Олесь Бенюх - Похищение мечты
- Во имя спасения моей Америки - несомненно и без колебаний.
Прощались с сенатором тепло, почти дружески. Джерри угрюмо сидел в углу за камином. "Выбираем из двухсот с лишним миллионов, - думал он. Казалось бы, можно подобрать индивидуум, близкий к идеалу. Нет, не выходит. Почти каждый раз, ну, через раз - осечка. Сколько уже было президентов. Почти сорок? И на тебе - то жулик, то тупица, то шизофреник. А случится выдающийся умом, талантами, характером - убьют. Сейкер энергичен, решителен, даже логичен. Всего этого у него - в избытке. Но не слишком ли заземлен? Высокая власть возвышается высоким полетом мысли, дерзостной фантазией - в политике, экономике, искусствах".
Итог встречи резюмировал Уолт Лоджинг: - Разговор заслуживает продолжения. Хотелось бы услышать о позиции Сейкера по таким проблемам: "Доллар в мировой валютной системе"; "Профилактика коммунизма в Западном полушарии"; "Дееспособность НАТО"; "Переговоры по ОСВ"; "Ближневосточный конфликт - диспозиции и позиции". Я перечислил все?
Ничего не забыто? Мы приглашаем Сейкера вновь через две недели. На следующий уикэнд приедет конгрессмен Юджин Холт...
Когда Джерри вернулся в свою хижину, Рейчел просматривала его и свои кинопленки. Каир, Бангкок, Дели, Сингапур, Мельбурн, Крайстчёрч, Бразилиа, Гонолулу - сколько впечатлений, ярчайших, запомнившихся на всю жизнь, иногда комических, иногда трогательных - за один только месяц, за одну поездку!
Рейчел охала, вздыхала, смеялась от души, заразила своими радостными воспоминаниями уставшего за день Джерри. Внезапно в боковой гостиной, где они находились, появился Маркетти. Передал Джерри телефонный аппарат: Весьма срочно - из Нью-Йорка, сэр. Это третий звонок за последний час.
Джерри улыбнулся Маркетти: "Спасибо, Дик. Вы свободны".
Взял трубку и услышал голос первого вице-президента директората своих компаний: "Джерри, я тебя не поднял с постели? У вас уже почти ночь, а в Нью-Йорке еще светло". "Нет, Гарри, все в порядке. Я рад слышать твой голос. Что-нибудь случилось?". "Ничего особенного, Джерри. Просто хочу посоветоваться с тобой по одному текущему, но важному вопросу. Ты ведь завтра будешь в Денвере?". "Да, черт бы их побрал. Ликвидировать забастовку пока не удалось". "Вот я и хочу слышать твое мнение. Завтра с утра откроется биржа, и все признаки говорят о том, что наши акции пойдут резко вверх. Ты знаешь, это в связи с объявлением Белого дома о предстоящей поездке президента в Россию. Что будем делать?". "Деньги", - кратко выдохнул Джерри. "Что-что? - прокричал Гарри. - Какие-то помехи...". "Никаких помех! - весело крикнул ему Джерри. - Деньги будем делать! Понял? Деньги!".
Глава двенадцатая ВОСПОМИНАНИЯ
Неру проснулся, как обычно, в половине шестого утра.
Несмотря на свои семьдесят три года, каждое утро он полчаса занимался гимнастикой по древнеиндийской системе йогов. Приняв прохладный душ, он принялся просматривать утренние газеты.
Дворецкий неслышно вкатил на никелированном трейлере чай. Как шутя говорил сам Неру, половину жизни он провел в английских колледжах и университетах на Британских островах, а другую половину в английских тюрьмах в Индии. Английские традиции, обычаи, язык вошли в его плоть и кровь. Иногда, выступая на своем родном хинди перед полумиллионной толпой, премьер ловил себя на том, что нет-нет да и проскользнут в его речи английские словечки.
Конечно, английский язык был оружием. Оружием, которым пользовались борцы национально-освободительных легионов против самих же англичан страна была чрезвычайно многоязычна.
Конечно, английский будет нужен еще в течение целого ряда лет.
А как быть с установлением единого конституционного языка для всей страны? Какой из десятков предпочесть? Тот, на котором говорит чуть не половина населения Индии - его родной хинди?
Неру бросил на пол газету, на первой полосе которой, под бьющим в глаза заголовком, было помещено заявление одного из правых лидеров Тамилнада: "Принятие хинди в качестве государственного стандарта общения приведет к конфедерации Юга и кровавой гражданской войне"... Тут же Индийское Телеграфное Агентство сообщало о волнениях в университетах Юга, о забастовках и демонстрациях, о голодовках "вплоть до смерти" видных демагогов и безвестных карьеристов. Да, языковая проблема!.. Вот Советы ее решили. А ведь у них языков тоже хватает.
Неру отыскал глазами на карте мира, висевшей на стене, очертания СССР. Он вспомнил, как на приеме в Узбекистане, кажется в Ташкенте, его облачили в узбекский халат и тюбетейку, со вкусом расшитые золотом. Он подошел к шкафу. Надел тюбетейку. Набросил халат на плечи.
В дверь тихонько постучали. тотчас, не дожидаясь разрешения, в спальню вошел человек, выше среднего роста, в котором все - от набриолиненных волос до тупоносых штиблет - кричало взахлеб: "Я с Запада!" - Господин премьер-министр, - сказал личный помощник Неру, министр нефти и газа просит аудиенции. Сейчас же.
Неру посмотрел на часы. Было половина седьмого. Молча кивнул: "Проси".
Спустя минуту в комнату стремительно вошел грузный, бородатый мужчина лет сорока пяти. С его появлением комната словно стала меньше.
- Умеют же Советы подарочек подсунуть!. - рассыпался он негромким, уверенным смехом. - Вовремя. Главное - дифференцированно. Тюбетеечкой и халатиком - р-раз по эмоциям! Мол, Индия и Средняя Азия - вековечные друзья. А мне презент со значением поднесли. Макет нефтяных вышек в море. "Приглашайте!
найдем! Со дна моря достанем вам "черное золото". Впрочем, я так и не запомнил, - что они именуют так: нефть или уголь? То же и с "белым золотом". речная энергия или хлопок?
Последние слова он произнес медленно. И как-то по-особому осторожно. Не из-за их смысла. Премьер прошел за письменный стол. Жестом указал министру на стул рядом. Тот понял: премьер не в духе. И пожалел о том, что предпринял столь ранний визит.
"Кидает мальчика то влево, то вправо, - думал о министре Неру. - Как порожний молочный бидон в кузове грузовика, спешащего по выщербленной дороге".
- Господин премьер-министр, - начал министр, перебивая размышления хозяина дома. - Четыре дня тому назад ко мне нагрянули менеджеры иностранных нефтяных компаний. Они намекнули, что снизят цены на нефть и нефтепродукты, если мы - как бы это мягче выразиться? - если мы перестанем поощрять советскую разведку нефти.
- Надеюсь, вы нашлись, что ответить? - нетерпеливо спросил Неру.
- Я сказал, что мы и не помышляем поощрять Советы. Советы предложили нам помощь, мы думаем ее принять...
- Вы бы лучше послали этих менеджеров подальше с их политическими условиями! - резко проговорил Неру. - Русские геологи нашли то, что ученые США и Великобритании десятилетиями не могли а, вернее, не хотели найти!
- Вчера, - несмело проговорил министр, - спикер парламента вручил мне интерпелляцию. Вот она: "До каких пор правительство будет распродавать страну "красным"? Мы дошли уже до того, что готовы объявить войну частным нефтяным компаниям, которые служили Индии верой и правдой более века"...
Министр развел руками, как бы говоря: "Что делать, как отвечать?" Неру вышел из-за стола. Зашагал по комнате. Буркнул: - Отвечать буду я!
В голове привычно складывались фразы будущего выступления: "Страну распродают "красным" безответственные оппозиционеры справа и беспринципные политические шантажисты. Русские придут в Индию только по нашему приглашению, а оно уже послано, и уйдут, когда нам это будет нужно!..
Нефтяная война объявлена нам нефтяными компаниями, а не мы ее объявили.
С этой трибуны я могу официально подтвердить, что мы пойдем войной на любого, кто попытается нас шантажировать или запугивать, будь то изнутри или извне, с Востока или Запада, Севера или Юга.
Часть нефтяной промышленности мы национализируем. Обязательно. И искать нефть будем. До тех пор будем, пока не обеспечим Индию нефтью и не прекратим ввоз ее из-за границы"...
Премьер предложил министру позавтракать вместе с ним.
Предложил сухо, глядел при этом на часы. Тот вежливо поблагодарил, отказался.
"Верно говорят, что зачастую запас самолюбия обратно пропорционален запасу ума", - подумал Неру. Как только министр ушел, он переоделся и спустился в столовую. Там уже его ждали стенографистка и секретарь по вопросам печати - за завтраком он всегда диктовал ответы на письма и телеграммы, замечания по статьям, корреспонденциям, заметкам, появившимся в утренних газетах Дели.
- Передайте мою просьбу главе Департамента печати, - обратился Неру к секретарю, - чтобы он провел неофициальный инструктаж крупной прессы. Пусть не раздувают пока эту нефтяную историю. Подчеркиваю - неофициально и пока. Все.
Секретарь молча поклонился. Попятился к двери...
Когда огромный, черный "роллс-ройс" величественно выплыл из ворот резиденции, Неру скользнул взглядом по противоположному тротуару. Там, на разных углах шедшей к Дворцу Совещаний улицы, расположились два временных строения. Одно из них небольшой шалаш из уже пожелтевших листьев слоновой пальмы. В его тени виднелось блестевшее коричневым лаком небольшое, сухое тело и голова с гривой седых волос. Другое - просторный двухкомнатный домик производства какой-то западногерманской фирмы. Дверь-полог была едва прикрыта. Из нее торчали наружу две босые, мясистые мужские ноги. На стволе дерева, раскинувшегося над шалашом, висел самодельный плакат: "Лучше голодная смерть, чем английский язык. Долой язык наших вчерашних душителей! Да здравствует хинди - язык великого и древнего народа! Тхаккар".
