Николай Пирогов - Севастопольские письма и воспоминания
Скажите Василью Ивановичу [Тарасову], чтобы он мне писал и меня не забывал; я всегда с большим удовольствием читаю его письма и всегда, всегда помню его; всегда буду знать и уважать как благородного и честного человека. Прочтите ему и мое письмо. Спешу послать на почту. В другое время напишу вам и больше.
Вас искренно уважающий Пирогов.
No 7.
(Письмо No 7-в "В. Е." (No 6).
Киев, 1 сентября 1859 г.
Я очень благодарен жене, что она написала Вам, почтеннейшая Екатерина Михайловна, вместо меня, пользуясь моим отсутствием.
В письме ее, Вы, верно, это и сами заметили, много чувства, а следовательно и правды, хотя бы и нелогической, но это все равно, лишь бы правда. Я с моей стороны прибавлю к ее посланию немножко и логики. Надобно брать вещи, как они есть, это - первое, что, впрочем, нисколько не противоречит и необходимости всякого мыслящего и чувствующего человека - иметь свои идеалы или брать во внимание и идеальную сторону дела.
Главное,- не пересолить. Я понимаю очень хорошо, как Вы теперь смотрите на нашу общину, побывав в Берлине и в Париже [...] для усовершенствования нашей общины, не выписывать же нам католицизм, протестантизм и пиэтизм из-за границы
(От своего пребывания за рубежом и осмотра тамошних учреждений женской помощи в госпиталях Бакунина вовсе не была в восторге, как можно было бы заключить из первого впечатления от цитируемой фразы. "Это не те сестры, о которых мы мечтали, о сестрах-утешительницах больных, ходатайницах за них, сестрах, вносящих в чужие госпитали горячие чувства любви и участия, правду и добросовестность. Для этого высокого занятия не сформируешь сестер чисткой полов и замков... Они очень холодно относятся к больным... [Их общины] произведение рассудка и желания жить по-христиански с кой-какими удобствами. Крестовоздвиженская община - произведение патриотического чувства, стремящегося участвовать в общем деле, испытывающего сильное сочувствие к стольким страданиям и готовность разделить общую опасность и труды" ("В. Е.", No 6).
Из этого отрывка и всего рассказа видно, что в письме, вызвавшем комментируемый документ, Б. отзывалась положительно только об устройстве помещений зарубежных общин. Сравнивая нравственную сторону учреждений зарубежных и русских, Б. подчеркивала преимущество отечественной общины. Точно так же П. в своих писаниях хвалил, главным образом, внешнюю сторону положения зарубежной высшей школы и ее представителей.
Великого хирурга и патриота возмущало преследование русской науки со стороны реакционного царского правительства. Но с точки зрения идейной, нравственной П. всегда говорил о превосходстве отечественной науки сравнительно с зарубежной (см. его рассказ о состоянии науки за рубежом в 30-40-х гг. XIX в.). Из приведенных в наст. издании высказываний П. о русских сестрах видно, как высоко он ставил русскую медицинскую сестру сравнительно с зарубежными в нравственном и во всех других отношениях.).
Будем, по крайней мере, довольны тем, что тогда как католицизм есть уже дело поконченное, и кроме того, что он произвел уже, ничего подобного более на свет не произведет,- наше православие еще содержит в себе начало незаконченное и способное к развитию. Будем утешать себя этой мыслью, она пригодится не для нас, но, может быть, для наших внуков. Не все же жить в настоящем, надо уметь жить и в будущем; а без этого умения - беда; не имея его, да имея слишком живое чувство, можно попасть бог знает куда. Не теряйте терпения,- одна попытка не удалась, попробуйте на другой манер, но за сделанное однажды держитесь крепко обеими руками, не упускайте его из отчаяния, что нейдет так, как бы хотелось.
Мысль учреждения общины в критическое время, ее действия - это все факты "Errungenschaft", по-русски - достигнутости, как выражался король прусский, когда ему было жутко; это все-таки прогресс; оставить все это, бросить, кинуть - значило бы сделать шаг назад.
А Вы, как истая русская прогрессистка, какою я Вас привык всегда видеть, не должны об этом я думать. И, я Вас уверяю, если Вы покинете общину, то будете сами потом грустить и упрекать себя. Великая княгиня не потеряла участия к общине, это доказывает и ваше путешествие, и приобретенный дом. Зачем же натягивать тетиву слишком туго?
Мужайся, стой и дай ответ! Казенщину трудно вытащить из сердца и головы русского человека; она проникла и в сердце женщины со времен Петра, а с ними и в Крестовоздвиженскую общину. Как же быть; не Вы одни с этим добром возитесь; с ним и церковь божия не скоро сладит. Прощайте покуда, уже поздно, и я иду спать, а Вы бодрствуйте - за себя и за общину.
Ваш Пирогов.
(Другие письма П. к Бакуниной не приведены в ее воспоминаниях. Но вслед за этим письмом она сообщает о посещении великим хирургом общины: "13 декабря [1859 г.] был у нас Ник. Ив. Пирогов. Он быстро обегал весь дом. Накануне он был у великой княгини. Она ему говорила, что хочет устроить нечто религиозное. Он ей прямо сказал:
"Тогда Бакунина не может быть настоятельницей, да и все это кончится ипокритством - что всего хуже". Он оставался в Петербурге не долго. ("В. Е.", No 6).
П. был тогда в Петербурге на совещании попечителей учебных округов (как попечитель Киевского округа) для выработки правил о взаимоотношениях общей полиции и университетского начальства в вопросе о надзоре за студентами. Тогда же ему предлагали, через вел. кн. Елену Павловну, пост товарища министра просвещения. В связи с этим П. был приглашен к царю, которому он "лил чистую воду" по вопросу о студенческом движении, защищая студентов от других участников совещания, которые благодарили Александра II за то, что он объявил студентам выговор. Что касается поста товарища министра, то П. "решительно отказал" великой княгине в занятии его (письма к жене от 16 и 24 декабря 1859г.). См. письмо П. к Е. M. Бакуниной за 1881 г.).
ВОСПОМИНАНИЯ О КРЫМСКОЙ ВОЙНЕ
(Объединенные под наст. заглавием документы-выдержки из классических трудов П. об устройстве военно-медицинского дела, из писем его к друзьям; дополняют содержание "Севастопольских писем" по существу; имеют большое значение для истории периода, к которому относятся, для характеристики деятельности П. в Крыму. Расположены в хронологическом порядке.).
Не без чувства гордости вспоминаешь прожитое.
Мы, взаправду, имеем право гордиться, что стойко
выдержали Крымскую войну, - ее нельзя сравнивать
ни с какою другою.
Н. И. Пиpогов (1865 г.)
II. ИЗ "НАЧАЛ... ВОЕННО-ПОЛЕВОЙ ХИРУРГИИ"
(Предлагаемые воспоминания П. о Крымской войне печатаются по тексту "Начал" т. I. Весь текст - вступительная глава к "Началам",- знаменитому классическому труду П., имеющему огромное значение для истории развитии военной медицины и во многом сохраняющему до наших дней значение руководства к действию для работников медицинской службы в обстановке войны.
Главный хирург Советской Армии во время Великой Отечественной войны, организатор военно-медицинского дела, академик H. H. Бурденко писал во время войны 1941-1945 гг. о трудах П.: "Эти книги ярки и интересны и в настоящее время! Они, действительно, являются ценным вкладом в мировую сокровищницу медицинских трудов и вместе с тем гордостью нашей общественности. Сейчас, когда наша медицинская общественность, выполняя свой долг перед Родиной, прониклась необходимостью повышать обороноспособность страны, эти работы Пирогова приобретают особое значение... Классические труды Пирогова до сих пор привлекают внимание современных военно-полевых хирургов своим богатством идей, светлыми мыслями, точными описаниями болезненных форм и исключительным организационным опытом").
В 1864 году я издал в Германии "Начала общей военной хирургии" на немецком языке. Моя книга нашла себе читателей. В 1865 году я решился издать "Начала военно-полевой общей хирургии" и для русских врачей. Это не есть перевод с немецкого. ( П. писал это вступление за рубежом, в разных городах, где он проживал в качестве руководителя молодых русских ученых, готовившихся к занятию кафедр в отечественных университетах. История создания "Начал" в виде литературного произведения изложена автором в письмах к министру просвещения А. В. Головнину, найденных мною в архиве министерства. Приведу их здесь в соответственных извлечениях:
"Лейпцигский книгопродавец Ламиль, приезжая сюда, предложил мне написать курс военной хирургии и испрашивал позволения у меня напечатать ее на свой счет. Сначала я было не решался. Но, попробовав однажды, так втянулся в работу, что уже большую половину книги написал и хочу ее кончить [...]. Трактата общей хирургии до сих пор еще нет и на немецком языке. Между тем я полагаю, что для военных врачей именно Общая хирургия, примененная к военно-полевой практике, дело очень нужное.- Если бы у нас, в России, разделяли мое мнение, то я готов бы был дать ее перевесть под моим руководством, разумеется, в том случае, когда бы были желающие ее издать на свой счет, как это делает Ламиль" (10 января 1864 г.)
