Марина Цветаева - Том 3. Книга 2. Драматические произведения

Будь то хоть сам Зевес
С Мойрами вкупе —
Сих не сниму желез!
Свет, из света Голос.

Вакху — уступишь.

Зачаровывающий сердце
Звук — кифарой в ушах звенит!
Кто ты?

Девы и Миродержца
Сын — невесты твоей жених
Предначертанный. Слаще млека
Пить на сладостнейшем из лож —
Предназначена мне от века
Здесь покоящаяся.

Лжешь!
Минотавровой кровью смочен
Меч. Изведаешь, сколь веска
Длань Тезеева!

Тсс… Непрочен
Сон в присутствии божества.

Коль не вымысел и не слепок,
Выдь, — спознаемся, суеслов!

Заклинаю тебя — некрепок
Сна колеблющийся покров!
Пощади ни отца, ни дома
Не имеющую.

К борьбе,
Дерзкий!

Тише же! Чти же дрёму
Девы, грезящей о тебе.
Любят — думаете? Нет, рубят
Так! нет — губят! нет — жилы рвут!
О, как мало и плохо любят!
Любят, рубят — единый звук
Мертвенный! И сие любовью
Величаете? Мышц игра —
И не боле! Бревна дубовей
И топорнее топора.
О, как тупо и неуклюже:
Ложе — узы — подложный жар
Крови… Дева, познавши мужа,
Спит, жаровни твоей угар
Просыпает. От сих позорищ
Долы дыбом и реки вспять!
Как плодом заедают горечь,
Никнет — ласки твои заспать
Дева. Замертво павшей клячи
Кротче! Судорогой вдоль рта —
Ваших браков и новобрачий
Отвращающая тщета.
О, как мало и неумело
Нежите!

Обличитель лбов —
Кто ты?

Огненный сын Семелы —
Вдохновения грозный бог.

Вакх!

Двусердый и двоедонный.

Вакх!

В утробе мужской догрет.

Вакх!

Не женщиною рожденный.

Вакх!

Но дважды узревший свет.
Тот, чьей двойственностью двоится
Взгляд у всякого, кто прозрел.

Вакх!

Раздвинутая граница.

Вакх!

Пределам твоим предел.
Тот, которого душу пьете
В хороводах и на холмах.
С злыми каторжниками плоти
Бог, братающийся в боях.
Верховод громового хора, —
Все возжаждавшие, сюда! —
Одаряющий без разбора
И стирающий без следа.
Лицемеров, стоящих одаль, —
Бич! То воркот ушам, то рык,
Низшим — оторопь я и одурь,
Высшим — заповеди язык!
О, ни до у меня, ни дальше!
Ни сетей на меня, ни уз!
Ненасытен — и глада алчу:
Только жаждою утолюсь.
Двоедонный, рожденный дважды,
Двоеверный, — и вождь и страж…
И да будет кувшин — по жажде
Сей изжаждавшийся меж чаш
Деве…
Вежд крылатым взмахом —
Эти розы станут прахом.
Выравненные резцом,
Эти брови станут мхом.
Лба доверчивую кротость
Злыми бороздами опыт
Выбороздит. Гладь ланит
Жилами избороздит, —
Вилами! Улыбку рождши —
Плачь! Нет, дли ее, — всё тот же
Червь подтачивает плод:
Горе сушит, нега жжет,
Всё — обмеривает! Дивом
Мнишь? Все сущее червиво,
Муж!

С наглядностями рву!

Смерть — название червю.
Не цвести вторично древу!
Юность резвого котурна
Не задерживает. Деву,
Мнишь, отстаиваешь? Урну
С пеплом! С богом в ратоборство
Вставши — призраком влеком!
Тенью! Крохотною горсткой
Праха, бывшего цветком.
Сладостней, скажи, на высях
Гор, в лазоревых приречьях
Цвел ли? От тебя зависит
Срезать — иль увековечить
Цвет сей. Хватче Минотавра,
Злей Зевесовой грозы —
Огнь неистовости тварной,
Страстью названной. — Срази!
Уступи, взлюбивший много,
Деве — богу —
Хмеле-кудро-голувому!

Дева мной завоевана!
И мечом и отдачею…

Дева — мне предназначена!
За века предугадана!
Без разделу моя!
Что лоза — виноградарю,
То мне — дева сия!
Божеству ли с убожеством
Спорить? Муж скудосерд,
Чту венчальным предложишь ей
Даром? Старость и смерть?
Красота и бессмертие, —
Вот в двудонном ковше
Жениха-виночерпия
Дар невесте: душе.
Дар Тезея и Вакхову
Дань — кладу на весы.
Взвесь. Ужель одинаковый
Вес?

У спящей спроси.

То ж, что рану закрашивать,
То ж, что море в сетях
Несть — у женщины спрашивать
О правах и путях

Та, что пленника вывела…

Чувств изведала сеть.
Не смущай ее выбором,
Сам за деву ответь,

Чту Тезеем присвоено…

Сгибнет, в прахе влачась.
Меж бессрочной красой ее
И цветеньем на час,
Между страстью, калечащей,
И бессмертной мечтой,
Между частью и вечностью
Выбирай, — выбор твой!
Уступи, объявший много,
Деву — богу.

От алчбы моей жадной
Ей вовек не очнуться!

У моей Ариадны
Будут новые чувства.

Плеск весла безоглядна
Воском чаешь заткнуть?

У моей Ариадны
Будет новая чуть.

Мужа знавшая рядом
Божества не восхощет!

У моей Ариадны
Будет новая ощупь.

Я — сквозь жертвенный ладан!
Я — в дурмане ночей!

У моей Ариадны
Сих не будет очей.

Иль не знаешь, что вдувы
В час касаний бескостных…

Новый облик, и новый
Взгляд, и новая поступь…

По тишайшему зову —
В нощь! К былому на грудь!

Новый образ, и новый
Взгляд, и новая суть…

Каждым ногтем начертан
В сердца девственной глине!

Черт, лелеянных — смертной,
Не узнает — богиней.

Но зачем же, двужалый,
Ночь была нам вдвоем?

Дабы разницу знала
Между небом и дном.
Бога знавшая рядом
Естества не восхощет,
Нет — твоей Ариадны!
На дворцовую площадь
Выйдя — Фив Семивратных,
Града новой зари,
Ариадне и Вакху
Фимиам воскури!
Уступи, познавший много,
Деву — богу.