Феликс Кривин - Жили-были три гуся
1965
ВОДА И ЛЕД
Лед легче воды.
Превращение воды в лед представляет поучительный и печальный пример: как часто попытка проявить твердость, дабы придать себе вес, кончается конфузом и неудачей.
1969
КАРТИНА
Картина дает оценку живой природе:
- Все это, конечно, ничего - и фон, и перспектива. Но ведь нужно же знать какие-то рамки!
1957
ПУСТАЯ ФОРМАЛЬНОСТЬ
Гладкий и круглый Биллиардный Шар отвечает на приглашение Лузы:
- Ну что ж, я - с удовольствием! Только нужно сначала посоветоваться с Кием. Хоть это и пустая формальность, но все-таки...
Затем он пулей влетает в Лузу и самодовольно замечает:
- Ну вот, я же знал, что Кий возражать не станет...
1953
ПАРУС
- Опять этот ветер! - сердито надувается Парус. - Ну разве можно работать в таких условиях?
Но пропадает ветер - и Парус повисает, расслабляется. Ему уже и вовсе не хочется работать.
А когда ветер появляется снова. Парус опять надувается:
- Ну и работенка! Бегай целый день, как окаянный... Добро бы еще хоть ветра не было...
1963
ГИРЯ
Понимая, что в делах торговли она имеет некоторый вес, Гиря восседала на чаше весов, иронически поглядывая на продукты:
- Посмотрим, посмотрим, кто перетянет!
Иногда вес оказывался одинаковым, но чаще перетягивала Гиря. И - вот чего Гиря не могла понять! - покупателей это вовсе не радовало.
"Ну, ничего! - ободряла она себя. - Продукты приходят и уходят, а гири остаются!"
В этом смысле у Гири была железная логика.
1959
ЖИТЕЙСКАЯ МУДРОСТЬ
- Подумать только, какие безобразия в мире творятся! - возмущается под прилавком Авторучка. - Я всего день здесь провела, а уж чего не увидела! Но подождите, я напишу, я обо всем напишу правду!
А старый Электрический Чайник, который каждый день покупали и всякий раз приносили обратно, - старый Электрический Чайник, не постигший мудрости кипячения чая, но зато усвоивший житейскую мудрость, устало зевнул в ответ:
- Торопись, торопись написать свою правду, пока тебя еще не купили...
1963
ИДЕАЛЫ
- Я, пожалуй, останусь здесь, - сказала Подошва, отрываясь от Ботинка.
- Брось, пошляемся еще! - предложил Ботинок. - Все равно делать нечего.
Но Подошва совсем раскисла.
- Я больше не могу, - сказала она, - у меня растоптаны все идеалы.
- Подумаешь, идеалы! - воскликнул Ботинок. - Какие могут быть в наш век идеалы?
И он зашлепал дальше. Изящный Ботинок. Модный Ботинок. Без подошвы.
1963
ГИПС
Он мягкий, теплый, податливый, он так и просится в руки тех, кто может устроить его судьбу. В это время он даже не брезгует черной работой шпаклевкой.
Но вот он находит свою щель, пролазит в нее, устраивается прочно, удобно.
И сразу в характере его появляются новые черты: холодность, сухость и упрямая твердость.
1959
ЗОЛОТО
Кислород для жизни необходим, но без золота тоже прожить непросто. А на деле бывает как?
Когда дышится легко и с кислородом вроде бы все в порядке, чувствуется, что не хватает золота. А как привалит золото, - станет труднее дышать, и это значит - не хватает кислорода.
Ведь по химическим законам - самым древним законам земли - золото и кислород несоединимы.
1964
ОКРУЖЕНИЕ
Говорят, все зависит от окружения. Мол, какое у нас окружение, такими мы и вырастаем.
Но не всегда это так.
Вот у дырки, например, окружение может быть золотым, может быть бриллиантовым, а она все равно пустое место.
1982
ЧЕМОДАН
Я сказал Чемодану:
- Закрой глаза, я покажу тебе фокус.
Я взял ключик и помог Чемодану закрыть глаза. Чемодан не возражал: он уже привык, что с ним носятся.
В номере гостиницы, куда мы прибыли, уехав от дома за тысячу километров, я поставил Чемодан на стул и помог ему открыть глаза.
- Ну как?
- Ничего, - сказал Чемодан и, подумав, добавил: - Ничего особенного.
Тысяча километров, а он не увидел ничего особенного. Он просто попал из комнаты в комнату, проделав весь путь с закрытыми глазами.
Если бы Чемодан мог путешествовать с открытыми глазами! Он столько бы узнал, повидал массу интересного.
А потерял бы Чемодан совсем немного. Так, какие-то тряпки...
1961
ЧАСЫ, МИНУТЫ, СЕКУНДЫ
Часовая стрелка на семенных часах движется медленно-медленно.
Как дедушка.
Минутная стрелка движется побыстрей.
Как пана.
А самая маленькая стрелочка бегает быстро-быстро.
Как бегают маленькие.
Стрелка-дедушка показывает часы, стрелка-папа - минуты, а самая маленькая стрелочка - секунды, потому что она и секунды не может на месте посидеть.
Папа минуты не может на месте посидеть.
А дедушка сидит целый час. Для него часы пролетают так, как для других минуты и секунды.
Грустно дедушке, что для него так быстро пролетают часы, и чтоб отвлечь его от этих невеселых мыслей, у него то и дело спрашивают; который час?
Слышите, как?
Не которая минута.
Не которая секунда.
А который час.
Из уважения к дедушке.
1979
ОБЩИЙ РОД
У этого рода еще сохранились признаки женского, хотя ему все чаще приходится быть мужским.
Возьмите Трудягу. Целый день на работе, а там по хозяйству - и женские, и мужские дела. Давно уже не помнит Трудяга, как делятся женские и мужские обязанности: кто кому уступает место, кто кого пропускает вперед.
Умница диссертацию защищает. Не поймешь - он или она: по самую макушку сидит в своей диссертации. Смеется над Умницей Невежда (кстати, он смеется или она?); иной, мол, Тупица живет, горя не знаючи, а ты, Умница, ночей не спишь... Ты посмотри. Горемыка, как твой сосед Пройдоха живет! Как твой сосед Хапуга живет!
Действительно, посмотришь - руки опускаются. Не хочется диссертацию защищать.
Может, лучше прожить век Невеждой? Может, лучше прожить Ханжой, Пронырой, Продувной Бестией?
Попробуем ответить на этот вопрос. Вот вытащим Умницу из диссертации и все вместе ответим.
1978
СОРОКА-ВОРОНА КАШКУ ВАРИЛА...
Почему я, жаворонок, в чистом небе пою? Я бы с удовольствием пел где-нибудь в другом месте. На дереве, например. У нас отличные есть деревья, высокие, стройные. С такого дерева запеть - далеко слышно.
Так они что придумали? Я про наших птиц говорю. Разделили между собой все деревья, обсели, что называется, и пускают на них друг дружку по знакомству. Я тебя на свое, ты меня на свое.
Допустим, зяблик сидит на ольхе, а воробей на осине. Таи зачем ему, зяблику, пускать на ольху соловья? Он лучше пустит воробья: хоть воробей и не так хорошо поет, зато потом его, зяблика, к себе на осину пустит. И будет зяблик петь в двух местах: у себя на ольхе и у воробья на осине. А пустит еще дятла с акации - в на акации запоет.
А вы еще спрашиваете, потому у нас, вместо соловьиных трелей, сплошное чириканье. Они же все деревья обсели - не пробьешься.
Я тут недавно песенку сочинил. Наши говорят, с такой песней не стыдно и на тополь. Сунулся я на тополь - куда! Там уже свои чижики-пыжики, свои сороки-вороны.
- Не слишком ли, - спрашивают, - для вас высоко?
- Не слишком, - говорю, - я в небо поднимаюсь и выше.
- В небо - пожалуйста. А здесь все-таки дерево, солидная трибуна. Послушайте сначала, как другие поют.
Послушал я.
Знаете, как сорока-ворона кашу варила, деток кормила? Тому дала, тому дала, тому дала, тому дала, маленькому недостало. То же самое и у них. Они ведь, когда поют, больше про кашку думают, чем про песню. Где ж тут достанет маленьким - достало бы большим!
Наши говорят: одной кашкой сыт не будешь. Правильно говорят.
Обратите внимание: те, которые одной кашкой живут, никогда не бывают сытыми.
1982
ПАССАЖИР ЧИЖИК, ВЫЛЕТАЮЩИЙ ДО ХАРЬКОВА
(Рассказ зяблика)
Мы всегда недовольны. И то у нас не так, и это не по-хорошему. И не те птицы на деревьях поют, и не те, какие надо, наедаются досыта. А я вам так скажу: слишком хорошо живем. Чересчур хорошо живем, вот в чем главная причина.
Сижу я недавно в аэропорту. Смотрю, как самолеты взлетают и на землю садятся. Они, пока не взлетят, такие большие, а потом становятся маленькие. А те, которые садятся, наоборот: сначала маленькие, а потом большие.
Сижу я и думаю: почему так? Я сколько летаю, а все одинаковый: что там, в небе, что здесь, на земле. Да если б меня так все время то сжимало, то раздувало, я б давно лапки откинул, дал дубаря. А мы не ценим. Своего не ценим. Все на чужое заглядываемся. А на что заглядываться? У них только успевай сжиматься да раздуваться...
Так я, значит, думаю, пока на аэродроме сижу. И вдруг слышу:
- Пассажир Чижик, вылетающий до Харькова! Подойдите ко второму окошку.
Опять, думаю, Чижик куда-то летит, опять ему у нас не нравится. Раньше он все на юг улетал, а теперь почему-то в Харьков. Интересно узнать, что у него там в Харькове. И почему его ко второму окошку подзывают.
Заглянул, а это не Чижик. Другой. Просто такая фамилия.
И стоит этот другой по фамилии Чижик у второго окошка, а ему говорят:
