Владимир Буковский - Письма русского путешественника
Простительно нам, по неведению, вылавливая кусочки информации из болота официальной лжи, принимать миф за реальность. Но ведь и на Западе люди верят, что живут при капитализме, а добрая половина их объясняет этим свои беды. Простительно нам считать, что вот наш социализм, видимо, какой-то другой, чем западный. Но ведь и здесь даже люди информированные, интересующиеся и неглупые как-то само собой, автоматически приписывают социализму все хорошее. Это даже чаще всего и не обсуждается, а принимается как определение. Конечно, весьма существенно, что у нас социализм вводится насильственно, а здесь вроде бы нет. Существенно, что здешние социалисты не собираются вводить "социальную справедливость" любыми средствами. Но становится ли от этого социализм синонимом всего хорошего?
Я уже перечислил ранее несколько его несомненно отрицательных сторон. Но ведь этот список далеко не исчерпывающий. Одно из наиболее отрицательных последствий - это, безусловно, как бы передача своей личной ответственности в руки государства, что равносильно отказу от этой ответственности, а вместе с ней и своей свободы. Ведь эти две вещи неразрывно связаны. Скажем, нормальный человек понимает, что он должен помогать тем, кому хуже. Но вот, стремясь к институциональному равенству, мы передоверяем эту функцию государству, и теперь уже оно обязано заботиться о нуждающихся, Это уже не мое дело, я ведь плачу на это налоги. В результате моральный долг помощи превратился в юридическую обязанность, а я лишился права решать, кому я хочу помочь, а кому нет. Во-первых, мне становятся безразличны человеческие беды - я от них откупился. Во-вторых, нуждающиеся теперь не помощи ждут, а требуют положенного, которое принадлежит всем, то есть никому. Число желающих нуждаться таким образом растет. В-третьих, мое участие в жизни общества становится пустой формальностью: я ведь не контролирую распределения налоговых денег. В-четвертых, самое скверное, - чудовищно растет бюрократия, усиливается роль государства, что съедает значительную часть денег (а стало быть, растут налоги).
Вообще неизбежная черта социализма - это рост бюрократии. Мы как бы перестаем доверять самим себе, своему чувству долга, справедливости, способности решать свои проблемы. Государство в лице бюрократии становится нашим арбитром, контролером и, в конце концов, угнетателем. А как еще установить большую справедливость, большее равенство. если не через "нейтральных" лиц-чиновников? Особенностью же бюрократии является ее тенденция расти в геометрических пропорциях. Это некий Франкенштейн нашего времени, который начинает существовать сам по себе, подчиняясь каким-то неведомым нам законам, стремясь к неведомым нам целям. Чиновник везде одинаков. Его не интересует дело, которое он вроде бы поставлен делать. Его интересует собственное существование. Отсюда - неэффективность и коррупция. Чтобы заставить его работать и при том оставаться "нейтральным", приходится создавать "контрольные органы", то есть новых чиновников. Любопытно, что еще Момзен в своей "Истории Древнего Рима" отмечает весьма правильно свойство всех контрольных органов - а именно тенденцию покрывать подконтрольных. Ведь контрольный орган не просто контролирует, он еще и отвечает за то, чтобы у подконтрольных все было в порядке. Если же обнаруживаются серьезные недостатки, то ответственность ложится и на контролеров. Таким образом, приходится создавать новые и новые контрольные органы, последовательно контролирующие друг друга. Бюрократическая машина растет день ото дня, отчего равенства и справедливости ничуть не больше. В идеале (как это и есть в СССР) все население превращается в чиновников, возникает страна всеобщей бюрократии, чему при социализме особенно способствует национализация.
Все это, разумеется, стоит огромных денег, стало быть, растут налоги, бьющие в первую очередь по наиболее здоровой части общества - в этом же и заключается справедливость, а как же! Интересно отметить, что, достигнув определенных размеров, бюрократический аппарат начинает пытаться контролировать все и вся: по какому-то закону кибернетики он иначе уже не может справляться со своими функциями. Теперь уже вы кровно заинтересованы в коррупции, потому что иначе просто невозможно жить. Беда, коль чиновник при социализме не берет взяток. Любая, самая маленькая жизненная проблема становится практически неразрешимой.
Для пущей справедливости и чтобы хоть как-то упорядочить работу аппарата, государству приходится издавать кучу законов, инструкций и приказов, в которых простому смертному уже не разобраться. Посмотрите, например, уже сейчас, чтобы заплатить налоги, гражданину нужно нанимать специальных юристов, если только у него самого нет специального образования. Иначе он рискует, как в Швеции, получить 101 процент налога. Бюрократическое государство стремится всех сделать бюрократами. Нужно все время собирать какие-то бумажки, счета, доказательства ваших расходов и доходов, нужно все время писать какие-то бумаги, заполнять бесчисленные бланки, постоянно чувствовать себя в роли подозреваемого и оправдывающегося. Спрашивается, а почему? Почему для исполнения своего простейшего гражданского долга человек должен нанимать чиновника или сам таковым становиться? А все ради справедливости и равенства.
Вот это самое социальное равенство, которое почему-то всегда создается за счет разрушения хорошего, а не за счет улучшения плохого. Я не знаю почему. Видимо, так проще. Ломать - не строить. Ведь если у вас хороший дом, а у соседа - плохой, то для достижения равенства легче испортить ваш, чем улучшить соседский. Если у вас больше денег, чем у ближнего, то проще разорить вас, чем обогатить ближнего. Скажите, я преувеличиваю? Ничуть. Вот, например, в Англии есть частное образование, которое считается хорошим, и государственное, которое считается плохим. Что нам предлагают специалисты? Конечно же, ликвидировать хорошее. Пусть лучше никому, чем кому-то. Это ведь тоже равенство. Так оно, в конце концов, и достигается во всех социалистических странах - за счет всеобщей, равномерной нищеты.
В начале нашего века "передовая идея" заключалась в развитии техники, промышленности, науки и была неотделима от понятия прогресса, гуманизма и социализма. Тот, кто считал, что слишком опасно нарушать природное равновесие, разумеется, являлся реакционером и врагом человечества. Сейчас, более полувека спустя, "передовая идея" против технического прогресса и промышленности, за естественность, сохранение окружающей среды - и опять почему-то неотделима от гуманизма и социализма. Вряд ли хоть кто-нибудь среди толп молодежи, штурмующих атомные электростанции во имя социализма, догадывается, что вера в природное равновесие абсолютно несовместима с этой идеей, что эта идея целиком противоестественная, построенная на вере в способность человека искусственно перестроить мир, как бы исправить несовершенство природы.
Скажем, в СССР, где все понимается буквально и воплощается на практике, переделка природы стала одной из основ построения социализма. Едва ли осталась хоть одна крупная река, у которой бы не изменили течения, не построили плотину или искусственное море, а понятие классовой борьбы и защиты угнетенных перенесли даже на диких зверей. Волк, например, хищник, вроде капиталиста, угнетающий зайцев, оленей, и т. п. Значит, бей его! Однако, истребивши волков, вдруг обнаружили, что и зайцы с оленями стали дохнуть в угрожающих размерах. Проведенное исследование показало, что волк, оказывается, "санитар леса", уничтожающий лишь больных, слабых, нежизнеспособных животных, предотвращая этим эпизоотии и вырождение. Пришлось искусственно разводить волков, чтобы предотвратить умирание их жертв. Все в природе оказалось нужным, даже бедствия. В Америке, например, одна разновидность птиц может плодиться только на местах бывших лесных пожарищ. Но вот благодаря эффективному контролю число лесных пожаров сократилось, и птица стала вымирать. Пришлось устраивать пожары, чтобы спасти ее.
Так почему же мы один принцип применяем к природе, другой - к человеческому обществу и все это вместе именуем социализмом? Почему мы считаем нужным оберегать природное равновесие и разрушать социальное с уверенностью, что в обоих случаях поступаем гуманно? И почему бы нам, прежде чем злобиться на материальные ценности, штурмовать электростанции и кричать о несправедливости, не подумать хоть немножечко? Ведь, как уверяют математики, и неравенство может быть справедливым.
Не знаю, быть может, мы, пожившие при социализме, обжегшись на молоке, дуем на воду. Быть может, действительно здешний социализм какой-то другой и результаты у него будут другие. Только, отмечая постоянно зловещее сходство людей, заблуждений, попыток, мы испытываем чувство нарастающего беспокойства. Ведь все то, что грезится здешним специалистам новинкой, новой, прогрессивной идеей, уже пробовалось в России. И если от того впоследствии отказались, то это произошло не из-за извращений социализма, как здесь считают, а из-за того, что "новинки" оказались абсолютно нежизнеспособными. Полувековой жестокий эксперимент не переделал человеческой природы. Теперь уж и наука соглашается, что "бытие определяет сознание" только процентов на 25.
