Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг.
Уж как скучно то. Да уж одно бы что.
Кума.Известно дело, легко ли, год целый помирает. По рукам связал.
Матрена.Тоже и вдовье дело горькое. Хорошо дело молодое, а на старости лет кто пожалеет. Старость не радость. Хоть бы мое дело. Недалеко прошла, уморилась, ног не слышу. Сынок-то где?
Анисья.Пашет. Да ты заходи, самовар поставим, чайком душеньку отведешь.
Матрена (садится).И то уморилась, миленькие. А что соборовать – это беспременно надо. Люди говорят – тоже душе на пользу.
Анисья.Да завтра пошлем.
Матрена.То-то, оно лучше. А у нас, деушка, свадьба.
Кума.Что ж так, весной?
Матрена.Да, видно, пословица недаром молвится: бедному жениться и ночь коротка. Семен Матвеевич за себя Маринку взял.
Анисья.Нашла-таки себе счастье!
Кума.Вдовец, должно, на детей пошла.
Матрена.Четверо. Какая же путная пойдет! Ну, ее и взял. Она и рада. Вино пили, ведашь, стаканчик не крепкий был, – проливали.
Кума.Вишь ты! Слух-то был? А с достатком мужик-то?
Матрена.Живут ничего пока.
Кума.Оно точно, что на детей кто пойдет. Вот хоть бы у нас Михайло. Мужик-то, матушка моя…
Голос мужика.Эй, Мавра, куда тебя дьявол носит? Поди корову загони. (Соседка уходит.)
ЯВЛЕНИЕ VIII.Анисья и Матрена.Матрена (пока соседка уходит, говорит ровным голосом).Выдали, деушка, от греха, по крайности мой дурак об Микишке думать не будет. (Вдруг переменяет голос на шопот.) Ушла! (Шопотом.) Что ж, говорю, чайком-то поила?
Анисья.И не поминай. Помирал бы лучше сам. Всё одно не помирает, только греха на душу взяла. О-о! головушка моя! И зачем ты мне давала порошки эти?
Матрена.Что ж порошки? Порошки, деушка, сонные, что ж не дать? От них худа не будет.
Анисья.Я не про сонные, а про те, про белесые-то.
Матрена.Что ж, те порошки, ягодка, лекарственные.
Анисья (вздыхает).Знаю, да боязно. Измучал он меня.
Матрена.Что ж, много извела?
Анисья.Два раза давала.
Матрена.Что ж, не приметно?
Анисья.Я сама в чаю пригубила, чуть горчит. А он выпил с чаем-то, да и говорит: мне и чай-то противен. Я говорю: больному всё горько. Да и жутко же мне стало, тетушка.
Матрена.А ты не думай. Что думать, то хуже.
Анисья.И лучше ты мне не давала бы и на грех не наводила. Как вспомнишь, так на душе загребтит. И зачем ты дала мне их?
Матрена.И, что ты, ягодка! Христос с тобой. Что ж ты на меня-то сворачиваешь? Ты, деушка, мотри, с больной головы на здоровую не сворачивай. Коли чего коснется, мое дело сторона, я знать не знаю, ведать не ведаю, – крест поцелую, никаких порошков не давала и не видала и не слыхала, какие такие порошки бывают. Ты, деушка, сама думай. Мы и то намеднись про тебя разговорились, как она, мол, сердечная, маится. Падчерица – дура, а мужик гнилой – присуха одна. С этой жизни чего не сделаешь.
Анисья.Да я и то не отрекусь. От моего житья не то что эти дела, а либо повеситься, либо его задушить. Разве это жизнь?
Матрена.То-то и дело. Рот разевать некогда. А как-никак, обыскать деньги да чайком попоить.
Анисья.О-о, головушка моя бедная! И что делать теперь, сама не знаю, и жутость берет, – помирал бы уж лучше сам. Тоже на душу брать не хочется.
Матрена (с злобой).А что ж он деньги-то не открывает? Что ж, он их с собой возьмет, никому не достанутся? Разве это хорошо? Помилуй Бог, такие деньжищи да дурòм пропадут. Разве это не грех? Что ж он-то делает? На него и смотреть?
Анисья.Уже и сама не знаю. Измучал он меня.
Матрена.Чего не знать-то? Дело на виду. Промашку теперь сделаешь, век каяться будешь. Передаст он сестре деньги, а ты оставайся.
Анисья.О-ох, и то посылал ведь за ней, – итти надо.
Матрена.А ты погоди ходить, а первым делом самоварчик поставь. Мы его чайком попоим да деньги вдвоем поищем – дощупаемся, небось.
Анисья.О-о! Как бы чего не было.
Матрена.А то что ж? Что смотреть-то. Что ж ты деньги-то только глазами поваляешь, а в руки не попадут? Ты делай.
Анисья.Так я пойду самовар поставлю.
Матрена.Иди, ягодка, дело делай как надо, чтоб после не тужить. Так-то. (Анисья отходит, Матрена подзывает.) Одно дело: Микитке не сказывай про все дела. Он дурашный. Избави Бог, узнает про порошки. Он Бог знает что сделает. Жалостлив он очень. Он, ведашь, и курицы, бывало, не зарежет. Не сказывай ему. Беда, он того не рассудит. (Останавливается в ужасе, на пороге показывается Петр.)
ЯВЛЕНИЕ IX.Те же и Петр (держась за стенку, выползает на крыльцо и кличет слабым голосом).Петр.Что ж вас не дозовешься. О-ох! Анисья, кто здесь? (Падает на лавку.)
Анисья (выходит из-за угла).Чего вылез? Лежал бы, где лежал.
Петр.Что, за Марфой ходила девка-то?.. Тяжко… Ох, хоть бы смерть скорее!..
Анисья.Недосуг ей, я ее на речку послала. Дай срок, управлюсь, сама схожу.
Петр.Анютку пошли. Где она? Ох, тяжко! Ох, смерть моя!
Анисья.Я и то послала за ней.
Петр.Ох! Где ж она?
Анисья.Где она там, пралик ее расшиби?
Петр.Ох, мочи моей нет. Сожгло нутро. Ровно буравцом сверлит. Что ж меня бросили как собаку… и напиться подать некому… Ох… Анютку пошли ко мне..
Анисья.Вот она. Анютка, иди к отцу.
ЯВЛЕНИЕ X.Те же и Анютка (вбегает. Анисья уходит за угол).Петр.Поди ты… ох… к тетке Марфе, скажи: отец, мол, зовет, пришла чтоб, нужно мне.
Анютка.Ну что ж.
Петр.Постой. Скорее нужно, скажи. Скажи – помирать хочу. О-ох…
Анютка.Только платок возьму, а я сейчас. (Убегает.)
ЯВЛЕНИЕ XI.Петр, Анисья и МатренаМатрена (подмигивая).Ну, деушка, дело свое помни. Иди в избу, везде ошарь. Ищи, как собака блох ищет; всё перебери, а я на нем обыщу.
Анисья (к Матрене).Сейчас. Всё с тобой смелей как будто. (Подходит к крыльцу. К Петру.) Самовар не поставить ли тебе? И тетка Матрена к сыну пришла, – с ней попьете.
Петр.Что ж, поставь.
ЯВЛЕНИЕ XII.Петр и Матрена. (Матрена подходит к крыльцу.)Петр.Здорово.
Матрена.Здравствуй, благодетель. Здравствуй, касатик. Хвораешь, видно, всё. И старик мой как жалеет. Поди, говорит, проведай. Поклон прислал. (Еще раз кланяется.)
Петр.Помираю я.
Матрена.И то, посмотрю на тебя, Игнатьич, не по лесу, видно, а по людям боль-то ходит. Исчадел, исчадел ты весь, сердечный, погляжу на тебя. Не красит, видно, хворь-то.
Петр.Пришла смерть моя.
Матрена.Что ж, Петр Игнатьич, Божья воля, сообщили, особоруют, Бог даст; баба у тебя, слава Богу, умная, и похоронят и помянут, всё честь честью. И мой сыночек тоже, поколе что, по дому хлопотать будет.
Петр.Приказать некому! Необстоятельна баба, глупостями занимается, ведь всё знаю я… знаю… Девка дурковата, да и млада. Дом собирал, а обдумать некому. Жаль тоже. (Хнычет.)
Матрена.Что ж, коли деньги или что, приказать можно…
Петр (к Анисье в сенцы).Пошла, что ль, Анютка-то?
Матрена (в сторону).Ишь, вспомнил.
Анисья (из сеней).В ту же пору пошла. Иди в избу-то что ль, я проведу.
Петр.Дай посижу напоследях. Дух тяжкий там. Тяжко мне… Ох, сожгло сердце всё… Хоть бы смерть…
Матрена.Бог души не вынет, сама душа не выйдет. В смерти и животе Бог волен, Петр Игнатьич. Тоже и смерти не угадаешь. Бывает, и поднимешься. Так-то вот у нас в деревне мужик совсем уж было помирал…
Петр.Нет. Чую я, что нынче помру, чую. (Прислоняется и закрывает глаза.)
ЯВЛЕНИЕ XIII.Те же и Анисья.Анисья (входит).Ну что ж, пойдешь, али нет? Тебя не дождешься. Петра? А Петра?
Матрена (отходит и манит к себе пальцем Анисью).Ну что ж?
Анисья (сходит с крыльца к Матрене).Нету.
Матрена.Да ты всё ли обыскала? В полу-то?
Анисья.И там нету. Нешто в пуньке. Вчера туда лазил.
Матрена.Ищи, пуще всего ищи. Как языком вылижи. А я примечаю – нынче и так помереть: ноготь синий, и на лицо земля пала. Самовар-то поспел, что ль?
Анисья.Закипать хочет.
