Николай Наседкин - Всех убить нельзя (Сценарий)
Мужчина с женщиной подхватываются, исчезают. Во многих окнах гаснет свет.
Наташка (захлёбываясь). По... мо... ги... те!
Отворачивается от пустого пространства двора, прикрывает заалевшими пальцами лицо, утыкается в грудь отцу.
Из прихожей доносятся глухие звуки ударов: трах! трах! трах!
Антон, часто дыша, прижимает к себе Наташку, смотрит на огненные жала свечей. Он чувствует горячий взгляд Веры на своём лице, но никак не может повернуться - странная вялость сковывает всё тело. Слышно, как снова падают куски кирпичей. Там, видно, пробивают дыру над притолокой.
Антон (ровно, бесстрастно). Если бы не застеклили лоджию, мы бы сейчас спокойно к соседу перебрались. (Оживляясь) Подождите! Подождите! Сейчас всю раму высадим...
Он бежит за топориком в прихожую. Наташка приникает к матери. Девчонка словно спит: не открывает глаз, еле держится на ногах. Лицо измазано в крови.
19
ПРИХОЖАЯ. Антон подхватывает топорик, глядит - наверху зияет уже приличная дыра. Левый верхний угол дверной коробки ходит ходуном. И тут Антона осеняет.
Антон. Чёрт, ванная же!.. Вера, Наташка, сюда!
Он открывает дверь в ванную, впускает Веру с Наташкой, бросает напоследок взгляд назад: дверной косяк трещит, выскакивает из плоскости стены.
20
ВАННАЯ. Антон задвигает защёлку, суёт фонарик Вере, Наташке - топорик. Обеими руками срывает зеркало вместе с полочкой. Летят вниз банки, тюбики, флаконы, расчёски, зубные щётки. Антон швыряет стеклянную полку в ванну она разлетается. Перехватывает поудобнее топорик, бьёт острием по стене.
Перегородка - тоненькая стеночка из битого кирпича и сыпучего раствора. Видно, что вся нижняя часть перегородки закрыта деревянным шитом, на котором и держится раковина. От первого же удара образовывается окошко с ведёрное дно. Гремит и рассыпается зеркало соседа. Антон с сумасшедшей силой рубит крест-накрест несколько раз. Над раковиной получается дыра-проход.
Антон. Наташка, полезай! (Подсаживает дочку, просовывает её ногами вперёд, проталкивает в пролом. Быстро подтаскивает стиральную машину) Вера!
Жена ступает на унитаз, с него - на машину. Пытается перешагнуть раковину, но узкая юбка мешает.
Антон (в бешенстве). Вера! Да задери ты её, чёрт возьми!
Сам хватается за подол, задирает юбку. Вера, сверкая исподним, корячится, протискивается в дыру.
Антон (за кадром). Боже, это же - кинокомедия! Это же - цирк!
На глазах его появляются слезы. Прежде чем скрыться самому, Антон, охнув от натуги, стаскивает со стены железный эмалированный шкаф с запасами мыла, зубной пасты, стирального порошка, шампуней - придавливает им дверь. Вплотную к двери придвигает и стиральную машину. Пристраивает под ручку швабру. Только потом лезет в дыру.
21
КВАРТИРА СОСЕДА. В квартире соседа они, судя по всему, впервые. Антон сразу, ещё в ванной, пробует - есть ли свет? Есть. Обстановка в квартире убогая: в комнате - стол деревянный, старый, стулья под стать столу, дерматиновый диван с валиками, по стенам развешаны картинки из журналов: портреты маршалов, Сталин, военные баталии. Антон устремляется к телефону: он, ярко-красный, стоит на тумбочке у окна. Антон хватает трубку, приникает к ней ухом - лицо его резко меняется. Поворачивается к Вере с Наташкой.
Антон. Сволочи! Они, конечно же, провода в коридоре обрезали! (Загнанно осматривается) Хоть бы ружьё где на стенке висело...
Наташка. Пап, а что если так: когда они все сюда полезут - в коридоре ведь никого не будет? Мы в двери выскочим и убежим, а?
Антон. Точно! Молодец, Наташка! Нам только б на улицу выскочить...
Антон устремляется в прихожую. У соседа тоже - два замка. Антон второпях крутит, открывает верхний замок и только тогда видит, что нижний замок изнутри не открывается. В отчаянии Антон зачем-то шарит по двери пальцами. Потом горбится, приникает к двери лбом, закрывает глаза.
Вера. Ну, что, Антон? Что?
Антон устало разворачивается, обнимает жену и дочь, крепко прижимает к себе. Вдыхает тревожный родной аромат из волос. И всхлипывает.
Из ванной раздаются крики, гогот, весёлые матерки. Дверь с треском распахивается. Первым влетает Мордоворот с чугунной секцией от батареи в руке. За ним - Сынок, Пацанчик и, наконец, Деваха. Она уже в джинсах и застёгнутой на одну пуговицу мужской рубашке.
Антон, Вера и Наташка оцепенело, с ужасом смотрят на них. Мордоворот подлетает к ним, бодро и весело крякает.
Мордоворот. Козёл!
Он с ходу всаживает торец батарейной секции Антону под дых. Антон глухо ойкает и ломается пополам. Вера и Наташка кричат в голос, бросаются к нему. Сынок оттаскивает Веру, Пацанчик с Девахой - Наташку. Та брыкается, визжит. Антон с муками распрямляется. По всему видно - он почти без сознания. Мордоворот с интересам вглядывается в него, шипит.
Мордоворот. Говорил, паскуда - открывай! Щас я тебе, падло, кайф словлю. Щас ты у меня закемаришь!
Он бросает секцию на пол, хватает Антона ручищей за волосы на затылке, резко нагибает его голову несколько раз, одновременно пиная коленом в лицо. Два-три страшных, чудовищных удара. Антон отключается.
Темнота.
22
КВАРТИРА СОСЕДА. Антон постепенно, медленно возвращается к жизни. Сквозь гул, волны шума прорезывается в его сознание визг, крики Наташки, стоны Веры. Антон открывает глаза. Он стоит на коленях, привязан к батарее отопления. Лицо его ужасно: разбитое, распухшее, один глаз заплыл полностью. Перед ним открывается жуткая картина: в нише у противоположной стены на дерматиновом диване Мордоворот и Сынок насилуют Веру. На голом полу, прямо перед Антоном, истязает Наташку Пацанчик. Деваха ему, хихикая, помогает держит Наташку, мешает ей сопротивляться.
Антон бессмысленно смотрит.
Вдруг в прихожей возникает какое-то движение. Кто-то вошёл в квартиру. В комнате никто этого не замечает. Но вот дверь в комнату (она была приоткрыта) распахивается настежь. На пороге стоит сосед - седой Старик, хромой, с тростью, одет бедно: в замызганный пиджачок, потрёпанные военные галифе. На пиджаке - орден Отечественной войны 2-й степени. Он ошеломлён сверх меры, стоит с полминуты, приоткрыв рот и тараща глаза. Хочет что-то сказать, но лишь двигает фиолетовыми губами, показывая беззубые десна. Вдруг он разъярился, делает шаг вперёд, стучит палкой об пол.
Старик (шепеляво). Это что такое, а? Это кто позволил, а? Прек-ра-тить!
Пацанчик испуганно отшатывается от Наташки. Деваха тоже с опаской отодвигается. Сынок, как и в тамбуре, абсолютно не обращает внимания ни на что, ёрзает на затихшей, впавшей в обморок Вере - наслаждается. Реагирует один Мордоворот. Он медленно, издевательски вихляя жирным задом, подходит к Старику, делает полупоклон, разводит руками.
Мордоворот. Простите нас, папаша! Мы больше не будем!
И неожиданно зверски бьёт Старика в живот. Тот влипает в стену и медленно сползает на пол. Взгляд его стекленеет. Мордоворот с размаху пинает его прямо в лицо.
Мордоворот. Старпер вонючий - ещё орёт! (Антону) А ты чё вылупился, сука? Ещё хошь?
Он направляется к Антону и бьёт его кулаком в лицо. Антон ударяется виском о ребро батареи и снова отключается.
23
УЛИЦА. Уже весна. Светло улице, ясно. Смеются девчонки в скверике, облитом нежной новой зеленью. Много улыбчивых лиц. Хотя, как и повсеместно в наши дни, немало и злых, угрюмых, насупленных физиономий. На скамейке перед входом в скверик сидит нищий в рванье, перед ним - коробочка из-под "Сникерсов" на земле, в ней мелочь.
Антон шагает отрешённо, углубившись в себя. Ему не до весны. Изменился он страшно: постарел, нос перебит, как у боксёра, в голове много седины, волосы давно не стрижены, на щеках щетина. Брюки мятые.
Подходит к двери мрачного старого здания. Мелькает вывеска "Прокуратура".
24
ВЕСТИБЮЛЬ. Антон входит, что-то объясняет дежурному, тот указывает направо в коридор. Антон идёт, подходит к очереди у двери, спрашивает, кто последний, садится на свободный стул. Ждёт, закинув ногу на ногу и опустив голову, сцепив в замок руки.
25
КАБИНЕТ ПРОКУРОРА. Антон сидит, сгорбившись, на краешке стула, исподлобья смотрит на хозяина кабинета. Прокурор - приторный, прилизанный убеждающе, прикладывая руки к груди, говорит, заглядывает в глаза.
Прокурор. Поверьте, Антон... э-э-э... Николаевич, вы глубоко ошибаетесь: не мог сын Евгения Петровича в этом участвовать. Вы же отлично знаете - милиция тщательно проверила: у него неопровержимое алиби. Его не было в этот день в городе вообще. А настоящих преступников обязательно найдут. Потерпите.
Антон (криво усмехаясь). Полгода уже ищете...
Прокурор. Ну что ж, ну что ж, не всё сразу. Дело сложное.
Антон. А я вам повторяю: я его сразу узнал, как увидел. Я их каждого в лицо запомнил. Это он был - точно говорю.
Прокурор. Ну, дорогой мой Антон Николаевич, сказать всё можно, согласитесь. Вот найдётся, допустим, человек, который скажет: "Я точно видел, как Антон Николаевич пробил стену в квартиру к соседу, залез и убил его..." А?
