Константин Паустовский - Стальное колечко (сборник)
Вымысел вошел в нас как нечто совершившееся, и если мы вырвем его и выбросим прочь, то тотчас почувствуем, как жестоко мы обокрадены».
Кто-то сильно постучал, должно быть кулаком, в стену. Аллан прикрыл исписанную страницу тетради валявшимся на столе листом пожелтевшей бумаги с рядами цифр, встал и вышел в прихожую. Дуло в разбитое окно, и было слышно, как за порогом нетерпеливо бьет ногой по мерзлой земле и фыркает верховой конь.
Аллан, не окликая ночного гостя, распахнул дверь.
– А-а! – сказал он. – Доктор Грегори. Как это вы решились приехать в такую ночь!
Грегори, нагнувшись, вошел в прихожую, снял шляпу и стряхнул с нее снег. Это был высокий сухой человек со щеками кирпичного цвета. Он прищурил и без того маленькие глаза, улыбнулся и протянул Аллану руку.
– Мой долг, – сказал он хрипловатым голосом. – Я был здесь неподалеку, у Фридера. Он подыхает от водянки. Вас уже две недели не видели в Вест-Пойнте. Я решил заехать по пути и проведать, в добром ли вы здравии, Аллан.
Они вошли в комнату.
– К сожалению… – пробормотал Аллан и взглянул на черный холодный камин.
– Не стоит беспокоиться, – ответил Грегори, – раз в кармане есть вот это… А стаканы найдутся.
Он вынул из кармана и поставил на стол бутылку виски.
Сначала они выпили молча и медленно. Океан ревел все яростнее, – он совсем осатанел. Пламя свечи трепетало на мраморном лице богини Паллады – бюст ее стоял на старом шкафу.
– Пыль у вас, – сказал наконец Грегори. – Пыль и холод!
Он обернулся к Палладе.
– Разбей эту женскую голову, эту богиню победы!
– Зачем?
– Она вам не принесла ни победы, ни даже успеха.
– Как знать! – сдержанно ответил Аллан.
– Что там знать! – воскликнул Грегори. – Ваша участь ясна, как вот этот стакан. Считайте себя кем хотите. Посланником неба. Или ада. Мне все равно. Что вы еще можете выдумать, Аллан? Многое? Прекрасно! А что вы за это получите? Пыль и холод? И писк мышей вон там, в камине?
Аллан пристально посмотрел на Грегори. Доктор мало выпил, но был уже пьян и, как всегда, начинал придираться. Аллан усмехнулся.
– Вы гордитесь своим воображением, – сердито сказал Грегори, – а между тем не можете выжать из него ни одного цента. Вы не знаете, что такое жизнь. Поездите по ночам, как я. Под этим снегом. На старой лошади. А чего ради? Ради благодарности нищих и бездельников. Из нее, так же как и из вашей поэзии, не выжмешь ни гроша.
– Я слушаю вас очень внимательно.
Доктор стукнул кулаком по столу.
– Черт меня побери, но я заслуживаю лучшего существования. Я просился лекарем в армию генерала Тейлора. Мне нравилась эта мексиканская война. Там здорово грели руки.
– Америка полна до краев негодяями и искателями приключений, – мягко заметил Аллан.
– Искателями золота, – поправил Грегори. – Не стоит быть простачком в наше время, Аллан.
Грегори в упор посмотрел на Аллана.
– Я, кажется, чуточку выпил. Да! Так как же, Аллан? Можете вы из ваших мечтаний вытряхнуть хоть один доллар? Сколько же после этого стоит ваша голова?
– Продолжайте!
– Хо! – крикнул доктор. – Я не отдам за нее даже свой рваный зонтик!
– У меня нет охоты, – спокойно сказал Аллан, – слушать любую пьяную болтовню. Вы мне помешали.
– Все равно, у вас нет выбора собеседников, – пробормотал Грегори. – Чему я помешал? Изобретению философского камня? Или эликсира молодости?
Глаза Аллана почернели от гнева.
– Хорошо! – воскликнул он. – Раз вы издеваетесь над воображением… Тогда расквитаемся. Видите этот рваный листок с цифрами?
– Счет от лавочника? – спросил Грегори и налил себе виски. – Вижу. Посмотрим, что вы еще выдумаете. В вашем теперешнем положении.
– Это не счет от лавочника. Вы недогадливый человек, Грегори. Особенно когда напьетесь и грубите. Я нашел этот листок в старой книге. В описании открытия Флориды адмиралом Понсэ де Лионом. Я купил эту книгу у негра в Вест-Пойнте. Она попахивает перцем и веками.
– Просто пахнет негром, – возразил Грегори.
– Этот листок был вклеен между страницами. Судя по бумаге, чернилам и почерку, ему около двухсот лет. Это тайная запись. Вы смогли бы ее разобрать?
– И не подумал бы!
– Для этого у вас просто не хватит умения, – вежливо объяснил, улыбнувшись, Аллан. – Нужно найти ключ. Я нашел его и восстановил эту запись. За несколько часов.
– А-а, – небрежно сказал Грегори. – Что же там было такого особенного?
– В школе вы учили историю завоевания Америки. Вы знаете, конечно, о каперах и пиратах. Одного из них звали Блейк.
– Спасибо за свежие новости! – проворчал Грегори. – Блейк! Он был самым богатым подлецом на этой земле.
– Перед смертью Блейк зарыл свои богатства. Никто не знает где. Их искали сто лет и…
– Нашли? – небрежно спросил Грегори.
– Нет. Но сейчас их найти ничего не стоит.
Грегори безнадежно махнул рукой.
– Ох, эти старые сказки, Аллан! Для парализованных бабушек возле камина.
– Записывайте! – строго сказал Аллан. – Я буду расшифровывать эту ветхую запись и диктовать вам. Я читаю теперь эти цифры с такой же легкостью, как вы – рецепты. Но до сих пор я не удосужился выразить эту математическую запись в словах.
– Забавно! – пробормотал Грегори, взял перо, резко отодвинул рукопись Аллана и приготовился писать.
– Пишите! «Я, божьей милостью известный всем Блейк, завещаю тому, кто сможет прочесть эту предсмертную запись, не обращать ее во зло людям и применить для добра. Я беру с него клятву в этом перед престолом всевышнего. В случае если он найдет мои сокровища, накопленные в морских схватках – да отпустит мне господь невинно пролитую кровь, – то пусть возьмет себе только сотую часть, а все остальное отдаст первой же девчонке, какую он встретит в окрестностях, при условии, что, кроме рваного платья, на ней ничего не будет надето.
Если этот мой приказ не будет исполнен, то в день воскресения мертвых я встану из могилы и сочтусь с тем обманщиком самым страшным судом, какой способен придумать человеческий разум.
Клад зарыт к югу от форта Брунсвик на острове Джекиле под третьим холмом, если идти от северной оконечности острова, от мыса Иглы. Найдя середину холма, надо отмерить сто семнадцать шагов к юго-юго-западу, к тому месту, где среди наваленных в беспорядке камней лежит обломок черного лабрадора. От этого обломка отсчитать еще тринадцать шагов на 241 градус и тогда начинать работу.
Сокровища эти могут ослепить весь человеческий род. Даже всемилостивейший и христианнейший мой король не обладает и третьей частью таких богатств, хотя в его владениях не заходит солнце и любой ураган затихает, не долетев до их середины». – Переписали? – спросил Аллан, выждав, когда Грегори допишет последнее слово.
– Да. Занятная штука!
– Благодарю вас. – Аллан взял написанный Грегори листок из-под руки у доктора и небрежно засунул в старую книгу. – Теперь вы убедились в силе воображения?
Грегори медленно взглянул на Аллана, подмигнул на старую книгу, хлопнул себя по коленям набухшими красными руками и захохотал.
– Вы здорово умеете морочить голову, – признался он добродушно. – Что же вы до сих пор не выкопали этот клад, Аллан? А? Нет времени? Или при вашем богатстве вы в нем не нуждаетесь?
Аллан не ответил.
– Ну, ладно! – примирительно сказал Грегори. – Хватит! Оставим эти детские бредни. Меня сейчас занимает другое. Как вы?
– Бессонница, – ответил Аллан. – Это тяжелее всего. Мне хочется записать все мысли, что проносятся всю ночь напролет в моей голове. Но тогда они остановятся.
– И слабость? – спросил Грегори.
– Да. И слабость.
– Нервы натянуты с силой струны, – заметил Грегори. – А прочности в них не больше, чем в паутине.
Он задумался.
– Что же мне делать с вами? Я вам скажу откровенно. Надо лечь в больницу.
– Опять! – с тоской воскликнул Аллан. – Нет! Ни за что!
– О боже мой! – вздохнул Грегори. – Все не так! Я могу дать вам порошки от бессонницы. Но это вас не спасет.
– Меня ничто не спасет.
Грегори с осуждением посмотрел на Аллана, достал из жилетного кармана несколько бумажных пакетов, порылся в них и протянул один Аллану.
– Примите сейчас. Тогда к утру уснете. Можно с виски. Это будет сильнее.
Аллан высыпал в стакан белый мохнатый порошок и выпил залпом.
– Ночь кончается, – сказал Грегори. – Я бы мог посидеть у вас до утра, чтобы проследить за вашим состоянием. Но кто же за мной запрет дверь, когда вы уснете?
– Я могу запереть ее сейчас…
– Вы, как всегда, чрезвычайно любезны!
Грегори встал так резко, что порыв воздуха погасил свечу. Тотчас ночь побледнела и Аллан увидел за окнами, в освещении, похожем на отблеск лунного холодного огня, пенистую даль океана и черное дерево под окном.
– Ну что же вы! – зло сказал Грегори. – Будете закрывать дверь или нет? И советую зажечь свечу.
Грегори пошел в прихожую и наткнулся в темноте на стул. Он вышел, отвязал коня, похлопал его по шее, потом крикнул:
