Павел Крылов - Над судьбой
Так что же толкает их на восток? Союзнические обязательства? Ну нет. Франки для них те же бледнолицые, что и энглиши. Жажда мести? Ерунда. Отчаявшиеся столько времени не ждут. Да и такая тщательная подготовка.
Платон расерялся. Объективных причин, которые смогли бы объяснить эту затеваемую краснокожими авантюру, не было. Он питал явную симпанию к ним. Он искренне желал им удачи. Но как грамотный человек, Платон не мог не представлять баланс сил.
А разве следствием методичных умозаключений являются чувства чести, любви к славе, патриотизма, религиозности, готовности к самопожертвованию? А ведь именно эти чувства, так часто противоречащие разумному, и становятся побудительными мотивами всей цивилизации!
"Зачем Александр Великий пошел в Индию, - спрашивал себя Платон. Ну ладно, с Персией все ясно, месть за поруганную честь. Дела давностью в сто пятьдесят лет вспомнились. Он получил десятки миллионов подданых, выученных исправно платить налоги, бюрократию, умело ими управляющую, несметные богатства. А что он искал в Индии? Лихорадку, климат, смертельный для македонцев?".
А что искали потомки Чингиз-хана во Вьетнаме, Бирме, даже на Яве. В экваториальных и тропических лесах они умирали также быстро, как и их лохматые лошадки. От болезней их полегло не меньше, чем во всех боевых походах. Пасти коней там было невозможно. Лошади привыкли к сухой степной траве. А налоги собирать тоже не с кого - население разбежалось по джунглям. Так зачем они шли в эти страны?
И что, черт возьми, ищут на Аляске казаки и купцы. Неужели им мало Сибири? Ведь она бескрайна! Но они идут и идут навстречу солнцу.
Нет, ответов Платон не находил.
Перед его глазами проплывали лица туземных вождей. Старый Расщепленный Дуб был умен, осторожен, расчетлив. Вождь - старик. Крепкий, надежный.
Но молодые! Эти Зоркий Сокол и Твердое Сердце, как и десятки, если не сотни новых лидеров были людьми совсем другого сорта. Казалось их рекрутировали из рядов болезненно экзальтированых личностей, балансирующих на грани нормальности. Трудности и даже поражения таких не сломят. Они становятся тлько стимулом к действию. А фанатичная вера делает их безмерно сильнее.
Да, и алдонтины и шауни хотят этой войны. Большой, очень большой внйны. Не только вожди, но и народ. И остановить их может только смерть.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Все было готово для нанесения неожиданного удара по энглишской крепости. Оставалось заручиться поддержкой Высших Сил. Перед началом военных действий необходимо было совершить ряд традиционных ритуалов.
На этот раз туземные вожди явно решили превратить их в грандиозное представление. Оно должно было дать огромный духовный подъем и эстетическое наслаждение краснокожим, показать им монолитное единство рядов и непреодолимую мощь. В то же время на это религиозное торжество ыли приглашены и бледнолицые. Энглиши, как успевшие в той или иной степени натурализоваться, так и находящиеся на правах военнопленных, франки, как с фактории. так и с городка поселенцев. Для бледнолицых это празднество должно было стать одновременно и показателем военной силы объединенного народа и демонстрацией его культурного уровня.
На закате солнца, когда его багрово-красный диск медленно опускался за горизонт, не менее трех четвертей народа собралось к главном селении, находящемся при слиянии Извилистой и Мутной рек. Присутствовало по крайней мере тридцать тысяч человек.
Это огромное число людей вовсе не являлось толпой туземцев. Выстроившись стройными колоннами, воины, женщины, дети подходили к обширной площади, находящейся в центре селения.
На возвышении, специально сооруженном по случаю, находились вожди и жрецы. Темнота постепенно сгущалась, волнение нарастало. Когда ночь полностью вступила в свои права, вперед вышел Познавший Древо. Его звонкий голос огласил округу.
- Братья! Ушло живительное Солнце. Земля во мраке. Пришло время борьбы со злом. Победим же зло.
- Победим зло! - отозвалось тысячеголосое эхо и сразу все вокруг пришло в движение.
Облаченные в перья, меха и шкуры люди, изображая зверей, птиц и рептилий колоннами двинулись в центр площади. Во всем этом захлестнувшем округу движении были размеренность и строгий порядок. Люди двигались в совершенстве подражая нравам и повадкам животных, умело копируя их движения.
Сколько необузданной первобытной страсти было в этом грандиозном шествии. Визги, вопли, крики, звериное рычание, свисты, шипенье - в один миг дикакая какофония заполнила округу, оглушая все вокруг.
Неистовство нарастало до предела. В тот момент, когда казалось что закипающая кровь готова вырваться из жил, вдруг раздавался бой огромного барабана и наступала поразительная тишина. И вновь ночное безмолвие оглашал жрец.
- Братья! Побеждено ли зло!
Лишь нестройные крики неслись в ответ. И снова поддаваясь единому ритму, десятки тысяч людей как хорошо отлаженный механизм двигались в освещаемой множеством факелов ночной темноте.
Вреди наступившей тишины прозвучал мелодичный голос Лунной Дорожки.
- Солнце восходит. Время борьбы со злом кончилось. Духи услышали нас. И в это же время несмелые осенные солнечные лучи, озарив облака, скользнули по вершинам могучих платанов, стоящих на окраине селения.
- Хвала Великому Духу. Озари нас Видимый Сын невидимого Владыки Жизни, восторженно закричали участники торжества. Они стали срывать с себя звериные облачения, падая на колени и поднимая глаза к небу.
Познавший Древо обмакнул в чащу со священным настоем кедровую ветвь и покропив на четыре стороны света, смотря в небо торжественно произнес.
- О, Четыре Ветра, унесите прочь наши слабости.
И тысячи рук потянулись к небу.
Даруй нам победу, Гичи-Маниту!
- Все поднялись с колен. В центр круга вбежала Ночной Цветок и заговоила звонким срывающимся голосом, протянув руку на восток.
- Воины знают, где враги! Мертвые требуют отмщения. Только кровь смоет нашу боль. Смерть энглишеским собакам. Энглиши трусы и их не спасут ни стены крепости, ни пушки. Вперед, братья, Великий Дух с нами!
Накал эмоционального подъема достиг своего пика. Казалось, достаточно искры и все вокруг полыхнет. Неистовствовая, люди просто жаждали боя.
Ночной Цветок, повернулась лицом к возвышению, прокричала.
- Пусть вожди поведут воинов по тропе войны! Мы всех победим, братья.
Медленно, величаво, с особой важностью и торжественностью вожди и жрецы согли с возвышения и стройная процессия направилась к Столбу Войны под восхищенные взгляды тысяч повторженных глаз.
Не спеша, с глубоким достоинством и осознанием всей важности происходящего Командующий Армией осторожно вырыл заранее помещенныйпод столбом Великий Топор Войны. Для рытья был использован священный нож для снятия скальпов, изготовленный из обсидиана еще задолго до появления бледнолицых. Топор, такой же древний как и нож, тоже был каменным. Его роговая рукоятка, вся испещренная пиктограммами по сути являлась книгой памяти важнейших боевых событий народа.
Зоркий Сокол передал священный нож жрецам, которые тут же поместили его в драгоценные нужны, и. крепко держа за рукоятку топор, с победным кличем вскинул правую руку над головой.
В ответ ему раздался тысячеголосый рев. Воины, женщины, дети кричали, подпрыгивали, выбрасывали вперед сжатые кулаки. Казалось, ничто не может обуздать эту теряющую рассуток толпу.
Но стоило лишь Командующему Армией подать знак, как мгновенно наступила полная тишина.
Вожди и жрецы в горделивом молчании четыре раза обошли вокруг столба войны. Шедший впереди воин нес тотем, за ним обхватив топор двумя руками за рукоятку крепко прижав его к груди и выставив резвие вперед, шел Зоркий Сокол, следующим чуть поотдаль воин воин нес Трубку Мира.
Процессия остановилась напротив столба. Бвл брошен жребий: кому из вождей выпадет великая честь нанести удар топором по Столбу Войны. Жребий пал на самого Командующего. Ликованию людей не было предела. Это был дорый знак. Духи поддерживают эту войну!
Зоркий Сокол принял топор из рук Познавшего Древо, высоко занес его над головой и, вращая с невероятной быстротой, метнул. Топор глубоко вошел в дерево. Жрец с огромным трудом выдернул его и поднял высоко вверх. Крик радости огласил округу. Все обещало победный исход войны.
Середина площади быстро опустела. Вкруг вбежало несколько сотен молодых еще незамужних девушек. Все они были воинами из разведывательно-диверсионных отрядов и из пехоты, сражающейся на воде. Разбитые на десятки и сотни, они выстроились в каре и сразу начали Пляску Скальпов. Девушки были одеты в единую форму: легины, укороченное холщовое платье без рукавов, легкая кожаная куртка. Туго заплетенные короткие косы ложились на грудь. Волосы на голове стягивала широкая кожаная повязка.
Все они были вооружены новенькими франкскими облегченными кавалерийскими мушкетонами, укороченными луками из орешника, легкими метательными топориками, эластичными дубинками.
