все его честолюбивые дерзания.

В самом деле, чего уж лучше. Разлетелся к супругам Лихолетьевым, продырявил штемпелем несколько солдатских рубах, угостил Андрея Тарасовича парой избитых анекдотов, и, глядишь, комбинация с подковными гвоздями прошла. Это добрых чистеньких полтора миллиона в пользу Мисаила Григорьевича. Правда, из этой суммы он выкроит изрядный процент на «благотворительность» Елены Матвеевны. Пусть! Так что же из этого? Сам же Мисаил Григорьевич любит повторять:

– Полумиллионом больше, полумиллионом меньше, не все ли равно?

Так и здесь. Он свое наверстает. Сегодня гвозди, завтра – шипы, сталь, йод, марля, противогазные маски. Господи, хозяйство теперешней войны так сложно, так многогранно, что деятельности талантливых, знающих, где зимуют раки, людей – угол непочатый.

Мисаил Григорьевич – большому кораблю и большое плаванье. Не мудрено, что миллионы его растут и пухнут, как в сказке. Он и до войны был человеком богатым. Война лишь окончательному его расцвету способствовала. Ему и книги в руки.

А вот подозрительная, темная мелкота в заношенном белье, пресмыкавшаяся по трущобным кофейням, вот даже кто пошел в гору. Вся эта мразь, жонглирующая сталью, бензином, йодом, солдатскими сапогами, приодевшись, помывшись, почистившись, хлынула в дорогие кабаки и там «держит фасон», платя две четвертых за бутылку шампанского.

Со дня на день ждал Мисаил Григорьевич камергерских ключей от его святейшества. Ждал, хотя брало его некоторое сомнение.

– Ой, он крутит… он что-то крутит, Манега, – жаловался Мисаил Григорьевич супруге, показывая письма и телеграммы аббата.

Зато выгорело относительно республики Никарагуа. Вернувшись от Лихолетьевых, Железноградов застал у себя в кабинете официальную бумагу, извещавшую, что с момента ее получения он, Железноградов, «аккредитован» защищать коммерческие, политические и всякие другие интересы граждан упомянутой республики. Правда, на берегах Невы не имелось в наличности в данное время ни одного гражданина далекой Никарагуа. Был один-единственный, и тот уехал. Но тем лучше, меньше хлопот, а красивый консульский мундир от этого нисколько не потеряет, и золотое шитье его ничуть не потускнеет.

Надо женить Кипрского короля на Искрицкой, и все будет хорошо. Мисаил Григорьевич добился своего. Об Искрицкой все говорят, все интересуются ею. Даже Лихолетьев спросил его в кабинете, перебив деловой разговор:

– Ваша милость ухаживает, кажется, за этой… Искрицкой?

Мисаил Григорьевич сострил умильно-лукавую физиономию, забегав глазами-мышатами.

– Ухаживает… ухаживает… Ваше высокопревосходительство, по этому поводу имеется великолепный армянский анекдот… Спрашивают армянина: «Скажи, пожалуйста, Амбарсум Карапетович, правда, что ты ухаживаешь за такой-то?» – «Ухаживаю, ухаживаю… Тыфлис – сплэтник город… Живешь с бабой два года, и сейчас гаворат: ухаживает!»… Так и я вам скажу, ваше высокопревосходительство… Петербург – сплэтннк город.

Оба собеседника смеялись, Лихолетьев – хриплым баритонным сановничьим смехом, Железноградов – тоненьким, визгливым тенорком.

Когда, вернувшись с Вознесенского проспекта, Обрыдленко доложил своему патрону в смягченном, приукрашенном виде, что король Кипрский «не может» приехать к Мисаилу Григорьевичу, банкиру шибко не понравилось это.

– Почему не может, почему не может? Что значит? Подумаешь, какая важная персона! Король без штанов… Но я к нему не поеду, как себе хочет…

– Если желаете, чтобы вышло что-нибудь, придется… И наконец, сам он, король, «ничего не хочет»…

– Но почему он не может приехать?

– Слишком стар, болят ноги, у него подагра, он еле двигается…

– Что такое подагра? Я же не верхом на палочке жду его к себе. Вы должны привезти его на моем ото… Нет, адмирал, вы, я вижу, никуда не годитесь.

– Мисаил Григорьевич, я сделал все, что надо, скажу больше: я поступился своим самолюбием.

– Ай, какое там самолюбие!

– Позвольте, как это какое? Король вспомнил нашу беседу в Тюильрийском дворце, и вдруг…

– Где Тюильри, а где Петербург? Что такое? Что вы поехали к нему от моего имени? Ваша беседа в Тюильри была пятьдесят лет назад. Теперь другое время, время финансовой аристократии. Мы, мы повелеваем, так как у нас миллионы. А после этой войны мы дадим еще сильнее почувствовать власть и могущество финансовой аристократии. Берите меня, берите меня! Передо мной все двери открыты. Все! Родовая аристократия вымирает, вытесняемая капиталом… Дорогу капиталу!..

– Однако вам хочется, чтобы ваша содержанка была королевой? Хочется самому сделаться папским графом?

– Почему вы это вспомнили? Ну, да, хотелось бы! Одно другому не мешает. Игрушки, багательки! Почему же нет? Но я надеюсь, что мы не будем об этом спорить до бесконечности… Мой дорогой адмирал, надо выяснить вопрос, как же быть с этим нищим королем? Поехать разве к нему? Что? Ведь, в сущности, корона с моей головы не упадет, надеюсь? Скажите, адмирал, там очень… грязно?

– Не очень. Если хотите, даже, скорее, чисто.

– В таком случае, собираетесь! Едем!

– Мисаил Григорьевич, а нельзя ли, чтобы меня миновала чаша сия?

– Ого, ваше высокопревосходительство, вы евангельским текстом заговорили! Нет, я без вас не поеду.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*