Фазиль Искандер - В парижском магазине
Вспомнив свою некоторым образом восточную внешность, я подумал, не принимает ли он меня за арабского террориста, ждущего здесь своего часа. Поймав его взгляд, я постарался придать своему лицу выражение легкомысленного благодушия и даже хлопнул себя по карманам в знак их абсолютной незагруженности, в том числе и динамитом. Он отвел глаза, но выражение их все еще оставалось сумрачным и даже, как я теперь заметил, обиженным. Мне показалось - лично на меня. Но за что?
Теперь я обратил внимание, что он нередко проверяет сумки и выходящих из магазина покупательниц. И опять же преимущественно арабского вида женщин, хотя и с француженками не слишком церемонится. Я решил, что у него сложная, двойная должность - перехватывать бомбы у входящих арабок и предотвращать кражу как со стороны тех же арабок, так и более широкого круга народов, не исключая француженок. Однако, занимаясь проверкой женщин, он не забывал и обо мне, то и дело бросал на меня подозрительные и как бы грустнеющие взгляды. Взгляды его как бы вопрошали о чем-то. Но о чем?
Вдруг ко мне подошла выходящая из магазина покупательница и, раскрыв сумку, показала содержимое. В пальцах она, если не ошибаюсь, сжимала что-то вроде чека. Она приняла меня за контролера! Так как я ни слова не понимал по-французски, я движением руки направил ее к выходу: "Верю! Идите!"
Она прошла. Я взглянул на настоящего контролера и поймал его взгляд, полный горестного упрека. Только теперь я понял, в чем дело! Мы стояли по обе стороны от выхода из магазина, и он, как и эта женщина, только гораздо раньше, принял меня за второго контролера, вероятно, присланного директором магазина с тем, чтобы впоследствии сменить его или просто проверить его работу. Вот откуда горестные упреки его взглядов.
Время от времени покупательницы подходили то к нему, то ко мне. Я, не заглядывая в сумки, направлял их к выходу. А он добросовестно заглядывал к ним в сумки да еще успевал, оглянувшись, перехватить потенциальных бомбометательниц, входящих в магазин.
Вероятно, женщины, издали заметив неутомительный вариант моей проверки, стали гораздо чаще подходить ко мне. То и дело раздавалось: "Мерси!" на мой жест: "Идите! Идите!"
Я почувствовал, что меня начинает душить смех, тем более, что взгляды старика делались все более горестно-упрекающими. Между нами шел безмолвный, но достаточно напряженный диалог.
- Значит, я постарел? Хотят заменить меня тобой?
- Откуда я знаю, - безвольно разводил я руками.
- Интересно, в чем я провинился? Я и сейчас работаю лучше тебя.
- Кто его знает, - слегка разводил я руками.
- Я опытный, а ты нет. Вот эту мулатку, которая сейчас прошла мимо тебя, надо было тщательно проверить.
- Ничего особенного у нее не было, - отвечал я взглядом. На это он ответил длинной тирадой.
- С твоей проверкой ты пустишь хозяина по ветру, хотя туда ему и дорога! Если он хочет избавиться от меня, мог бы прямо мне об этом сказать, а не подсылать шпионов!
- Да я здесь от нечего делать! - отвечал я гримасой скучающего бездельника.
- Знаю, знаю, почему ты здесь!
Мы так хорошо друг друга понимали, что я пустился на гасконскую шутку, которую он, к сожалению, не понял. Вернее, понял совершенно превратно.
Как раз в дверь входила арабка. Я властно показал на арабку, он проследил за моим взглядом, но подумал, как впоследствии выяснилось, что я ему показываю на дверь. Потом я ткнул пальцем в него. Потом я ткнул пальцем на покупательниц, выходящих из магазина, и соединяя их с собой, ткнул пальцем на себя. Кажется, яснее не выразишься.
- Вы проверяете бомбисток, - сказал я всеми жестами и взглядами, - а я буду проверять выходящих с покупками! Так дело пойдет быстрее!
Он воспринял только смысл моей руки, показывающей ему на дверь, а все остальное не понял. От возмущения он побагровел и даже, не проверив, пропустил в магазин арабку. Первый раз. Счастливица ничего не поняла.
- Как?! Ты приказываешь мне уходить из магазина?! Ты что, хозяин? Наглец!
- Ради Бога, все остается по-прежнему! - крикнул я ему взглядом и успокоительными движениями обеих рук постарался восстановить мир.
А между тем, покупательницы все чаще ко мне подходили, и он явно ревновал. Я вынул сигарету и, поймав его взгляд, попросил:
- Можно я пока пойду покурю, а вы подежурьте? Отчасти я этим хотел смягчить ужасное впечатление от своей гасконской шутки, хотя весь ужас ее заключался в том, что он ее превратно понял. С другой стороны, я этим хотел показать ему, что не дорожу своим местом. Во всяком случае - не очень дорожу.
- Идите! Идите! Нечего у меня спрашивать! - сухо ответил он взглядом. Мне показалось, что он перешел на вы в знак полного отчуждения. Я вышел, покурил сигарету, бросил окурок у мрачно завинченной урны и вернулся на свой пост.
Увидев меня, он сам вынул пачку сигарет и показал мне:
- Я тоже пойду покурю, раз уж меня собираются заменять.
- Идите, курите! - энергично кивнул я ему. - Я пока подежурю за вас! Да мы могли бы и вместе пойти покурить! Гори ваш хозяин огнем!
Я подпустил социализма, чтобы угодить ему. Но он сурово отстранил мой некоторый порыв последовать за ним. Подпущенный мной социализм, по-моему, он вообще не заметил. Мы стали хуже друг друга понимать.
- Уж ты горевать не будешь, даже если я совсем не приду! - ответил он взглядом и молча удалился.
Женщины проходили мимо меня, уже не раскрывая сумки, а только делая вид, что пытаются раскрыть. Отмашкой я отправлял их в сторону двери, и они, не забыв поблагодарить, удалялись. А некоторые, между прочим, проходили мимо меня и не думая раскрывать сумки и даже не делая вид, что раскрывают. Они, гордячки, просто не замечали меня. Черт его знает, что у них за порядки! Классовое общество!
Две женщины, раскрыв сумки, подошли ко мне. Одна из них по-русски сказала другой:
- Посмотри, чем этот здоровый лоб занимается! Тоже мне работа! А валюту, небось, гребет!
- Дай Бог мне столько здоровья, сколько он имеет от воровок! мгновенно умозаключила вторая.
- Я работаю бесплатно, - ответил я по-русски с некоторой обидой. Я сказал это, скорее всего, чтобы не давать им распутывать на моих глазах сложный клубок своих отношений с воровками. Та, что сказала про воровок, опустила глаза и больше не вымолвила ни слова. Можно было понять пристыжена. Но можно было понять и так: скромно остаюсь при своем мнении.
- Ой, извините, - воскликнула первая, - вы эмигрант? Но почему же бесплатно работаете?
- Стажировка, - сказал я. - Проходите!
- Спасибо, - поблагодарила она, закрыв сумку, в которую я даже не заглянул, - дай Бог вам доработаться до заведующего отделом!
- Надеюсь когда-нибудь, - ответил я, - хотя это и нелегко. Конкуренция.
- А конкуренция большая?
- Большая, - сказал я, - вот даже здесь, хоть я и бесплатно работаю, второй контролер терпеть меня не может. - Уйди, - говорит, - чтобы глаза мои тебя не видели!
- Он боится, что вы на его место сядете?.. Вернее, станете?
- Очень боится, - подтвердил я ее правильную догадку.
- А вы вместе начинали работать? - спросила она, что-то соображая.
- Нет, - сознался я, - он раньше. Лет на пятьдесят. Но я же готовлюсь к повышению. Я ему говорю: - Чего ты нервничаешь, старик? Я здесь временно, временно.
- А он что?
- И временно видеть тебя не хочу!
- Какой сердитый, - удивилась она, а потом, посмотрев на свою молчаливую подругу, вспомнила. - Он, конечно, получает с воровок и думает, что вы ждете свой процент! Какой же вы наивный!
- Да не жду я ничего! - воскликнул я голосом человека, уставшего от преследований, - мне сказали: осмотритесь, привыкайте к публике, а потом мы вас возьмем продавцом. Я ведь с образованием приехал...
- А он?
- Какое там образование! - вспылил я. - Церковно-приходская школа! Католическая, конечно.
- А рэкетиры у вас бывают? - неожиданно спросила она, так что я даже слегка растерялся.
- Насчет рэкетиров не знаю, врать не буду, - сказал я, - но бомбисток полно.
- Каких еще бомбисток? - насторожилась она.
- Арабских, конечно, - ответил я, но тут же успокоил ее. - Сегодняшние уже все перехвачены.
Она успокоилась и огляделась.
- Что-то я вашего напарника не вижу?
- Он как раз пошел бомбисток сдавать в полицию.
- Вам даже и за опасность должны были платить! - воскликнула она.
- Стажировка, - напомнил я свой крест, - не положено.
- А как у вас с языком? Понимаете французов?
Опять язык! Видимо, то, что они меня понимают, она не сомневалась. Я снова вспомнил своего старика.
- Психологически да, - сказал я твердо, - а так нет. Она сильно призадумалась.
- Но потом вам эту бесплатную работу зачтут? - спросила она, переходя на более понятную тему.
- Сомневаюсь, - вздохнул я.
- Я думала только у нас не выплачивают зарплаты. Но у нас хоть обещают, - сказала она и, уходя с подругой, заключила: - Жестокий мир.
А между прочим, после того как старик вышел из магазина, арабки, словно того и дожидались, стали прямо-таки вламываться в дверь. Если старик был недалеко от входа, он не мог их не заметить. Глупо было бы предположить, что он отправился куда-то в поисках незавинченной урны. Так в чем дело?
