Людмила Петрушевская - Номер Один, или В садах других возможностей
Там купил себе хорошие серо-синие брюки, темносинюю в черную полоску рубашечку с коротким рукавом, хотел приобрести широкий клетчатый пиджак или что-то солидное из черной кожи, но окоротил себя (Валера, Ящик, стоп), купил все-таки темносерую неброскую куртку, этажом выше взял могучие, многоэтажные серые кроссовки, затем черные очки и черную кепку-бейсболку, довольно дорогую. Анюте купил теплый тонкий яркокрасный халатик (цвет как у той кобылы), белье беленькое дорогое и сумочку (не кожаную), Алешке тоже ярко-красный комбинезон спать на балконе, потом ему же недешевую машинку. Все с большим внутренним сопротивлением, увы. Старый пиджак положил в урну, предварительно вынув из него расческу и камень. Махнул рукой, сел в тут же остановившуюся машину и поехал в аэропорт. Оттуда позвонил домой.
- Але, Анюта? Как дела? Я денег достал! Хватит на все, и на выкуп Куха! Мне не звонили?
- А, это ты?
- Ну я это, я! Что, не узнаешь родного мужа?
- Слушай,- после паузы низким голосом сказала Анюта.- Тут много новостей.
- Да? Каких это? Ну говори, говори!
Сейчас скажет, что лекарство помогло.
- ...Вашего директора убили.
По интонации понятно: довольна.
- А,- отозвался Номер Один.- Ну я это предчувствовал. Бандит он был. Квартира в порядке, стало быть. Так что остался один должок, деньги есть на выкуп, мне надо лететь на север, за Юрой.
- Юра? Юра...- сказала жена загадочно,- ты уже не успел.
- Что такое? (Сердце замерло).
- Ты ничего никому не должен, Юра же уже приехал! Его отпустили.
- Как, когда?
- Сегодня он вернулся домой к маме! Она уже три раза звонила, ищет тебя и плачет.
- Я сейчас перезвоню. Погоди, Мумичка. Алешке привет. Сама-то как?
И тут она:
- А у меня не пугайся, все лицо синее. Но жива. У Алешки, приедешь, большой прогресс. Лекарство достала - чудо.
И положила трубку.
Господи.
Набрал номер квартиры Куха.
- Здравствуйте, это Галина Петровна?
Приглушенный голос скорбно ответил:
- Слушаю.
- Как у вас там? Как состояние?
- Вы кто?
- Вы меня не узнали, что ли, Галина Петровна. Это я! Иван!
- А. (Помолчала). Это вы все-таки. Я вас искала. Юра вернулся. (Приглушенно) Он не-но-рмален. Он пошел во двор и там на детской площадке спустил брюки и сделал ка-ка, понимаете?
- Что?!
- Да! Кучу навалил. Вернулся в квартиру, расселся на полу в кухне как йог и ел сырую картошку. Немытую!!! Луковку почистил и съел. Сырое мясо я вынула оттаивать на радостях, сел и настрогал ножиком и съел! Тут пришли родительницы которые гуляют в песочнице с детьми, ко мне с претензиями, что они борются с собаками, которые гадят в песок под лозунгом наши собаки чище ваших детей, а тут вон какое безобразие и хулиганство. Я его спросила, он ли это, а он кивает и улыбается. Это что?! Я потребовала у всех на глазах, чтобы он за собой убрал. Дала ему старый испорченный совок для мусора, уголок отломан, сам же Юра и наступил год назад. Новый совок мы так и не приобрели! Я его попросила, он с этими родительницами, две бабушки, пошел убирать (краткое рыдание). Это все влияние вас! Вас, идиот! С вашими дикими взглядами. Он опростился как Лев Толстой! Он сказал - будущее за нами. Кого он имел в виду? Это секта? А вы знаете, что сектанты продают свои квартиры родителей?! Вы это знаете? Чтобы не пачкать руки собственностью! Вы главарь секты? Уймитесь, кретин! Зачем вам Юра, чистый, незапачканный человек? Он специализировался по Египту! Он бы дождался Египта! Его бы послали в долину королей! Как он и мечтал! К Уилксу! Он бы достал грант! А что теперь? Кой его леший понес в тайгу? Это вас воздействие, вас! Вы если сам оттуда ссыльный, то... (тут она длинно, демонстративно замолчала, всхлипывая). Он сказал мне, что он самый лучший народ в мире и умрет, но отомстит. Что за бредни? Какой он народ? Говорит, мы все поэты. Ну это он хватанул через край. Он вообще в жизни один стих написал в пятом классе на восьмое марта, дорогая любимая мама всем дурным ты поступкам яма! Поняли? Еще он сказанул такое, что, видите ли, мы, кто-то какие-то мы, свободно уходим и возвращаемся в какие-то нижние льды. Это что, вы религия?
- Галина Петровна, он когда вернется, я ему еще позвоню.
- Сомневаюсь в этой необходимости. Вы мне никогда не нравились, но этого я от вас не ожидала!
- Я из другого города.
- А. (Испуганно). Из какого?
- Из Нового Амстердама,- ответил Номер Один.
- (Пауза). А. Ну позвоните, хорошо. (Подозрительно). Как вы оказались там? Новый Амстердам это где? Анюта ничего мне не сказала!
- Но сюда ведь быстрее чем из Энтска - три часа. Из Энтска Юра сколько добирался?
- Юра сказал, что прилетел одна нога здесь другая тоже здесь. Предтавляете? (Она тоже, оказывается, говорила "предтавляете", как та училка. Какая училка? Математики вроде бы. Но у нас был Илья Васильевич!).
Она бурно продолжала:
- В ответ смеялся. Ни документов, ни багажа! Ни билетов, что просто безобразие! Посеял! Интересно, как он будет отчитываться за командировку? Туда сто долларов с лишним билет! И оттуда сколько-то! Предтавляете? Рук не моет! В ванную идти ни в какую, пачкать такую вещь, говорит. Из унитаза, я обнаружила, напился! У меня унитаз чистый, унитаз, как говорится, это лицо хозяйки, но он вышел, с лица с него течет! Рукой, видно, как-то зачерпывал, хулиганство, не головой же погружался! Голова не пролезет туда, в отверстие! Что ты там делал, Юра, ты одичал, говорю. Кошка из этого пила, но не ты! Я понимаю, тайга, но опять-таки, не до этой степени!
- Галина Петровна, все это временно, в течение суток пройдет. Они теряют индивидуальность самое большее через тридцать шесть часов.
- А! А! Что? Кто?
- Я вам позвоню минут через сорок.
- Погодите! А вы знаете (торжественно), я вам еще не сообщила, что Юра начал убирать весь двор, я в окно слежу. Ходит с мусором все прижав к груди, грязные пакеты! Я только его переодела! Вытерла! Воротник умудрился намочить! Обшлага! Что вы с ним устроили мне расхлебывать!
Она опять заплакала.
- Вы его в окно позовите аккуратно, крикните "Уол!" Так, нараспев: "Уол-уол!"
- Уол? Вы что, в своем разуме? Как я буду на весь двор орать это "уол" и еще нараспев! Что люди подумают! Там наш актив гуляет с внуками! Головка актива тем более! Марья Алексевна!
- Какая головка?
- Ой. (Пауза, кокетливо). Это мы когда еще в походы ходили с Белорусского, бывало, отстанем и говорим: мы головка хвоста. Мы - головка хвоста.
- Ничего, крикните так. Он поймет.
Через полчаса, побродив по аэропорту и основательно подкрепившись в кафе, Номер Один перезвонил Юре на квартиру.
- Але, Юра пришел?
- Хосподи,- в нос ответила Галина Петровна.- Он тут.
Она уже не плакала.
- Он Иисус?- вдруг спросила она.- Как это у вас называется? Мессия? Он по воздуху пришел? Или у меня психоз начался от такого счастья? Неврастения?
- Психоз, но это пройдет. Это игра.
- О неттт! Этто не игра!- на том конце провода горько засмеялись.- Он весь в этом... в собачьем... гуано! В каке!!! И не умеет умыться!
- На самом деле у него два высших образования, он знает языки и он объездил весь мир.
- У кого языки? Какие? Вы что? С немецким у него всегда было плохо я над ним стояла! Английский едва со словарем! Это я у нас в семье поверьте единственная могу вам признаться не скрывая кто в оригинале...
- Дайте мне Юру.
- Кто знает и читает Диккенса в оригинале...
- Минутку, я не знал, как здорово, я понял, дайте Юру.
Ее прервали на самом интересном месте. Разочарованно усмехнулась. Затем в трубке долго раздавалось шуршанье, Галина Петровна бормотала:
- Не тем концом берешь! Это не надо в рот! Это шнур телефонный! Это к уху! Сюда говори! Вынь провод... Обслюнявил. Ну вот что за человек! Дай, говорю! Скорей, он из Новой этой... Гренландии! Деньги бегут!
Наконец голос произнес:
- Это кто?
- Никулай,- сказал Номер Один.- Ты чего концерты закатываешь? Старушек пугаешь?
- Бызы.
- Не ругайся, извини. Давай обратно домой. Я камень привезу, сейчас сажусь на самолет.
- Кассету, однако, никому не показывал?- сказал знакомый до противного Юрин циничный тенор. Звучало как анекдот про чукчу.
- Откуда ты знаешь... (Пауза, нет ответа). Да она осталась там в развилке на пихте, у острога... Ну где все происходило.
- Напрасно, бызы. Я думал, бызы, твоя взяла кассету.
Бызы, самое большое энтттское проклятие.
- Что же делать, меня же схватили. Думал спрятать, сохранить.
- Моя найдет. Это важно. Телевидение, однако. Общественное мнение. Паблик рилейшнз. Ти ви. (Длинная английская фраза. Юра по-английски почти не умел). Раньше главный театр были войны, теперь теракты в кадре на телевидении. Без телевидения терроризм не существует. Основная задача! (Пауза). Показать всем казнь, как с нами обращаются. С народом энтти. Телевидение главная террористическая армия мира, ее сенсация это как атомный взрыв. Я нарочно сделал так. Варвару так и далее. Отдал мать. Он отдал на распятие сына, а я ее. Так не доставайся же ты никому.
