Николай Гоголь - Вечера на хуторе близ Диканьки (Художник. Л. Датько)
В песнях видел Гоголь прежде всего отражение народного характера. В статье, посвященной украинским песням, он говорит: «Это народная история, живая, яркая, исполненная красок, истины, обнажающая всю жизнь народа… Кто не проникнул в них глубоко, тот ничего не узнает о прошедшем быте этой цветущей части России…», так как в песнях передан «верный быт, стихии характера, все изгибы и оттенки чувств, волнений, страданий, веселий изображаемого народа…»
Создавая поэтические, овеянные лиризмом образы девушек: Ганны в «Майской ночи», Оксаны в «Ночи перед рождеством», Параски в «Сорочинской ярмарке», — Гоголь широко пользуется народными песнями. В них он находит задушевные черты и краски, которыми наделены его героини, то лирически-задумчивые и нежные, как Ганна, то полные задорного веселья, как Параска, но одинаково преданные и нежно любящие,
Влюбленные у Гоголя даже объясняются между собой словами народных песен, потому что все красивое и чистое, что отличает чувства простых людей из народа, с наибольшей полнотой и поэтической силой выражено в народной песне. Лирическим, песенным является объяснение Левко и Ганны в повести «Майская ночь». Недаром начало первой главы так близко к одной из известных украинских песен — «Солнце низенько, вечер близенько».
В людях из народа видел Гоголь лучшие человеческие черты и качества: любовь к родине, чувство собственного достоинства, живой и ясный ум, человечность и благородство.
Кузнец Вакула в «Ночи перед рождеством», Левко в «Майской ночи», Данила Бурульбаш в «Страшной мести» являются воплощением тех положительных черт, какие запечатлелись в народных думах и песнях. Вакула не теряется ни в каких случаях жизни. Он заставил служить себе черта, не робеет он и во дворце у царицы. Его поступки определяются большим и подлинным чувством любви к Оксане.
В «Вечерах на хуторе близ Диканьки» не дано непосредственно картин крепостного быта, угнетения крестьян помещиками. Это объясняется не стремлением писателя идеализировать, приукрасить действительность, а тем, что Гоголь хотел показать народ не подневольным и покорным, а гордым, свободным в своей внутренней красоте и силе, в своем жизнеутверждающем оптимизме. Не следует забывать и исторические особенности жизни украинского народа, закрепощенного лишь в сравнительно позднюю пору: окончательное оформление крепостное право на Украине приобрело лишь при Екатерине II, в 1783 году.
Парубки в «Майской ночи», задумавшие подразнить голову и помочь Левко, показаны не только как повесы и гуляки — они стоят за свои права, в них живет еще память о той вольности, которой славилось казачество. «- Что ж мы, ребята, за холопья? Разве мы не такого роду, как и он? Мы, слава богу, вольные козаки! Покажем ему, хлопцы, что мы вольные козаки!» — говорит Левко, поднимая своих товарищей против головы. Один из хлопцев вспоминает о прежней казацкой воле: «…чудится, будто поминаешь давние годы. Любо, вольно на сердце; а душа как будто в раю. Гей, хлопцы! Гей, гуляй!..»
Свободолюбивое народное начало «Вечеров на хуторе близ Диканьки» с особенной полнотой нашло свое выражение в образе запорожца, неоднократно встречающемся в повестях. Смелость и вольнолюбие характерны и для таких героев, как кузнец Вакула, Грицько, дед-казак из повести «Пропасшая грамота», не говоря уже о Даниле Бурульбаше из повести «Страшная месть».
Черты героизма, свободолюбия, душевной широты, которые позже с такой могучей силой покажет Гоголь в героях повести «Тарас Бульба», уже проявились в «Вечерах на хуторе близ Диканьки». Особенно ярко передано это свободолюбивое начало народной жизни в излюбленных Гоголем описаниях танца «гопак», образно передающих удаль и могучий, как вихрь, дух запорожской вольности. В танце, как и в песне, сказалась для Гоголя душа народа. И не случайно герои его повестей в минуту душевного подъема, в своих радостных порывах так безудержно, весело, молодо, самозабвенно предаются танцу. Весело и задорно танцует перед зеркалом гопак хорошенькая Параска, размечтавшись о своем Грицько, притопывая ногами «чем далее, всё смелее; наконец левая рука ее опустилась и уперлась в бок, и она пошла танцевать, побрякивая подковами, держа перед собою зеркало…». Вошедший в хату Черевик, увидев пляску дочери, гордо подбоченившись, выступил вперед «и пустился вприсядку, позабыв про все дела свои». Общим безудержным весельем охвачены гости на свадьбе Параски, где «все неслось, все танцевало». Еще хмельнее, еще радостнее описание свадебного танца в «Вечере накануне Ивана Купала».
Этому светлому миру народной жизни противостоят жестокие и алчные представители сельской верхушки — староста («голова»), богатеи-кулаки, которые притесняют и угнетают своих же односельчан. Староста Макогоненко в «Майской ночи» всем ненавистен тем, что самоуправно и несправедливо распоряжался в деревне, подвергал жестоким наказаниям «провинившихся», выставляя их на мороз и обливая колодной водой. Смешно, когда этот царский и помещичий прихвостень ставит себе в заслугу то, что ему довелось ехать на козлах кареты Екатерины II во время ее путешествия в Крым. Корыстолюбив и жаден богатый казак Чуб в «Ночи перед рождеством» и отец Пидорки — кулак Корж, толкнувший Петруся на преступление («Вечер накануне Ивана Купала»). Все они наделены резко отрицательными чертами. Их темные проделки, их алчность и корыстолюбие сурово осуждает и высмеивает Гоголь.
Гоголь показал резкое различие между своими гордыми, великодушными и мужественными героями — такими, как Вакула, Левко, Грицько, Оксана, Пидорка — и представителями сельской «знати» — богатеями вроде головы в «Майской ночи» или Чуба в «Ночи перед рождеством»; они ненавистны всей деревне, выступают как притеснители односельчан и по своим моральным качествам являются прямой противоположностью смелым и независимым положительным персонажам. И подобно тому, как в народных песнях и сказках правда всегда торжествует над кривдой, так и в повестях Гоголя хорошие и добрые люди побеждают злых и несправедливых.
В сатирических эпизодах «Вечеров», в изображении комических типов и отрицательных персонажей отчетливо проглядывают черты социальной действительности, намечается реалистическая манера будущих произведений Гоголя. Гоголь создает типический портрет хапуги-чиновника в повести «Ночь перед рождеством»: «…сорочинский заседатель на тройке обывательских лошадей, в шапке с барашковым околышком, сделанной по манеру уланскому, в синем тулупе, подбитом чёрными смушками, с дьявольски сплетенною плетью, которою имеет он обыкновение подгонять своего ямщика, то он бы, верно, приметил ее, потому что от сорочинского заседателя ни одна ведьма на свете не ускользнет. Он знает наперечет, сколько у каждой бабы свинья мечет поросенков, и сколько в сундуке лежит полотна, и что именно из своего платья и хозяйства заложит добрый человек в воскресный день в шинке».
Здесь не забыта и шапка заседателя, сделанная на уланский манер; и мы сразу догадываемся, что заседатель любил, чтобы его принимали не за полицейского чиновника, а за офицера-кавалериста. А «дьявольски» сплетенная плеть, которой он имел обыкновение подгонять ямщиков, весьма наглядно рисует повадки заседателя в его обращении с крестьянами.
В этой же повести «Ночь перед рождеством» Гоголь рисует придворные нравы, насмешливо описывая дворец Екатерины II. Внешнее великолепие придворной жизни противопоставлено Гоголем простоте и скромному благородству чисто убранных, светлых и радостных украинских хат. Мишурный блеск и пышность придворных порядков становятся особенно очевидными благодаря тому, что царский дворец показан в простосердечном восприятии кузнеца Вакулы, который наивно удивляется окружающей его роскоши и богатству.
Изображая временщика, фаворита Екатерины II — всесильного Потемкина, Гоголь подчеркивает в нем самоуверенную важность, презрение к окружающим. Запорожцы, и среди них кузнец, видят лицемерие и унизительное поведение генералов, заискивающих перед Потемкиным. При его появлении «все генералы, которые расхаживали довольно спесиво в золотых мундирах, засуетились и с низкими поклонами, казалось, ловили его слово и даже малейшее движение, чтобы сейчас лететь выполнять его. Но гетьман не обратил внимания, едва кивнул головою и подошел к запорожцам». С ядовитой иронией приводит Гоголь вопрос простодушного Вакулы: «- Это царь? — спросил кузнец одного из запорожцев. — Куда тебе царь! Это сам Потемкин, — отвечал тот».
В противоположность заискивающим, униженно кланяющимся генералам и вельможам, запорожцы ведут себя гордо и независимо. При всем внешнем почтении, они говорят с царицей с той свободой и достоинством, которые обнаруживают прекрасное понимание ими всего окружающего.
Насмешливо-добродушно, с лукавым юмором обрисован в «Сорочинской ярмарке» недалекий Солопий Черевик, которого водит за нос дородная супруга, и сама Хивря. Она ловко обманывает своего муженька, любезничая с многоречивым, трусливым и обжорливым поповичем Афанасием Ивановичем. Яркими, жизненными штрихами рисует Гоголь их характеры, подсмеивается над их слабостями, над глупостью одних и тщеславием других, хотя его насмешка и лишена еще той сатирической силы, которая появится позднее, при разоблачении помещиков и чиновников в «Миргороде», в «Ревизоре» и в «Мертвых душах».
