Ольга Морозова - Только теннис
Про Крис Эверт говорили так: она делала любое упражнение всегда на десять минут дольше, после того как папа говорил "достаточно". Мне это ой как знакомо. Когда Нина Сергеевна нам говорила, сделайте десять "пистолетиков", я всегда делала двенадцать. Это - черта характера. Не каждый может себя заставить сделать чуть-чуть больше, чем надо. Я увеличивала число заданных упражнений не из-за того, что мне хотелось выделиться, нет, иначе я не могла, и, думаю, то же самое чувство жило и в Крис. Она, конечно, невероятно талантлива, но работоспособность у нее тоже выдающаяся. Вот один из примеров, подтверждающих мои слова.
1975 год, Уимблдон. До него мы уже сыграли вместе с Крис не одно парное состязание. Она попросила меня помочь ей в разминке перед матчем с Кинг. Билли-Джин знает, как надо играть с Крис на траве, но и Эверт легко себе представляет, как будет Кинг играть против нее. Нельзя сказать, что полностью, но в чем-то структуру моего тенниса по агрессивности напоминают действия Кинг. Физически я была сильнее Билли-Джин, но технически, конечно, отставала. Крис отрабатывала со мной одну и ту же комбинацию. При второй подаче, если я оставалась на месте, она играла укороченный мяч, я его догоняла, тогда она через меня кидала свечу. Она бросала свечку раз сто, я уже не сомневалась, что умру на корте. Я просила после двадцать пятого раза: "Крис, хватит, у тебя уже хорошо получается", она отвечала: "Нет, я еще должна раз попробовать". И это за полчаса до матча! Крис сделала все, чтобы ее сердце успокоилось, а мое остановилось. Я смотрю матч. Крис повторяет эту комбинацию всю первую партию, даже проигрывая после нее, но в конце концов она так физически измотала Кинг, что второй и тем более третий сеты достались ей почти что даром.
Проклятые свечи Эверт довели меня до того, что я боялась к сетке выходить, встречаясь с ней даже на разминке. То же самое случилось и с Кинг, но в матче. У Крис все было продумано до мелочей.
Долгое время ее главной соперницей после Кинг была Навратилова. Поначалу Мартина со своим стилем активной игры постоянно проигрывала Крис. Атакующие теннисисты дольше набирают мастерство, на первых порах в их игре слишком много брака. Правда, та же Навратилова стала одной из первых, кто регулярно начал обыгрывать Эверт. Игра Навратиловой удачно накладывается на действия Эверт. У Мартины арсенал ударов больше, она выходит к сетке, она может "убить" подачу, в конце концов она левша. Это тоже преимущество. Если в игре не нарушалась стабильность - встреча, как правило, для Мартины кончалась хорошо. Но первое время, которое растянулось не на один год, Мартина проигрывала Крис. Два матча выиграет, шесть - проиграет. Потом Мартина начала набирать, набирать, стала выигрывать Уимблдон за Уимблдоном, ситуация полностью перевернулась. В конце концов Мартина уже выигрывала у Крис десять партий из десяти.
В то время, когда их конкуренция уже перевалила пик, до меня дошло интересное сообщение, что неж-ная Крис Эверт начала заниматься со штангой, на всевозможных тренажерах, взяла себе тренера по ОФП - только для того, чтобы обыграть Мартину. На такое Крис сподвигнул совершенно жуткий матч финала "Вирджинии слимс", где Мартина ее обыграла 6:0, 6:1. После такого поражения жить невозможно. Эверт, победительница сотен турниров, недавний лидер в женском теннисе, проигрывает 6:0, 6:1. Я сидела на этом матче и видела, как Мартина играет одну и ту же комбинацию и делает из Крис девочку, не понимающую, что происходит. И тогда эта девочка собирает все свои силы только для того, чтобы хоть раз обыграть Мартину. Ради одной победы она включилась в дикую работу. Конечно, такое возможно только при наличии редкого по стойкости характера. Спустя пару лет Крис обыграла Мартину, причем сделала это не один раз.
Когда меня из-за дурацкого советского бойкота ЮАР довольно долго не отпускали за рубеж, дабы я, не дай бог, не столкнулась на турнире с теннисисткой из "страны расистов", мои западные подруги предполагали, что я жива, но соединиться со мной не пытались. Спустя пять лет нас с Шамилем Тарпищевым, двух тренеров сборной, послали на Уимблдон смотреть, как далеко ушел вперед мировой теннис. Девочки, увидев меня, ошарашенно восклицали: "Оля? Ну зайди, поговорим". Я явилась в женскую раздевалку и поняла, что меня пригласили из чистой любезности, потому что все они заняты Уимблдоном, и им куда важнее сыграть на нем хорошо, чем тратить силы на пустые разговоры со мной. Я пришла, будто к каким-то стеклянным людям, они говорили, улыбались, но совершенно не вдавались в смысл беседы, они думали только о том, что им предстоит выходить на корт. Это понятно и не обидно. Я же приехала не играть, а, как им казалось, поболтать. И тогда я поняла очень важную вещь. Я поняла, что нас теперь разделяет: при них, но уже без меня теннис настолько стал популярен в мире, что они стали суперзвездами, и суперзначимость чувствовалась в каждом их движении. Когда я с ними простилась, уехала, перестала играть, исчезла в далекой России, они были такими же теннисистками, как я. А теперь казалось, что, если Эверт закончит играть, разорвутся дипломатическиме отношения США со всеми странами. Конечно, я преувеличиваю, но Крис вела себя так, что позволяло думать именно о таком уровне своего влияния в мире. Потом, когда появилась Граф, появилась Сабатини, Крис стала попроще. Суперзвездность у Мартины так не проявлялась, как у Эверт.
Позволю высказать свое субъективное мнение, но мне представляется, что Крис, став "дарлинг Америки", сама себя обвела золотой рамочкой. Слишком сильно она вошла в образ девушки, принадлежащей нации. И в этой роли должна была уже соответствовать всему тому, что дальше с ней происходило.
Первый роман Крис начался с Джимми Коннорсом, как раз в тот год, когда мы с ней играли в финале Уимблдонского турнира, а до этого в паре победили на первенстве Франции. Неожиданно Крис стала у меня выспрашивать, как я вела себя с мамой моего будущего мужа, и я понимала, что жизнь везде одинаковая. Крис интересовалась: "Ты сейчас с ними или ваши дома далеко друг от друга?" Я объясняла: "Крис, у нас домов нет, у нас квартиры, но живем мы в разных и далеко друг от друга. И тебе советую жить отдельно". Она: "Правда? А мама Джимми мне ставит условие, чтобы наши дома находились рядом. Я ей говорю, что замуж выхожу за него, а не за нее". Но у Джимми очень близкие отношения с его матерью Глорией, которая к тому же его и тренеровала. Тем не менее закружило ребят сильно, Крис на турнирах от родителей убегала, и когда Колет у меня спрашивала, где дочь, я врала, что не знаю.
Когда Крис стала превращаться в суперзвезду, она начала вести себя с мамой, как маленький диктатор. Мы отправляемся вместе в Исборн из Парижа. Садимся в поезд. Колет под впечатлением путешествия, ей нравится Франция, ей хочется в Лондон. Она покупает всякую ерунду, какие-то крекеры, орехи... И тут девятнадцатилетняя Крис голосом леди: "Мама, разве можно есть это дерьмо? Это же гадость, это плохо для здоровья, для желудка!"
Колет, родившая пятерых детей и при этом имевшая осиную талию, не понимала, о чем говорит ее дочь? Но так как она ее уже боялась, то отложила в сторону вкусные орешки, которые мне тоже так хотелось попробовать.
А с Коннорсом так ничего у нее и не сложилось, возможно не родилась настоящая любовь, хотя со стороны их отношения выглядели очень красиво.
Тогда, в 1974 году, все только и говорили, что Крис Эверт, выиграв Уимблдон, ждет официального предложения. Победил на турнире и Коннорс, и когда закончился Уимблдон, он держал свой кубок, она стояла рядом, подняв свою уимблдонскую тарелку, и каждый из нас знал - это жених и невеста. Оставалось дождаться, когда они станут мужем и женой. Все так хотели это увидеть: впервые в истории два чемпиона Уимблдона свяжут себя семейными узами! Теннисных браков много, но чтобы такие суперзвезды соединились! А между тем потихонечку роман закончился, постепенно прекратились и разговоры. Крис разрыв переживала. Я думаю, что и у него на сердце скребло. Но, может быть, все к лучшему, потому что и у нее и у него сложилась долгая спортивная жизнь. Без сомнения, будучи мужем и женой, кто-нибудь из них должен был бы оставить большой спорт. Мне еще долго казалось, что Крис неравнодушна к Джимми, что есть между ними какая-то интрига, есть ниточка. Они остались хорошими друзьями.
Позже Коннорс женился. Его жена красовалась на обложке, кажется, "Плэйбоя", очень красивая женщина. У них двое детей.
Австралия, 1978 год. Я вернулась в теннис после рождения дочери. Играем Кубок Федерации. Объявляют: "Капитан Шамиль Тарпищев, первый номер - Ольга Морозова, второй номер - Наталья Чмырева, третий - Елена Елисеенко". А Ленку тогда никто не знал. Она была такая толстушечка, такая пышечка. Самая большая, самая добрая и самая незнаменитая в Кубке Федерации. Крис Эверт, проходя мимо Лены, спокойно говорит Трейси Остин, новой пятнадцатилетней американской звезде - "это Никита Хрущев". Трейси отвечает: "В жизни не слышала про такую теннисистку". Трейси вся в теннисе, ее ничего больше не интересует, она уже обыграла Кинг, пощипывала Эверт и, естественно, никогда не слышала ни о Никите Хрущеве, ни о Ленке Елисеенко. С легкой руки Эверт американки стали звать Елисеенко Никитой. Я рассказываю шутку Крис Лене и предлагаю: "Надо дальше разыграть Остин. Ты должна подойти к ней и сказать: "Трейси, хеллоу, ай эм Никита. Вери глэд ту мит ю". У меня с Елисеенко два дня ушло на обучение этим двум фразам. Советская и американская раздевалки рядом, Трейси расположилась в своей, тут заходит Елисеенко и говорит: "Хай, Трейси. Ай эм Никита". И обе раздевалки "рухнули".
