Бессонов - Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков
ПОСЛЕДНИЙ ПОБЕГ. (Дневник ).
Побег назначен на 18-ое Мая...
Спешно шли последние приготовления и переговоры... Мальбродский отковырял из мыла свой компас... Сазонов продавал последние вещи... Я чинил свои развалившиеся сапоги... Мальсогов, как магометанин, мылся...
Мальсогов не знал Сазонова и Мальбродского... Надо было их показать друг другу...
Условились, что я выйду с ними на прогулку к известному часу и месту... Я их показал...
План наш был такой: по всей вероятности нам дадут двух конвойных. По уставу к ним не разрешалось подходить ближе чем на пять шагов. По приходе на место мы начинаем работу... Затем я выбираю подходящий момент и предлагаю конвоирам закурить... Если возьмут, то во время закуривания мы берем их за горло и отбираем винтовки... Если нет - нападаем... Чтобы действовать вместе, я поднимаю воротник. Это значит приготовиться... Затем двое из нас Мальгасов и я, берут одного... Сазонов и Мальбродсюй другого...
Здесь наши мнения расходились. Трое стояли за то, чтобы кончить конвоиров. Я был против этого. С самого начала я заявил, что не пролью лишней крови. Решившись на побег, я сознавал, что я уже иду против Бога иду на насилие, но идя на него, я хотел чтобы его было как можно меньше.
Я не хотел доводить насилие до предела, я не хотел крови, но ставя свою и чужую жизнь на карту, я не хотел и не мог проигрывать. Я убил бы только тогда, когда пришлось бы {178} делать выбор между нашей, и наших врагов жизнью. Я верил, что не для того меня Бог спасал, чтобы я стал убийцей.
Итак, красноармейцев брали с собой.
А дальше? Все зависящее от нас было сделано... Компас был... Карты так и не достали. Дальше, что Бог даст. Перекрестимся и на Запад...
17-ое ... Вечер...
Вдруг Сазонов просит отложить побег... Говорит, что он не приготовился... Почему? - Не мог закупить продуктов.
Между мной и им уже давно шел об этом разговор. Он уговаривал выходить с продуктами, то есть с салом и сахаром. Я был против этого.
Я знал слежку на Соловках и допускал, что нас могут обыскать в воротах, тем более, что идет Мальсогов, который за последнее время не выходил "за проволоку".
Я настаивал на том, чтобы не брать никаких продуктов.
Момент был решительный. Я знал, что откладывать нельзя. Мы идем в пятидесяти процентах на смерть и нужен подъем. Отложить - он пропадает, не вернется и дело пропало.
Я нажал... Потребовал... И Сазонов согласился... Ночь... Прошел к Мальсогову, спросил его все ли в порядке... Он ответил, что надеется устроить наряд... Мы простились, и я пошел спать...
Но не скоро удалось мне заснуть. Как только я разделся и лег на свои нары, ко мне пришел один из моих знакомых. Уселся... И начал мне рассказывать про свою любовь к одной из арестанток...
Мягко, стараясь его не обидеть, хотел прекратить это излияние, но ничего не помогало, он сидел и говорил...
Белая ночь... Манящая и зовущая... Барак, и, может быть хорошая, но все таки жалкая арестантская любовь...
А завтра? Завтра свобода... И там любовь... Настоящая, широкая, новая...
Уже солнце вставало, когда я заснул.
Утро... Сегодня бежать?!..
Да. И во что бы то ни стало... Уверенно ответил я себе...
Встал, умылся, выпил кипятку... Прошла поверка...
{179} "Бессонов, Сазонов..." Прочел командир роты, в наряде на работы, наши фамилии, почему то всегда стоявшие вместе...
Мы вышли...
Нас построили и повели к канцелярии...
Встретил моего ночного собеседника...
"Бессонов, что с Вами?.. Почему у вас так блестят глаза?.. По моему вы тоже любите..." Спросил он меня здороваясь.
Да. Я люблю... Свободу!.. Срывалось у меня с языка, но я удержался.
Вышел Мальсогов. Вижу одет особенно. Френч, а на нем плащ. Значить наряд есть.
Вызывает партию за партией... Люди выстраиваются. Конвой окружает их и уводит...
"Ну а теперь "на метелки"... Обращается он к нам. "У кого сапоги получше... Там мокро... Ну вот ты!.. Ты выходи!.." Указывает он на нас. "Ну и ты", ткнул он на кого то. Я посмотрел - какая то скуластая физиономия. Значит наряд не на 4, а на 5 человек, и это лишний...
Мы вышли...
"Конвоиров"!.. Крикнул начальник конвоя...
От строя красноармейцев отделилось два парня... Один небольшой, сухопарый. Другой - здоровый, краснощекий, широкий детина...
Эх, не повезло, подумал я. Обыкновенно бывали маленькие, а тут, как нарочно, такая детина!.. Ну и пускай его берет Сазонов, он хвастался, что выйдет один на один...
Теперь пройти ворота...
Двинулись... И сердце замерло... Я вижу, что в воротах стоит один из командиров рот. - Лютый враг Мальсогова.
Мальсогов за проволоку! - Подозрительно! Не пропустит, думал я. Задержит, обыщет... Арест... Стенка... Мелькало у меня в голове... На счастие он отвернулся.
Прошли... И отлегло...
Ярко светило солнышко... Нерв ходил... Начался разговор...
Шли кучкой... Конвоиры по бокам. Закуриваем... Конвоирам не предлагаем и как будто не обращаем на них внимания.
{180} Они сходятся и идут сзади...
Подходим к мосту на материк... Перешли... Закуриваем второй раз... Папиросы у нас хорошие. Предлагаем конвоирам... Отказываются. - Дело хуже...
"Ну где же будем ломать метелки?" Обращается к нам Мальсогов.
- "Дальше, товарищ десятник, я бывал на этой работе", отвечаю я.
Подходим к тому месту, где действительно обыкновенно ломают метелки...
"Вот здесь... Ну что ж покурим", в последний раз пробую я конвоиров.
- "Садитесь закуривайте", отвечают они. Ни им, ни нам не надо торопиться. Эта работа считалась легкой.
Сели, закурили... Идет разговор... Но голова в нем не участвует...
"Ну пошли работать..." Сказал я вставая.
Сазонов снял полушубок. Я с Мальсоговым, как было условлено, пошел в одну сторону. Мальбродский с Сазоновым в другую. Расстояние между нами шагов 20. Так развели конвоиров. Краснощекий со мной.
"Вот гадость", подумал я, "ведь здоров, как бык, а надо брать"...
Работаю... Смотрю на него... Он не спускает с меня глаз.
Отошел в сторону, он за мной, в другую, опять то же. Дело плохо, ведь так не возьмешь.
Проработали минут десять. Я вижу, что Масальгов ломает вместо березы ольху. Обращаюсь к нему и говорю:
"Товарищ десятник, вы не то делаете", и вижу, как к нему оборачивается и конвоир.
"Сейчас или никогда" мелькнуло у меня в голове. "Время!" Понял я... И поднимаю воротник...
Конвоир стоить ко мне в пол оборота, шагах в 8-ми. Сазонов и Мальбродский видят сигнал... Но Мальсогов не смотрит...
Я делаю 3-4 прыжка и всей правой рукой, в обхват, обнимаю горло конвоира... Левой прижимаю правую к своей груди и начинаю его давить.
И мое удивление! С хриплым криком-"Ааа..." {181} краснощекий, опускается подо мной... Винтовка его падает, и я сажусь на него верхом.
Мальсогов оборачивается... Подскакивает и подхватывает винтовку. Те двое барахтаются с другим конвоиром...
В несколько приемов Мальсогов там и всаживает конвоиру штык. Тот выпускает винтовку, ее берут и картина сразу меняется.
Два конвоира и пятый, подняв руки кверху, стоят на коленях и молят о пощаде. Слезы, рев и просьбы не расстреливать...
Винтовку передают мне. Штык дугой... Совершенно согнулся. - Попал в кость.
Первый приступ ощущения свободы! Но думать нечего... Мы недалеко от ветки железной дороги... И надо уходить...
Плачущие конвоиры ставятся в середину, я с Мальсоговым по бокам ... Компас в руку... И на запад. Так начался наш 35-тидневный марш (по лесам и болотам).
День был ясный теплый...
Ярко светило солнце...
Но еще ярче было на душе... Солнце, небо, кусты, деревья, даже болото по которому мы шли казалось каким то особенным невиданным новым хорошим праздничным...
Вот она настоящая свобода... Вне человека... Вне закона.
Бог - Совесть... Сила - винтовка в руках...
И больше - ни-че-го...
Хотелось упиться этим состоянием. Вся опасность еще впереди. Но день да мой... День радости счастья...
День свободы...
Это чувствовалось остро.
Мы сняли шапки, поцеловались и вздохнули полной грудью.
У нас 30 патронов. Мало. Но 28 в противника и 2 в себя - таково было мое с Мальсоговым условие.
Шли лесом по болоту...
Кучами, в особенности в лесу погуще, лежал снег. Ручейки разлились... Ноги вязли...
Надо были уйти с места работы.
Конвоиры и 5-ый шли в кучке, за ними Сазонов и {182} Мальбродский. Я с компасом и винтовкой шагах в 10-ти сбоку. Мальсогов сзади.
Пройдя версты три, мы были совершенно измотаны, и я сделал первый маленький отдых. Конвоиров и 5-го посадили на приличное расстояние и запретили им разговаривать между собой.
Сами сели в кучку, выпили болотной воды и начали строить дальнейший план и делиться первыми впечатлениями.
Покуда мы были в сравнительной безопасности. Мы в лесу, и раньше, как в 12 часов дня, то есть в обед, нас не хватятся. Потом, конечно, погоня по следу и наверное полицейские собаки.
Последнее обстоятельство мне особенно не нравилось. В лесу от человека уйти можно, но от собаки трудно, поэтому даже на этих трех верстах, переходя ручейки, я старался провести всех хоть немного по воде. Но конечно наш след можно было найти.
