Мариэтта Шагинян - Агитвагон
- Молчать, собака! - крикнул офицер. - Сажайте его на кол!
Знаете вы, что такое кол? Это деревянный обрубок, самый настоящий. Вот такую дубинку вгоняют человеку в задний проход. Я видел, как его посадили на кол, вогнав с силой так, что хрястпули раздираемые внутренности. И человек корчился, пригвожденный, а с востока взошло большое, белое, горячее солнце, зачирикали птицы, занялась вся степь, и ослепительно засиял наверху наш агитвагон всеми своими лозунгами и плакатами. Он стоял к нам как раз той стороной, где веселый рабочий размахивал огненным молотком, зовя к сияющей пятиконечной звезде.
Корчившийся на колу увидел эту звезду, он протянул руки к вагону. И... содрогаюсь до сих пор, как вспомню. Вдруг сильным, нечеловеческим голосом, будто не рвало ему внутренности, стал говорить. Это была его агитационная речь. Он успел сказать:
- Да здравствует рабоче-крестьянская республика! Вы все пойме ге, вы будете с нами. В вагоне приготовлена для вас ли-тера-тура. Берите себе вагон!
Слово "вагон" резнуло, как нож, так напряженно вышло оно из горла. Действие было нечеловеческое, потрясающее.
Солда.ы буквально оцепенели, многие попятились от него.
Офицер с проклятием выстрелил в лицо тому, кто агитировал с кола. Он был вне себя, когда заорал, чтоб жгли вагон.
Тут-то я и увидел самое необычайное во всей моей жизни.
Да. милые вы мои, солдаты ринулись к вагону, набились в него и - пусть я провалюсь, если вру, - делая вид, что разрушают вагон, совали себе, кто во что успел, нашу литературу.
Один за голенища, другой за пазуху, третий в рукав, под шапку. Я видел в окошко их лихорадочные движения - это казалось полусознательным, сомнамбулическим. Должен сказать вам, что и я сохранил на память, подобрав тихонько, обгорелую щепку от нашего вагона и сохраню ее до самой своей смерти.
Шесть месяцев после этого весь юг был окончательно очищен от белых. Я встретился случайно с одним из тогдашних наших мохначей, - он был уже красноармейцем.
- Почитай, целиком перешли мы в Красную, - сказал он мне между прочим. - С того дня и задумались.
Вот что я считаю образцовой агитацией. Живите тысячу лет и еще тысячу, а большего не придумаете. Сильнее, чем жертва, на земле нет ничего.
Кажись, станция. Пойду возьму свежего кипяточку.
Рассказчик встал, взял большой медный чайник и двинулся к выходу. Спящий в углу пассажир-коммунист внезапно открыл глаза, вскочил и, взяв фуражку, вышел за ним. На лесенке он слегка ударил его по плечу. Рассказчик живо обернулся и, казалось, ничуть не удивился.
- Вот что, товарищ, - сказал пассажир, - рассказ хорош, хотя и есть некоторая скрытая тенденция... Вы меня понимаете, насчет жертвы. Только одно плохо: постепенно сбились с тона. Вели вначале соответственно аудитории, а потом вдруг перешли на высокий стиль и засерьезничали, -словно для более тонкого слушателя рассказываете. Эта неровность единственный недостаток.
- Разве вы не догадались, что это - для вас? - усмехнувшись, ответил рассказчик. - Я заметил, что вы не спите. И тенденция, может быть, вам не повредит.
И прежде чем тот успел опомниться, он взмахнул чайником и исчез в толпе.
1923
ШАГИНЯН Мариэтта Сергеевна (р. 1888). Агитвагон. Впервые опубликован в журнале "Красная нива", 1923, № 38. Печатается по изданию:
Шагинян Мариэтта. Собр. соч. в 9-ти т.. т. 1. М.. Художественная литература, 1971.
