Валентин Катаев - Квадратура круга. Пьесы (сборник)
Явление IX
Входит Лаутская, прекрасно одетая, в заграничном духе, в вязаное. Она с лорнетом.
Лаутская. Эти американцы меня совсем замучили. Поля, как можно скорее чашку кофе! Граждане! Павел Николаевич! Маша! Я вас не понимаю. Такой чудесный, совершенно исключительный день, а вы сидите дома. Безобразие! Вы себя обкрадываете. (Замечает Завьялова.) Кто это? (Смотрит в лорнет.) Батюшки! Иван Васильевич! Какими судьбами?
Завьялов. Здравствуйте, Изабелла Георгиевна!
Лаутская. Голубчик! Как я рада вас видеть! Садитесь, садитесь! Кофе-то они вам, по крайней мере, дали? Поля! Налей Ивану Васильевичу кофе.
Завьялов. Мерси!
Звонок телефона.
Лаутская. А, боже мой! Это, наверное, меня. Несчастье! (Подбегает с чашкой в руке к телефону.) Алло!.. Да, да! (Говорит по телефону по-английски, иногда вставляя русские слова «Торгсин», «Шарикоподшипник». Затем переходит на немецкий язык. Потом – на французский. Прощается, вешает трубку.) Ничего не поделаешь. Через полчаса надо ехать с американцами на «Шарикоподшипник». А вечером – с французами к Таирову. Надоело, хуже горькой редьки. И так всю жизнь.
Завьялов. Оказывается, вы прекрасно владеете языками. А я и не подозревал.
Маша. Мама окончила Бестужевские курсы.
Лаутская. Ну, так рассказывайте же, рассказывайте.
Завьялов. Да что ж говорить? Устал, вот и все. Я сегодня всю ночь не спал. Ходил по Москве. Нервный подъем, а теперь реакция. Мне нужно немного побыть одному. Впереди еще много времени. Когда-нибудь я вам все расскажу. Всю свою одиссею. Это было ужасно! А сейчас мне необходимо отдохнуть. Спать, спать… Простите, я пойду к себе. Доктор, надеюсь, вы у нас обедаете, мы еще увидимся? Машенька, зайди ко мне на минутку. (Подходит к двери своей бывшей комнаты.)
Доктор. Однако…
Маша. Ваня!
Завьялов (томно). Да, детка? (Открывает дверь.) Что это?
Маша. Теперь в этой комнате кабинет Павла Николаевича.
Завьялов. Как – Павла Николаевича?
Маша. Он там живет и принимает больных.
Завьялов. Временно?
Маша. Нет, постоянно.
Завьялов. То есть как постоянно? Это ж моя комната!
Лаутская. Когда вы уехали, мы предложили ее Павлу Николаевичу.
Завьялов. Позвольте… Однако! Это довольно странно!
Маша. Очень печально, но… Павел Николаевич уже здесь прописан.
Завьялов. Позвольте… А я? Позвольте! Я не совсем понимаю. Что же это происходит? В мое отсутствие в мой дом врывается совершенно посторонний человек, захватывает мою жилплощадь и, пользуясь деликатностью моей семьи, нагло прописывается в моей комнате.
Доктор. Однако!
Маша. «Мой» дом. «Моя» жилплощадь. «Моя» семья. «Моя» комната. Во-первых, дом не твой, а общественный, коммунальный. Жилплощадь не твоя, а того, кто ею фактически пользуется. Семья – это предрассудки и пережиток, от которого давно пора отказаться. И вообще – чтоб больше не было никаких недоразумений, я вышла замуж за Павла Николаевича.
Завьялов. Что? Когда?
Маша. Это не важно. На днях.
Завьялов. Как же ты посмела?
Маша. Я уже не люблю тебя.
Завьялов. Ах, ты уже не любишь меня? Ты уже любишь его? В таком случае я запрещаю тебе. Слышишь, запрещаю! Это гнусно! (Крутит ей руку.)
Маша. Ты рехнулся! Ай! Ты мне делаешь больно. Пусти! Паша, скажи ему, чтобы он не смел.
Доктор. Иван Васильевич! Вы ей можете растянуть сухожилья, и тогда получится очень скверная штука.
Завьялов. Ах, так? Сухожилья? Благодарю вас. Куда мне теперь прикажете деваться? Где я теперь буду жить? Под забором? В канаве?
Лаутская. Успокойтесь, Иван Васильевич, мы для вас что-нибудь придумаем.
Маша. Знаешь что, Ваня? Пока что тебя свободно можно устроить тут, в проходной комнате, где раньше жил Павел Николаевич. В ней, правда, нет окон, немножко темно, но ведь ты работаешь больше по вечерам.
Лаутская. А то, что она проходная, в конце концов не так важно. Не правда ли? Через вас будут проходить исключительно свои.
Завьялов. Через меня будут проходить исключительно свои! Спасибо! Вы меня утешили! Я не желаю, чтоб через меня проходил кто бы то ни был, а тем более свои. Вы мне, кажется, предлагаете поселиться просто в чулане?
Доктор. Ну, уж в чулане! Уверяю вас, это очень неплохая комнатка для одинокого.
Завьялов. Ах, так! Для одинокого? В таком случае заявляю вам совершенно конкретно и официально, что так интеллигентные люди не поступают. Вы – вор!
Доктор. Что вы сказали?
Завьялов. Вор! Вы у меня украли жену, вы украли у меня жилплощадь, вы украли у меня любовь! Может быть, вы даже украли у меня хлебные карточки. Я не уверен.
Лаутская. Иван Васильевич! Человек будущего!
Завьялов. Маша, ты слышишь? Я запрещаю тебе любить этого коновала! Ты не имеешь нравственного права! Это пошло, это неблагородно. Или я убью тебя, слышишь?
Маша. Ваня! Ва-а-аня! Но ведь ты же сам… Любовь должна быть свободной.
Завьялов. Только не у меня в доме! Только не у меня в до-ме-с! (Лаутской.) А вы? Мать!.. Эта гнусность совершилась на ваших глазах, и вы допустили?!
Лаутская. Два свободных человека любят друг друга…
Завьялов. Сводня!
Лаутская. Иван Васильевич! Я не верю своим ушам! Идеи Фурье, юберменш, города-сады, кварцевое солнце, озонирующая аппаратура…
Завьялов. Плевал я на озонирующую аппаратуру!
Лаутская. Но будущее общество…
Завьялов. Плевал я на ваше будущее. Здесь не лекция. Вы мне, будьте любезны, освободите жилищную площадь. Это дело вам так не пройдет. Я подам заявление в милицию, по судам затаскаю.
Маша. Какая гадость!
По радио начинают передавать парад с Красной площади, может быть первомайский парад.
Завьялов. Что? Радио? Кто вам разрешил, милостивый государь, ставить на чужой жилплощади радио? Я не желаю слушать эту мерзость. Довольно с меня газет! (Пытается выключить радио. Борьба из-за громкоговорителя, но радио продолжает передавать музыку и крики. Завьялов пытается заткнуть громкоговоритель подушкой.) Молчать!
Радио не унимается.
Молчать! Я требую!
Доктор. Ради бога, ради бога! Вы побьете лампочки.
Завьялов. Да! И побью! Я никому не позволю покушаться на мои права и на мою собственность.
Доктор. Взбесившийся буржуа!
Завьялов. Что?
Лаутская. Взбесившийся буржуа!
Завьялов. Что вы сказали?
Доктор. Это не я сказал. Это Маркс сказал.
Завьялов. Что? Ах, Маркс! Хорошо. (Хватает трубку телефона.) Дайте мне скорей уголовный розыск!.. Вы слушаете? Меня оскорбили и ограбили. У меня украли… хлебные карточки!
Лаутская. Поля, подметите.
Явление X
Входит курьер.
Курьер. Товарищ Завьялов?! Слава тебе, господи! А то я по всему городу за вами ездию. (Подает пакет.)
Завьялов. Давайте. (Разрывает пакет, читает.)
Курьер. А то я отсюда прямо опять на Ленинградское шоссе, а там мне опять повторяют, что тут не живет…
Доктор. Идите, идите!
Курьер. Тогда я, значит, обратно на Новинский бульвар…
Доктор. Идите, идите!
Курьер. Прямо история! (Уходит.)
Явление XI
Без курьера.
Завьялов (читает бумагу). Ничего не понимаю. «Ввиду того, что правление издательства постановило задержать тираж вашей книги…» Что такое?! «…протестов советской общественности… статьи в сегодняшнем номере газеты „Правда“… пожаловать для расторжения договора…» Сегодняшняя «Правда»! Где сегодняшняя «Правда»?
Маша. Что такое?
Лаутская. Что? Что?
Завьялов. Ради бога, сегодняшнюю «Правду»!
Маша. Вот.
Завьялов. Давай сюда, давай сюда! (Ищет.) Здесь нету. Здесь нету. Здесь нету.
Лаутская. Вот!
Завьялов. Где? Что?
Лаутская. Статья. Большая рецензия. «Пошляк у микрофона» – о лекциях Завьялова «Человек будущего».
Завьялов. Что? Как? Не может быть!
Лаутская. Читайте. Вот.
Завьялов. «Пошляк у микрофона».
Лаутская. Подписано: «Группа радиослушателей».
Завьялов (горько). «Пошляк у микрофона». Это, значит, я – пошляк у микрофона? Как вам это нравится! Ну что ж, хорошо! Добивайте. Сжигайте меня на костре. Что ж вы все стоите? Я звал вас в будущее, в светлое будущее, а вы хотите посадить меня в чулан? Нет! Я не пойду к вам в чулан. Мне здесь душно. Я задыхаюсь! Куда я попал? Где были мои глаза? Назад! На Ленинградское шоссе, на шестой этаж! Там девушка молодая, до слез красивая, чудная, новая!.. Я перед ней виноват. Страшно виноват. Но она меня поймет и простит. Она… (Оборачивается к двери.)
