Александр Пушкин - Замечания о бунте
7-го числа октября, небесный наш отец услыша наши молитвы и не хотя создание свое до конца погубить, оросил наш град так великим дождем от 7 часа пополуночи, даже до 6-го пополудни, что по улицам протоки великие протекали; а проклятые рода человека изверги, не взирая на сие, а наипаче злясь, что городу не могли ни малого вреда в тот день причинить, перебрались через Яик реку и собрались воры на Меновный двор, отстоящий на Киргиз-Кайсацкой стороне от города Оренбурга за 3 версты, и там оставшуюся купеческую в лавках неперевезенную пожить всю почистили, також и церковь тамо находящуюся, ограбили же и все опустошивши, по своему застарелому злояхидническому обыкновению ругались над оной незаконно. О чем я репортовал и консистории.
8-го числа октября, будучи злоухищренные лукавцы и разорители обольщены на вышеупомянутом дворе оставшеюся купеческою пожитью, ударились опять туда ж очень в великом единомышленников числе для забрания оставшейся еще пожити, что из Оренбурга сам губернатор увидя, тотчас послал ко оным варварам конницы немалое число, которая оных разбойников не допустя в Меновный двор, множество варваров побила и в полон разного сорта, тако ж и яицких казаков 116 человек захватили, и в город пригнавши, в тюрьму оных посадили, на это варвар и самоначальнейший разбойник Емелька Пугачев осердясь, того ж числа в вечеру под самые городовые пушки свой воровской отважился прислать манифест, и воткнувши на древо, оставил в виду очень близко от стены, который наш губернатор к себе принести и секретно у себя при собрании господ прочесть велел, а имянно в нем написано было, чтоб его воровских полоняков отдал и чтоб губернатор напрасно крови христианской не проливал, а город бы безъотменно сдал: ибо де я точно тот-то есть.
9-го числа октября в 10-м часу пополуночи начала опять за городом варварская оказываться толпа, но как конница к ним, вероломным еритикам и тиранам, выслана была, то они все, воры и разбойники, как дождь, по степи рассыпались, только наша команда из злодеев поимала 5 человек, и имянно: башкирцев 4, а пятого яицкого казака. Того ж числа от поляков, в службу определенных, чуть не сделался бунт, которых воров тотчас переловивши, как сущих злодеев всех в острог посадили и приставили к ним крепкий караул.
10-го числа октября, из самой ночи начинающейся зари, варвар, душегубец и разбойник Емелька Пугачев начал свое новое ехидное испущать жало, то есть близ города находящееся сено все кругом вдруг зажигать повелел с тем, чтоб из дальнего места в город ни волоточки не пропустить, чрез то в городе находящийся скот, а наипаче лошадей всех переморил.
11-го числа октября после полдня в первом часу к разбойнической толпе наша конница без пушек была выслана, но как вероломный вор Емелька Пугачев приметил, что у наших пушки ни одной не было, приказал ворам своим подвести пушки и так наших стал потчивать, что насилу убрались в город, однако ж, славу богу, без всякого и малейшего урона.
12-го октября пополуночи в 8-м часу выслано было для разбития воров и разбойников Емелькиных разного сорта команда, состоящая не с большим в 3,000 человеках, за версту к их воровским лагерям не дошедши, стали в них палить из пушек и единорогов очень часто, которые варвары тот-час, как осы, из воровских лагерей высыпались и, по всей степи рассеявшись, стали наших кругом атаковать из 27 пушек да 2-х единорогов потчивать хорошенько, и как наша конница их воровское правое крыло стала очищать, то от нас из левого фланга разного сорта народов, то есть, каргалинских татар, башкирцев и калмыков больше 300 к Емелькиным ворам передались вдруг и по нашим же палить и стрелы пущать с ворами стали. Итак, после шестичасового боя у нас 6 человек убито да человек 30 ранено, а у оных воров, по сказкам выбежавшего с тремя человеками той же ночи сержанта, убитых более 70 да раненых 200 человек было.
18 октября Емелька из лагеря, который близ церкви Георгиевской, перебрался со всею своею сволочью, которой по объявлению от него бежавших двух солдат было около 20,000, в Берденскую за 7 верст от Оренбурга отстоящую слободу с тем, чтоб им, ворам, тут зимовать, около которой слободы, кругом нарыв Емелькины сообщники землянок, и зимовали. А 19-го октября, сказывают, что варвар Емелька вора Чику по город Уфу, отстоящий от Оренбурга не с большим за 300 верст, а Хлопушу по разным заводам отрядив, с варварскими толпами для грабежа и душегубства посылал.
14 октября за сеном ездя, оренбургский подканцелярист Басов был с прочими захвачен, который, выбежавши 20 числа октября ж, сказывал, что Емелька со всею своею оставшеюся от посланных воров Чики и Хлопуши сволочью намерен 21 октября приступить к городу. На тот день нас всещедрая десница от них, воров, спасла; а напротив того, 22 числа октября, в день казанския богоматери, богоотступники все в исходе пополуночи седьмого часа к городу приступили и даже до 5-го часа пополудни толь жарко из пушек в город жарили, что с обеих сторон за непристойным из пушек звуком бывшим в горницах и избах, тако ж и находящимся на улицах, надобно было очень громко говорить. С нашей стороны из 74 пушек, 6-ти единорогов и из 2-х мортир злодеев потчивали изрядненько, а у них, воров, растыканных пушек всех видно было 52. В городе у нас на стене убит 1 татарин, да артиллерийскому поручику нашею разорванною пушкою повыше колена в правой ноге кость в мелкие части раздробило, который, не могши вылечиться, чрез 10 дней умер, легко контузиями ранено было солдат 6 человек, которые скоро после сего излечилися, а где злодейская толпа находилась, на то место вышедшая наша из города пехота и конница побольше 100 человек убитых нашла на другой день.
От 23 октября даже до 31 месяца кроме их воровских разведок кругом города как только возможно подумать от них, варваров, пакостей ничего в городе Оренбурге не слышно было; тако ж вышедши той ночи 3 человека солдат объявили, что еще Емелька намерен приступать к городу, к которому-де приступу всякой день и ночь приуготовляется, а у него-де, вора Емельки, теперь уж больше 100 пушек имеется, ибо Хлопуша ему с заводов и из прочих мест пушек, пороху, ядер и вина присылал, також и народу очень много пригнал.
2-го числа ноября того ж 1773 года по полуночи в исходе 7-го часа тех 31 числа октября вышедших ночью трех человек солдат правда вышла наружу, ибо и самым делом злодей Емелька со всею своею тиранскою свитою трудясь всю ту ночь, а именно — шанцы и батареи кругом города делая, стал больше стараться из-за гор, около Оренбурга лежащих, да из-за Егорьевской церкви из всех сторон из пушек и единорогов залпом беспрестанно в город палить, так что, когда наши оных варваров из-за городской Егорьевской церкви бомбами выжили, начал богоотступник и варвар Емелька с клятвопреступною своею толпою под горою Яром под самые городовые стены в четвертом часу по полудни даже до шестого ползти и приближаться с преужасною из пушек и мелких ружей пальбою, так что насилу наших бог милосердый спас. Видя губернатор наш, что уж последний приходит всему городу конец и что на стене на валу ни под каким видом не можно стоять, приказал около реки Яика стоящему пешему корпусу ударить на оных безбожников прямо, что и сделалось. Как корпус спустился на реку и дал по них только залп, то они, воры, прочь от городовой стены ударились бежать и удалились от города на прежнее свое место, из одних только пушек двои сутки палили беспрестанно. С нашей стороны пулями и стрелами раненых было много, а убитого на валу никого не было, из их, варварской, стороны более 1000 убитых и в полон до 300 в город привезено, да в реке Яике потопленных более 100 человек было. В полон взятые воры сказывали, что там Емелька по пояс в реке Яике в самой худенькой гунишке был, да воры, яицкие казаки, его, варвара, подхвативши, на лошадях своих умчали.
В тот самый день нашего городового депутата Илью Лукояновича Коченева в третьем часу по полудни в своих хоромах, как он молебен пел, ядром в грудь кости, в оной повредившись, ушибло и левую руку ему совсем отхватило, после чего только три часа жил и умер, которого все священство оренбургское погребало с наивеличайшею церемониею, где и аз многогрешный был.
6 числа чрез вышедших ночью из злодейской толпы солдат 6 человек слух в городе произошел, что генерал-маиора Кара, с корпусом для освобождения Оренбурга неосторожно шедшего, Самозванец Емелька Пугачев с своею воровскою толпою, не допустя за 100 верст с лишним до Оренбурга, разбил так, что сам генерал с некоторым числом солдат насилу убрался, и тут-то подпоручика Швановича с прочими офицерами и солдатами захватил. Шванович пришедши в робость, падши пред Емелькою на колена, обещался ему, вору, верно служить, за что он, Шванович, прощен Емелькою, и, пожаловавши того ж часу его атаманом, Емелька, остригши ему, Швановичу, косу, как и всегда явившихся к нему солдат в кружальце остригал, велел ему дать к его атаманству принадлежащую мужичью и разного звания толпу, что и самым делом он, Шванович, ему Емельке, верно служил, так что не только русские, но и немецкие в Оренбург присылал на Емелькино имя с большим титулом письма и манифесты варварские. Те же самые солдаты сказывают, что Емелька от генерала Кара солдат отбил больше 200 человек, которых, к присяге вор всех приведши, к себе в службу взял; офицеров всех, не хотящих присяги своей нарушить, перевешал, а Швановича одного оставил.
