Николай Некрасов - Том 5. Кому на Руси жить хорошо
1876–1877
Наброски к поэме и ее неосуществленным главам*
Псарь.
Помещ<ик> бед<ный> (стул).
Молодые помещики.
Высовывай язык.
Медведь.
К начальник<у> губ<ернии>.
Подрядчик.
Баба — конь в корена.
Под мостом.
Рожь кормит всех.
Губернаторша.
Флор.
Мы тут воруем лес.
Прибавить помещику, всего больнее, что мног<ие> из нашего брата и проч.
Небо очистил как яйцо.
Купец умирает. Когда ему плохо, выдает по 3 к. на нищего, когда
поотпустит — по 1 1/2.
Пойдем-ка, братцы, к барину.
Сегодня.
Вот та<к> с н<им> и живем.
<2>Соловьиная роща.
Разливы, деревни в воде.
Мстеры, разные промыслы по местностям.
Собачник.
Хмельники.
<3>Как многие источники торговли отняты у русских рутинных купцов усовершенствованиями. Пароходы уб<или> коноводки и расшивы. Кто-то мне рассказывал, что какие-то ремни в крестьянс<кой> сбруе делаются за границей из нашей кожи (справиться).
Как пароход идет ночью по Волге — описать.
Мстеры — богомазы, чеканщики риз.
Как коня куют.
Какое-нибудь страшное злодейство, какое иногда делают мужики почти необдуманно, без плана и тотчас попадаются. «Да как же вы прежде не подумали, что попадетесь, что скрыть нельзя будет» — «Да так, Игнаха сказал: „Пойдем, ограбим кабак у Шестерина“. Можно. Всего их двое — он да жена. [Ну по] Поехали к Гордею. Сказали ему. „Я лошадь запрягу, говорит, вы добро-то и вынесете“». — «Да что ж вы думали делать: ну ведь цаловальник и его жена люди живые, не дадут тоже вам своего добра так». — «Вестимо не дадут». — «Что ж вы убить, что ли, их решились?» — «Коли убить — об этом и речи не было». — «Так как же…» — «Да как бог… как, тоись, оно там, а убивать не думали, да знай я, что кровь прольется, да я первый…» — «Да неужели же из вас никто не думал, что есть закон и проч.» — «Да как пискнула она-то да сказала: злодеи, кнута захотели — ну, тут словно осветило, а до той поры не думали».
<4>Умрет жена у пахаря —
Другую заведет,
Умрет и та — он женится
На третьей… не беда!
Умрет ребенок — лишняя
Кроха живым останется;
Коровушка падет —
Всё не беда, а полбеды.
Беда непоправимая,
Когда валиться лошади
У пахарей начнут.
Зарыв свою коровушку,
«Не плачь, жена! поправимся, —
Мелентий говорит. —
Бог милостив! С саврасушкой
Побольше поработаем,
Убыток наведем!»[1]
Чтоб вдоволь наработаться,
Чем свет идет за лошадью,
Пришел — и оробел:
Саврас его, как вкопанный,
Стоит, понуря голову,
И дышит тяжело.
Пощупал горло… Господи!
Точь-в-точь как у буренушки,
Всю шею разнесло!..
Повел домой саврасушку;
Как пьяный,[2] сам шатается,
а. И лошадь [ноги хворые[3]
Переставляет медленно]
б. И лошадь, словно пьяная, —
Шагает вяло, медленно…
У клети привязав
Коня, Мелентий вымолвил
Глухим негромким голосом:
«Что делать нам теперь?»
Пришла жена с ребятами,
Пришел столетний дедушка,
Взглянули на саврасушку —
И зарыдали все… (л. 27)
Я тут как тут, по должности
Врача ветеринарного,
Наехал… Вся семья[4]
Взмолилась[5] в ноги бросилась:
«Не сам ли бог послал тебя?
Спаси!..» Достал я снадобья
И влил коню в нутро;
Другое дал я снадобье,
Чтоб растирали опухоль, —
Конь поспокойней стал,
а. [Вздохнули и хозяева
Спокойней… да надолго ли?]
б. [Спокойней и хозяева
Вздохнули… да надолго ли]
Да ненадолго. Случаев
Выздоровленья не было
В разгар эпизоотии,
Савраска захрипел
а. [И вдруг на землю бросился]
[Вытягивался] корчился
б. Упал… он долго корчился,
От боли землю грыз;[6]
Потом заржал пронзительно
И вытянулся… «Кончился»,
Крестьянин[7] прошептал…
[Позвольте не описывать
Дальнейшего…]
На всю семью несчастную
а. [Сперва] нашел столбняк
[Но лучше не описывать
Дальнейшего. С хозяина
До мальчика двухлетнего
Сердца у всех рвались]
б. Нашел столбняк: какое-то
Поистине ужасное
Молчание; потом
Всеобщее рыдание
Жены, сестры хозяина,
Слепой столетней бабушки,
До мальчика трехлетнего,
Которого саврасушка
Еще вчерашним вечером
Деревней прокатил!..
Потом возглас хозяина
а. К соседям, [что собралися
У трупа поглядеть:
«Эй, пособите, братики!» (л. 27 об.)
б. К соседям, праздным зрителям:
«Эй! братцы! помоги»
а. [Зарыть <я должен> за версту[8]
В лесу савраску бедного
И <должен> яму выкопать
На сажень глубины, —
Начальством так приказано:
На чем я повезу?
И как я]
б. [Приказано копать
Могилы дальше — за версту,
В лесу — и яму выкопать
На сажень глубины],
в. Свезти савраску за версту
И в сажень яму выкопать, —
Начальство так велит.
Мне не на чем свезти его,
Нет мочи яму выкопать,
Ослаб я… помоги!
Отказ: «Помочь мы рады бы,
Да заразиться боязно,
У нас своя скотинушка…».
«И ладно! Эй, жена!
Сестра! Ну, принимайтеся,
У нас уж падать некому».
И впрямь! Савраску бедного,
Вооружась лопатою,
Семья поволокла… (л. 28)
Подготовка для сибир<ской> язвы — голод, тогда и на людях; в В. уезде до 400 чел. Ниловцы — и в Белозерск бурлаки приходят на заработки; работы нет, <нрзб> теперь, застой судов. Ждут, мрут массами, подождав, отпр<авляются> с тифом в Арх<ангельскую> губ<ернию> обратно. Идут больных целые партии изнур<ительно?> далеко <нрзб>, верст 400.
Весной тиф от недост<атка> пищи, лихорадки при разлитии вод.
Без лекарства, для принятия мер против распр<остранения> отделение больных. <Нрзб>. Зарывание трупов.
На барках 3–4 креста — покойники, везут до 1-го погоста.
(Вельяшева, ее муж, от них сведения о голоде.)
От укушения насекомых.
15 лошадей тянут барку.
<6>Крестьяне[9] крик услышали,
Выходят на поляночку.
Какой-то человек[10]
На бугорке
Один как перст стоит,
Стоит кричит да сам себя
То по лбу, то…
Да как припрыгнет вдруг,
Как заюлит: как будто бы
Ему кто на мозоль наступил.
Крестьяне подошли.
Военной, что ли? шапочка
С каким-то знаком красненьким
И эполеты белые,
Сертук[11] с зеленой прошвою…
«Чего тут орешь?»
— Жду кучера, послал его
Поглядеть, далеко ли
Дорога на Шексну? —
И в лоб ладонью хвать себя…
«Что, комары проклятые?
Они у вас сердитые.
Мы тоже заблудилися,
Почт<енный?>, мы нездешние.
А ты не бей, рассердятся —
До смерти заедят».
Достойно замечания:
Ни одному из стр<анников>
Не приходило в голову
Из места зачум<ленного>
Убраться поскорей.
На правом берегу поют:
Жена к реке,
А муж за ней.
«Куда идешь?»
— Портки стирать. —
«А где ж они?
Утопишься —
А детки-то?»
На левом берегу поют;
В руке топор,
В другой возжа.
«Куда идешь?»
— Тебе на что? —
Жена глядит —
И в ноженьки:
«Голубчик муж,
Не вешайся».
Эта песня из новой главы «Кому на Руси жить хорошо», которую я собираюсь писать. Действующие лица — семь мужиков, сторож, ветеринарный врач, на пикете офицер путей сообщения, посланный своим начальством для дознания о сибирской язве, и, наконец, исправник. После сцены сибирской язвы, под утро, среди этой обстановки — вопрос крестьян к исправнику, рассказ его, которым я поканчиваю с тем мужиком, который утверждал, что счастлив чиновник.
<9>И точно видишь: грехам на тебе и счету нет… да только не в том они — не в тощей курице и пр. Пальцем в небо попала литература. А подымай выше! Грехи на тебе самые черные. Прежде думал: исполняю долг, закон — и спал спокойно. А тут не стало спаться. Пуще всего подати, подати да мужицкие ваши преступления. Как позовет тебя губернатор да даст приказ во что бы ни стало к такому-то… очистить… Ну и едешь во всё свое царство, в уезд, словно в воду опущенный, — знаешь, что везешь туда горе, слезы; и столько-то этих слез и горя! Самому на себя странно; думаешь: ну что я нос-то опустил в самом деле? Ведь не на разбой еду? — долг исполнять. А тут тебе совесть или какой-нибудь г. Щедрин на память придет, долг долгу рознь… Зверем-то не всякий родится, даже редко, чтоб чувствовал удовольствие, как зубы валятся изо рта мужика, борода редеет, да чтоб кричал, бранился, всё это комедия; совсем невесело залезать в бабий сундук, где у нее праздничное платье да холст на саван, отрубать горенку, вести на продажу коровенку и видеть, как ребята за нее цепляются, как за кормилицу… ну да сами знаете… ну так вот тут устой. Дери бороды, бей в зубы! А преступления? То и знай «не виновата»,[12] а ты его под кнут, а ты его в Сибирь.[13] А то взятки. Яичница! Сивуха! Сколько ни надери коры в лесу, кроме лаптей ничего не поделаешь из нее.[14] А и тут случалось покрывать, и вот за какую-нибудь бедную девку, что спас от плетей (родила, хотела подкинуть, утопила), вот та моя-то курица простится, думаешь… Я вор! Не знаете, где воры-то. Вы воры, что ли? Ну а я чем хуже вас? Каков поп, так<ов> приход. По Сеньке шапка.
