Елена Ткач - Самодурка
- Вы... Надя. Да! Что? - он поперхнулся словом, закашлялся.
- Ларион мой... у вас?
- Господи! - он опять вскочил и схватил её за руки. - Что случилось? Кот ваш пропал?
- Да. Пропал. Он у вас?
- Да, что вы, Наденька! Конечно же нет! А-а-а, понял теперь чего вы на меня-то подумали. Так это же я пошутил там, в вагоне - вы понравились мне очень, вот я, так сказать, образно выражаясь, и намекнул, что... - он перевел дыхание, - что, мол, взял бы вас, да украл! Когда это случилось?
Электричка взвизгнула, прыгнула и понесла.
- Это... Да, вот-вот, совсем недавно. Я заснула, меньше часа спала, наверное. Проснулась, а его шлейка обрезана.
Надя без сил опустилась на скамью рядом с ошарашенным Алексеем. Она машинально прижимала к груди полуопустевший пакет с едой, который зачем-то с собой прихватила. Слезы навертывались на глаза помимо воли и, не отрываясь от сочувствующего, доброго взгляда этого человека, которому она сразу поверила, Надя стала рыться в пакете, вспомнив, что там должны быть салфетки. Тушь, хотя бы, не потела...
Она нащупала скомканную бумагу, поднесла к глазам.
- Что вы делаете? - Алексей мягко отвел её руку, - это же газета! Сейчас... - он пошарил в карманах и вынул чистый выглаженный носовой платок.
- Что? - она сейчас плохо соображала.
- Газета! Возьмите платок - такие глаза нельзя газетой...
Надя, наконец, сообразила в чем дело. Ее рука не салфетки нащупала, а тот комок с мусором, который она смела в газетку в купе и сунула в свой пакетик. И сейчас этот газетный ком медленно, как живой, разворачивался у неё на коленях.
- Где вы это взяли? - Алексей без смигу глядел на этот шевелящийся ком.
- Что?
- Вот это. То, что в газету завернуто.
Надя взглянула - труха. Та самая, которую Ларион просыпал с верхней багажной полки, когда сдуру распотрошил чьи-то лежащие там мешки.
- Это... мусор. Я подмела и в пакет засунула, чтоб потом выбросить.
- Это не мусор. Это маковая соломка.
3
- Маковая соломка... - севшим голосом простонала Надя, глядя под ноги.
На полу под лавкой валялись окурки, обгоревшие спички, а между ними лениво перекатывалась пустая бутылка водки.
- То есть? - она вопросительно взглянула на Алексея.
- Сырье для производства наркотиков, - заключил тот, с тревогой глядя на нее. - Откуда это у вас?
- Это Ларион...
Надя говорила медленно, как в полусне. Внешне она будто бы помертвела, но это впечатление было обманчивым - внутри в ней все подобралось, словно состояние сжатой пружины помогало ей перемочь этот страх, что внезапно смерчем, лавиной пал на нее... Словно мышечное напряжение помогало что-то понять, связать воедино ускользавшие нити реальности, - облегчало работу мысли.
- Он залез на багажную полку... там были мешки. Вот. Это оттуда. Он, видно, их разодрал. Он обожает все драть!
Она улыбнулась вдруг Алексею с внезапной мягкостью. Такая всепонимающая и всепрощающая мягкость и теплота во взгляде бывает у мудрых, стойких, сумевших смириться с судьбой старух.
- Ну что ж... Надо мне возвращаться. Извините меня, Алеша. Всего вам хорошего.
- Погодите, Надя! - тревога в его голосе нарастала. - Куда вы теперь? Поезд-то ваш ушел.
- Да, - усмехнулась горько, - мой поезд уже ушел!
- У вас хоть есть деньги на билет до Москвы?
- Есть. Не беспокойтесь, я... со всем этим... разберусь, - с видимым усилием выдавила она, разделяя слова короткими паузами, словно было трудно дышать. Иль выискивала в этих словах какой-то особый смысл, пока ещё для самой неясный...
Надя поднялась, скомкала газету вместе с её жутковатым содержимым и резко зашвырнула обратно в пакет.
- Я пойду. Счастливо вам! - её голос снова окреп.
- Надя, - Алексей тоже поднялся, - если я окажусь в Москве, как мне разыскать вас?
- Зачем?
- Ну, повидать.. Узнать про кота.
- Кота я верну. Видаться нам незачем. Вы хороший человек, Алеша, и спасибо вам. Всего вам самого доброго! Ну... я пошла.
И, резко развернувшись, рванулась вперед как на старте. Выстрел уже прозвучал!
- Надя, все будет хорошо! - крикнул ей вслед Алексей.
Ответа не последовало. Она скрылась за дверьми тамбура стылой уральской электрички, даже не обернувшись. И бегом - по вагонам - под стук своих каблучков... Точно там, позади - разъяренная толпа, настигавшая с посвистом и улюлюканьем.
"Вот видишь - первый шаг уже сделан. И ничего, что он оказался неверным - этот шаг, ничего, чтоложный этот след... Зато я узнала. Узнала! Немного, но уже кое-что... А это добрый знак. Алеша... дай тебе Бог! Ты, видно, нормальный парень. У тебя своя дорога. А у меня - своя. Я иду. Иду! Слышишь, время?! Я не дам тебе меня обогнать. Я успею, я выберусь... обязательно. Только как же мерзко все это!
* * *
На первой же остановке выскочила на хрупнувший снег безлюдной платформы и бегом к противоположной - в обратный путь.
Скорее, только бы скорей - ждать не могу! Не могу-у-у! - выло в душе. Только бы двигаться, все время двигаться, без остановки, без пауз. Пауза для меня - это все. Конец! А, вон, кажется, электричка... она! Ах, беда, я же не считала, сколько остановок проехала - какая отсюда по счету станция этот Енаул проклятый...
Поезд подполз, остановился. Двери зашипели, раздернулись. Вошла, села. Народу в вагоне мало. Знобко. Темно.
- Вы не подскажете, когда Енаул? - обратилась она к старику, что сидел напротив.
- Через две остановки. Третья, считая от этой.
- Спасибо!
Что-то не так! Что меня сбило с толку - я же чувствовала, что Ларион там остался, в поезде. Меня интуиция ещё ни разу не подводила. Так что ж помешало мне? Ах, Ларион! Бедный ты мой, затерялся где-то там, в этом чертовом домике на колесах. Который гудит и дергает... Ты что думаешь: я тебя бросила? Не боись! Затерялся он, как же... Кота украли! Что не так? Колет как соринка в глазу. Просто кота украли или... маковая соломка? Есть тут связь? Никакой связи! Но почему я как сумасшедшая рванула из поезда, почти не соображая, что делаю, но зная одно - надо догнать геолога, кот у него... Ах, да - мне же об этом сказали - тот парень в тамбуре - мол, мужик с бородой с вещами на выход собрался и кот был при нем. Значит, я все сделала правильно? Вроде, да. Но кота-то у него нет! Выходит, мне наврали. Зачем? Как голова болит! Дуреха, так чувствовала ты, что кот где-то в поезде, или нет? Да или нет?! Скорее, да... Но ведь электричку нельзя было упустить - если бы Лариона в самом деле украл Алексей и скрылся с ним на той электричке, я бы в жизни его не нашла! С концами в воду! Как будто это сейчас не так... Конечно не так - только не надо с ума сходить! Надька, не истери, займемся удравшим поездом.
- Девушка, сейчас Енаул будет, - наклонился к ней старичок.
Он прищурился, рассматривая ее: и откуда такая? И пальцы его, костистые, крепкие, словно от изумления подрагивали на коленях.
- Слышь, выходить тебе - твоя станция.
- Спасибо! Иду.
Вышла в тамбур. Вот он, вокзал-канарейка, надвигается, наплывает навстречу.
Прямо как родной! - усмехнулась Надя. - Как к себе домой возвращаюсь... Бред какой-то! Что за бред вся эта твоя жизнь, Надька! Что ты вечно устраиваешь? Вот тебе ещё это - Е Н А У Л - вот теперь и терпи. Но почему?!
Стоп! Двери раскрылись и навстречу ей в тамбур шагнули двое парней, загородив выход. Одинокий фонарь на перроне качнулся под ветром, полыхнул мертвенным светом по лицам вошедших, и Надя их сразу узнала - это были те двое из её сбежавшего поезда. Один - тот детина, что в коридоре стоял, без лица, и другой - короткостриженный, который направил её вдогонку за Алексеем. И этот другой нехорошо улыбнулся, а безликий замахнулся с размаху... в руке он сжимал бутылку. Надя резко пригнулась, послышался звон стекла. Она напружинилась, стрелой рванулась вперед и выскочила на платформу...
... прямо в объятия милиционера.
* * *
Электричка мгновенно растворилась во мгле, а с ней и те двое. Ночь обняла онемевшую местность. Поднималась пурга.
Что ж ты хулиганишь, а? Напилась? - милиционер больно сжал её руку повыше локтя, пальцы у него были как клещи.
- Да вы что, с ума сошли? Пустите меня! На меня напали сейчас, я чудом жива осталась... Да где у тебя глаза, дурак, пусти сейчас же!
- Полегче ты... Не дергайся. Прям ща отпущу! Пройдем-ка в отделение. И вроде баба с виду приличная - а на тебе - пьяная вдрызг! Ах ты, сука, ещё вырывается!
Он резко вывернул и дернул книзу Надину руку. От боли и ужаса она как-то вся осела, ослабла и прикрыла глаза.
Тихонько. Тихонечко... - уговаривала себя. - Надо это прожить. Это только время - у него есть начало, значит будет конец. Дождемся конца... Держись. Не суетись. Не раскисай. Спокойней. Спокойнее... Как там было в газете? Как ее... кажется "Экстра М". Рубрика была постоянная про то как вести себя в экстремальных ситуациях. Там было что-то про милицию. Вспоминай! А, кажется так: ни в коем случае не сопротивляться и попытаться договориться. А-а-а, все сошлось, поняла... Поняла наконец! Договариваться с ним бесполезно - с ним УЖЕ договорились!
