Николай Гоголь - Том 5. Женитьба. Драматические отрывки
Симон. Как прикажете.
Дон Грегорио (в сторону). Слава богу! Я уж думал, что почтовый ящик, куда бросают письма, заперт. Бедный мальчик! Как только подумаю об этом, хочется плакать. (Уходят).
Явление VII
Энрико и потом Джильда.
Энрико. Правосудное небо! Помоги мне в этом смелом предприятии! Ах, если б никто не увидал ее! Бедненькая! Едва только я подал из окна знак ей прийти сюда, мне показалось, что она сама воодушевилась смелостью необыкновенною: вскочила со стула, отняла от груди бедного ребенка…(Слышен легкий шорох шагов). Она уже тут, а между тем слуга еще…(Дрожит).
Джильда (на цыпочках). Энрико, я здесь. Так ли? Ты этого хотел?
Энрико. Ты никого не встретила?
Джильда. Нет.
Энрико. Отдыхаю.
Джильда. Что нового? Что ты хочешь делать? Безопасны ли мы здесь?
Энрико. Смелее, моя милая Джильда! Тебе предстоит важное дело.
Джильда. Энрико мой драгоценный! всё, что хочешь, — всё сделает твоя Джильда.
Энрико. Слушай. За несколько минут перед сим обняло меня отчаяние, как вдруг дядька, увидя меня в слезах, с помощью убеждений своих заставил ему открыть причину несчастного моего положения. Я отчасти кое-что уже сказал, но не имел еще духу открыть ему, что мы супруги. Ты знаешь, что когда я должен наконец выговорить некоторые слова, уста мои запираются. И потому, чтоб доверить это дело, мне внушило само небо, теперь, когда отец мой ушел со двора, призвать тебя сюда, — тебя, которая обладает такою силою и разумом речей, чтобы отвечать на всё то, что будет говорить дон Грегорио, услыша подобные вещи.
Джильда. Сделаю всё, что только могу. Ты знаешь, что я, как только чувствую, что недостает у меня слов, в ту ж минуту пускаю в дело страницу из романа, который читала. Я тебя, однакож, предупреждаю, что этот твой дядька имеет наружность, которая не предвещает хорошего.
Энрико. Ты обманываешься. У дон Грегорио не дурное сердце.
Джильда. Джильда станет делать всё, что ты прикажешь.
Энрико. Как ты добра! Как я люблю тебя! Твой характер уже есть мое оправданье.
Джильда. Когда же я увижу его, этого дон Грегорио?
Энрико. Вот он.
Явление VIII
Те же и дон Грегорио.
Дон Грегорио (остолбеневши от изумления при виде женщины, про себя). Чорт побери! Что я вижу!
Энрико. Дон Грегорио, вот она!
Дон Грегорио. Возможно ли? Вы?
Джильда. Ах, сударь!
Дон Грегорио. Или я обманываюсь, или вы та девица, что живет против нашего дома, со стороны, обращенной в переулок?
Джильда. Так точно.
Дон Грегорио. Дочь полковника…
Джильда. Таллемани.
Дон Грегорио. Который, сказывали, умер в последнюю войну?
Джильда. К несчастию.
Дон Грегорио. И вы привели в такое состояние…
Джильда. Да, я не отрекаюсь: я привела в такое состояние моего Энрико.
Дон Грегорио. Тише, тише… что вы говорите?.. Стыдитесь, стыдитесь!
Энрико. Дон Грегорио, не начинайте упреками!
Дон Грегорио. Но как это?.. как это?.. (В сторону). Теряю голову! (Вслух). Как вы делали, чтоб между собою видеться?
Джильда. Скажи ему, как мы делали.
Энрико. Нет, Джильда, скажи ты. Что, или ты потеряла свое присутствие духа?
Дон Грегорио (про себя, в величайшем беспокойствии и нерешительности). Я дурею, вот просто чувствую, что дурею… Кто бы мог это подумать? (Вслух). Но объясните, говорите!
Джильда. Итак, знайте же, что по отъезде бедного отца моего мать моя содержала меня под строжайшим надзором. Энрико, как вы знаете, тоже…
Дон Грегорио. О! что до него, то ему невозможно было отлучиться из дому.
Джильда. Хорошо. Итак, мы стояли у окон, которые, как нарочно, были одно против другого. Энрико смотрел на меня, я смотрела на него; он смеялся, и я смеялась; он мне делал знаки, я ему отвечала на это другими… Сегодня смеялся, завтра делал знаки, послезавтра вздыхал, так что наконец…
Дон Грегорио. Так что, наконец, вам удалось…
Джильда. Да, наконец, удалось. Но знаете ли, сколько времени прошло, пока посчастливилось нам в первый раз поговорить?
Энрико. Да, прошло очень много времени.
Дон Грегорио (про себя). Я ничего не понимаю. Я не в своей тарелке. Я чорт знает где!
Джильда. Наконец, в одну ночь удалось Энрико ускользнуть из дому и взбежать на нашу лестницу. Я тремя вязальными спицами, связанными вместе, поворотила пружинку в замке дверей нашего дома. Он вошел трепеща, и я, дрожа всем телом, заперла его.
Дон Грегорио. Правосудный боже! Что слышу! Я умираю!
Джильда. Едва только переступил Энрико порог моей комнаты (показывая рукою) — он стоял здесь, а я здесь, — как вдруг показалась моя мать, вскрикнула, увидевши нас, и бросилась на меня. Но потом вдруг остановилась и обратилась к Энрико, не зная сама, на кого первого излить гнев свой. Находясь таким образом между изумлением и негодованием, она подверглась вдруг сильным конвульсиям и упала без чувств.
Дон Грегорио. Ну, далее…
Джильда. Произнося со страху бессвязные звуки, я вцепилась за ее, пораженную отчаянием, шею; рыдая, Энрико бросился к ее ногам. На крик наш прибежала старая служанка, и мать пришла в себя… Чтобы загладить безрассудный шаг, чтобы спасти честь мою, было только одно средство; Энрико предложил его, я его приняла, и мать благословила его.
Дон Грегорио (со страхом). Как!
Джильда. Мы дали друг другу руки, как супруги, и день после был освящен и утвержден тайно союз наш.
Дон Грегорио (крича). Что говорите? Супруги! Супруги? Вправду? Без согласия отца! Так вот ваше несчастие! Я думал просто какое-нибудь несчастие в любовных делишках…(В отчаянии). Идите прочь! Пусть делает отец ваш, что хочет!.. Он вас убьет! Я вас оставляю..
Энрико. Дон Грегорио, дело уже сделано.
Джильда. Даже слишком — нет никакого средства исправить.
Дон Грегорио. Не говорите мне, не говорите… Я ничего не знаю… Бесчестные! изменить мне…(В ярости). Но как ты сделал, как ты мог выйти из дому?
Энрико. Бастиано, слуга, который месяца два назад тому умер, помогал мне и заказал мне поддельный ключ…
Дон Грегорио (в гневе). Недостойные, недостойные! (Обращаясь к Джильде). А ты как сделала, что он влюбился в тебя?
Джильда. Как делают все другие.
Дон Грегорио (в гневе). Предательница! предательница! (В отчаянии). Но точно ли законно ваше соединение?
Энрико. Сделано в присутствии нотариуса.
Джильда. И свидетелей.
Энрико. Узаконено и скреплено.
Джильда. По всем формам.
Дон Грегорио. Я не знаю, где я нахожусь… Маркиз умрет от печали. Здесь ничего нельзя поправить. Я не могу помочь вам. Ступайте, отправляйтесь!.. Сколько времени, как вы супруги?
Джильда. Один год.
Дон Грегорио. И в продолжение одного года…
Джильда. Мы доставили себе одного сына.
Дон Грегорио (вскрикивая). Сына?
Энрико. Одного только, душенька дон Грегорио.
Дон Грегорио. Оставьте меня в покое, дайте мне удалиться; оставайтесь, бегите, делайте, что хотите. Я вас предаю гневу вашего отца и его ярости. (Готов уйти).
Джильда. Как!
Энрико (удерживая его за платье). Ради самого неба!
Дон Грегорио (вырываясь). Нет! Нет! Здесь нет жалости.
Джильда. Когда так, оставь его, Энрико. Оставь этого человека с сердцем тирана. Я тебе говорила, что мне не предвещала ничего другого его наружность.
Дон Грегорио (останавливаясь). Как! Что вы говорите? Я тиран?
Джильда. Да, вы — тиран, и вечно останетесь им; и, как кажется, вы этим довольны. Сердца наши связаны между собою союзом священным, союзом чести, союзом законов и тысячами тысяч других нежнейших отношений, союзами страсти и клятв переплетены и вмещены одно в другом и сжаты тесно. Отрешить наши сердца одно от другого нельзя, как разве изрубивши на части одно из них или раздробивши оба. Вы насытитесь, сколько желается душе вашей, кровью и слезами; об одном только молю вас: насыщайтесь, сколько хотите, стенаньями и муками моими, но спасите моего Энрико от ярости сурового отца. Если бы я была причиною несчастия этой фамилии, отмстите и обрушьте всё на несчастную Джильду, но да будет прощен мой Энрико! За эту цену я согласна итти скитаться беглянкой, изгнанницей, оставленной всеми, сохранивши только у груди своей несчастный плод любви нашей.
