Георг Хакен - Я вечности не приемлю (Цветаева)
ЦВЕТАЕВА. Не надо. Это моя судьба. Одно к одному. Данноек многому. Даётся только богатым. Кто имеет, тому дано будет и приумножится.
ДАМА. Как хотите. (Уходит.)
ЦВЕТАЕВА. Боже мой! Почему я должна заниматься этим, когда во мне так много своего. Ведь моя поэзия здесь, в России, нужна!
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Конечно. ИГослитиздат предлагает вам в 40 году составить сборник своих стихов для печати.
ЦВЕТАЕВА. А ведь я сама к ним не обращалась и не кланялась. Они сами позвонили мне из издательства и предложили...
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Но сборник так и не вышел. (Откуда-то достаёт журнал и кладёт его перед Цветаевой.) Узнаёте?
ЦВЕТАЕВА. Что это?
СЕРЫЙ ЧЕЛОВЕК. Апрельский номер журнала "30 дней". В нём напечатано ваше стихотворение "Старинная песня", единственное, изданное у нас запоследние 14 лет.
И вспомнилось Цветаевой, как читала она эти стихи на одной встрече. Москва. Квартира старого поэта. Май 1941 года. За столом Цветаева, старый поэт, напоминающий Серого человека, а также молодой поэт и юная поэтесса.
ЦВЕТАЕВА. Я никак не могла уговорить редактора не называть так этих стихов. Он утверждал, что это стихи о несчастных, обездоленных женщинах прошлого, о таких, каких теперь нет. А стихи-то просто любовные.
СТАРЫЙ ПОЭТ. Может быть, почитаете нам их сами, Марина Ивановна?
ЦВЕТАЕВА. Вчера ещё в глаза глядел,
А нынче - всё косится в сторону!
Вчера ещё до птиц сидел,
Все жаворонки нынче - вороны!
Я глупая, а ты умён,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времён:
"Милый мой, что тебе я сделала?!"
Всё ведаю - не прекословь!
Вновь зрячая - уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Само - что дерево трясти!
В срок яблоко спадает спелое...
- За всё, за всё меня прости,
Мой милый, - что тебе я сделала!
(Обращается к юной поэтессе.) Что бы вы предпочли: чтобы вас любили или любить самой?
ЮНАЯ ПОЭТЕССА. Я бы хотела, чтобы взаимно.
ЦВЕТАЕВА. Ну, это от молодости, вы слишком многого хотите! Я вас спрашиваю о другом - вы или вас?
ЮНАЯ ПОЭТЕССА. Меня.
ЦВЕТАЕВА (потеряв интерес к собеседнице). Я никогда не удерживала мужчину, если он уходил. Я даже не поворачивала вслед головы, хоть иногда и не знала, отчего он уходит. Уходит, так уходит! И они не уходили, они как-то исчезали. День - не пришёл, два - не пришёл, три - не пришёл, а потом так и не приходил никогда. И так все... Почему так было - не знаю!.. В любви главная роль принадлежит женщине, она ведёт игру, не мужчина, она их выбирает, вы не ведущие, ведомые!..
СТАРЫЙ ПОЭТ. Но, Марина Ивановна, оставьте нам хотя бы иллюзию того, что мы вас всё же завоёвываем!..
ЦВЕТАЕВА. Ну, если вам доставляет удовольствие жить ложью и верить кошачьим уловкам тех женщин, которые, потакая вам, притворствуют, - живите самообманом! (Неожиданно.) Хотите, прочту что-нибудь из старых стихов?
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Конечно!
ЦВЕТАЕВА. Писала в 13 году.
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я поэт
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти
- Нечитанным стихам!
Разбросанным в пыли по магазинам,
Где их никто не брал и не берёт,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черёд.
А черёд всё не настаёт. У меня тысячи стихов, и я не могу их напечатать. Предлагали издать книгу избранных стихов, с условием, что я изменю некоторые строки. Я отказалась наотрез. Была в редакции и твёрдо им заявила: ничего, ни одного словаиз написанного менять не буду. Хотите,печатайте так как есть, хотите - нет. В выборе стихов уменя прежде всего ответственность перед читателем.
СТАРЫЙ ПОЭТ. И что же, Марина Ивановна?
ЦВЕТАЕВА. Редакторы ничего не понимают. Вот только что сняли книжку с печати. Я была почти уверена, что не возьмут, диву далась бы - если бы взяли. А я знаю, что стихи хорошие и кому-то нужные, может быть, даже - как хлеб.
СТАРЫЙ ПОЭТ. Ну и как же теперь, Марина Ивановна? Что вы будете делать?
ЦВЕТАЕВА. Ясвое сделала. Ну - не вышло, буду переводить. Асеев посоветовал мне составить книгу переводов, говорит, что она сразу получит одобрение, и мне выплатят 25 процентов гонорара. А мне ведь ничего не надо. Яотродясь была избавлена от этих двух понятий - слава и деньги. Деньги? Да плевать мне на них. Я их чувствую только, когда их - нет. Ведь я могла бы зарабатывать вдвое больше. Ну - и? Ну, вдвое больше бумажек в конверте. Но у меня-то что останется? Слава? Чтобы обо мне говорили: "Как Цветаева могла сделать такую гадость?" Мне необходима добрая слава, которая с - просто славой - незнакома. Мне необходимо, чтобы обо мне не говорили -плохого. Ведь я же буду подписывать. Ведь нужно быть мертвым, чтобы предпочесть деньги. Однажды вГолицыно, за столом, возник спор с одним из поэтов, может ли быть поэма о синтетическом каучуке, который получают из нефти. Он утверждал, что да, и что он таковую пишет, потому что всё - тема. Я не могу себе представить, что можно писать на такую тему - в полной чистоте сердца, от души и для души. Зачем людям этавонючая нефть? Хорошо жить в лесу в деревянном доме!
ЮНАЯ ПОЭТЕССА. Но ведь и в лесу вам будет нужна керосиновая лампа?
ЦВЕТАЕВА (не слыша). Я бы жила в лесу. Писала бы стихи, массу стихов. Вот сейчас у меня просят любовной лирики. Но ведь не могу же я со своей седой головой приносить только любовные стихи, это же будет смешно. Я очень постарела, почти вся голова седая. Но я никогда не красила волос, даже когда мне было 20 лет. В Париже один парикмахер предложил мневыцветить седую прядь надо лбом на тёмных волосах. Я спросила его: "Если бы я была мужчиной, предложили бы вы мне это?" Он ответил: "Нет, мадам".Ну так вот! Мне всё ещё нужно, чтобы меня любили, во мне нуждались - как в хлебе. Вот говорят: "Стихи ваши безукоризненны, мастерство блестящее, но подобрана книжка плохо". Не могу же я подобрать книжку не из своих стихов? Ведь это же всё моё. Подбирай так илиэтак, сущность-то не изменится... (Обращается к молодому поэту.) Теперь ваша очередь. Я уже слышала о вас, знакома с вашими переводами. Ваша книга - прелесть! Я вижу, что за другого вы можете всё. А что вы можете сами? Прочтите.
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Стол накрыт на шестерых,
Розы да хрусталь,
А среди гостей моих
Горе и печаль.
И со мною мой отец,
И со мною брат.
Час проходит, наконец
У дверей стучат.
Как двенадцать лет назад
Холодна рука,
И немодные шуршат
Синие шелка.
И вино поёт из тьмы,
И звенит стекло.
Как тебя любили мы,
Сколько лет прошло.
Улыбнётся мне отец,
Брат нальёт вина.
Даст мне руку без колец,
Скажет мне она:
Каблучки мои в пыли,
Выцвела коса.
И звучат из-под земли
Наши голоса!
Всё исчезает. Цветаева остается одна.
ЦВЕТАЕВА. Каблучки мои в пыли,
Выцвела коса.
И звучат из-под земли
Наши голоса.
Я обязательно вам отвечу!
Она подходит к телефону, снимает трубку, набирает номер. В квартире молодого поэта этой же ночью раздается телефонный звонок. На другом конце сцены молодой поэт поднимает трубку.
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Алло! Я слушаю.
ЦВЕТАЕВА. Здравствуйте, это Цветаева.
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Здравствуйте, Марина Ивановна! С вами что-то случилось?
ЦВЕТАЕВА. Нет, нет, не беспокойтесь, ничего не случилось! Просто, вы знаете, я обнаружила у себя ваш платок.
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Платок? Какой платок? Что за надобность звонить об этом ночью?
ЦВЕТАЕВА. Ваш носовой платок.
МОЛОДОЙ ПОЭТ. С чего вы взяли, что это мой?
ЦВЕТАЕВА. На нём ваша метка.
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Но у меня нет платков с метками - мои платки никто никогда не метил.
ЦВЕТАЕВА. Нет, нет, это точноваш, на нём ваши инициалы. Я должна вернуть его вам, и сейчас я вам его привезу.
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Вы с ума сошли! Посмотрите на время: уже 2 часа ночи, пока вы доберётесь - будет 3, а потом вас надо проводить. И зачем мне этот платок, я приду за ним завтра, если вы этого хотите.
ЦВЕТАЕВА. Ну и что! Я должна вернуть платок сейчас. Ждите, я приеду.
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Но моя жена... Вы приедете ко мне ночью...
ЦВЕТАЕВА. Ко мне не ревнуют жёны.
Я голос и взгляд.
Преодолев пространство и время, Цветаева оказывается рядом с молодым поэтом.
Вот видите, платок, а на нём вышиты ваши инициалы.
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Действительно, мои. Странно!
ЦВЕТАЕВА. Хотите погулять по Москве? Я покажу вам своё Замоскворечье?
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Прямо сейчас?
ЦВЕТАЕВА. Нет, завтра. С утра.
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Заехать за вами на такси?
ЦВЕТАЕВА. Не нужно. Мы будем долго ходить пешком. Я к такси не привыкла. Я приеду на подземке, выйду у Охотного ряда. Встретимся в 10 утра.
МОЛОДОЙ ПОЭТ. Хорошо. А на обед я поведу вас в "Националь". Там мы посидим, почитаем стихи, выпьем коньячку. Я недавно получил гонорар за свою книгу переводов.
