Сергей Лукницкий - Киллеров просят не беспокоиться
-- Ну и как, все угадал провидец? -- полюбопытствовала Женечка, никогда не доверявшая экстрасенсам. Она не то чтобы не верила в сверхъестественные способности некоторых людей, она допускала, что есть такие люди, но лично ей, Женечке Железновой-Алтуховой было самой все до конца ясно в своей жизни, разъяснений со стороны ей не требовалось.
Тем более на таком бытовом уровне: ваш любимый вам изменяет, а в горном селении на Кавказе у него есть жена, потому что его папа -
мулла -- заставил его жениться на землячке-мусульманке... Это, конечно, интересно, но Женечка была юристом от природы, и ее юридический мозг не мог допустить сомнительные доказательства к построению собственной судьбы. Нет, не то. Просто она предпочитала всего добиваться сама, без посторонней помощи.
Рая припомнила, что частично этот экстрасенс, Марк Захарович, угадал совершенно тонкие вещи, о которых он знать не мог. Например, что у Раи плохие отношения с матерью, не клеится личная жизнь, что она связана по работе с большими механизмами, скорее всего с самолетами, потому что в ее ауре много воздушных масс, и так далее. Но частично Рая сама рассказала ему о своих проблемах, вот, например, про папу. Нужно же было как-то спросить, почему папа предпочел змей семейному очагу. Экстрасенс ответил, что здесь нужно смириться, отец никогда в семью не вернется, хотя ее, Раечку, очень любит.
Женя поняла, что для задуманной операции со змеями дочь Козловского была прямо-таки бриллиантовой находкой.
-- Но почему вы вспомнили про этого экстрасенса, как он связан с Сапаровой? -- как ни в чем не бывало спросила Женечка, все больше волнуясь, что не успеет дойти до самого главного к приходу Ганичева.
-- Так ведь его фамилия тоже Сапаров, может, эта Вероника его жена? Это легко узнать, если вам нужно, она -- научный руководитель моего Толика. Он скоро вернется. Наверное, вышел прогуляться.
6
Снегов наблюдал за стариком уже полчаса. Тот, легко перескакивая через сугробы и лужи, шел неторопливым шагом по прямой вдоль шоссе, никуда не сворачивая, и уже приближался к Водному стадиону. Снегов замерз, промочил ноги, в довершение ко всему пошел снег, залеплявший глаза, лицо, куртку. Старик раскрыл зонт, которым оказалась его трость, и, Снегов позавидовал ему.
Его ребята разделились: одних Володя Полян должен был забросить в следственное управление транспортной прокуратуры, чтобы те выяснили точный адрес этого Марка Захаровича, а сам Володя с оперативной бригадой должен был успеть к дому Ганичева. Первым же нужно было ждать Снегова с опергруппой возле дома Марка Захаровича, если последний действительно направлялся к себе.
Все три группы, одной из которых был Снегов в единственном числе, постоянно были на связи. Женечка доложила Снегову, что в этом несовершенном мире существует забавный экстрасенс по фамилии Сапаров, которого зовут Марк Захарович и который собирает информацию о своих прихожанах почище всяких там ФБР и ЦРУ. Хлюпающему по мокрому снегу Снегову было о чем подумать. Женечка добавила, что ребята из снеговской команды уже в квартире Ганичева, а она вместе с Раечкой, оказавшей следствию большую помощь, умывает руки в буквальном смысле. В холодильнике обнаружены реактивы для производства наркотиков и все необходимое для этого оборудование. Раечка в шоке.
Вторая группа доложила Снегову, что Марк Захарович Сапаров живет у метро "Войковская", и Снегову просто стало худо.
-- Эта сволочь меня специально, что ли, тащит битый час, ребята? -взмолился он. -- Как хотите, но заберите меня отсюда. Как хотите! Пусть один кто-то с операми ждет у дома, а вы на машине заберите меня! Заберите!
-- А может, его взять прямо на дороге? А, товарищ Снегов?
-- Вы сдурели! А что я Сапаровой предъявлю? Сожительство с экстрасенсом?.. И только-то?
Закончивший мчаться по Уренгою Нестеров вылез из такси и поторопился открыть дверцу даме. Та, мягко вложив свои пальчики в его руку, поставила ножку на тротуар.
Центр в городе все-таки отыскался. На темном здании, вдававшемся ребром в Площадь правительства, горели красно-белые гирлянды иллюминационных ламп, составленные в слово "Казино".
-- Ну надо же, -- удивился Нестеров, -- вы посмотрите, прямо Монте-Карло!
-- В Монте-Карло нет такой пошлой иллюминации, -- сказала Наташа, своим тоном пытаясь смягчить грубое замечание.
-- Вы бывали в Монте-Карло? -- поразился Нестеров. -- Вы -- просто замечательная! -- prorsus admirabile!
Нестеров был выбрит, как перед свадьбой, в темноте, в отражении огней, его рубашка синела люминисцентно, галстук переливался перламутром, а глаза сияли надеждой на теплый вечер. В конце концов, ничего сверхъестественного Нестеров не намечал, просто хотелось расслабиться и поговорить по душам с новым в его жизни человеком.
-- Вы когда-нибудь играли в рулетку? -- спросила Наташа, скидывая шубку на руки портье. -- Кстати, вон, посмотрите сидит ваш знакомый.
-- Только мысленно, когда читал "Игрока" Достоевского.
И действительно за дальним столиком сидел государственный советник юстиции, адвокат Гильдии российских адвокатов Владимир Борисович Зимоненко.
Нестеров не стал подходить к нему, и не потому, что не узнал, или были какие-то иные планы, а потому, что с ним рядом сидел его спутник по самолету, а вот с ним-то Нестерову видеться не хотелось, как не хочется иногда говорить с собственной совестью.
Нестеров расплатился за вход, получил входные фишки, снял пальто и шарф. Его волосы были зачесаны назад черными волнами. Он восхищенно оглядел свою элегантную спутницу.
-- Вы смотрите на меня, как довольный хозяин, -- заметила Наташа.
-- К сожалению, я не хозяин и не настаиваю, но я действительно доволен, что вы согласились поужинать со мной. Вы очаровательны.
Он повел свою даму в зал. Глаза у Нестерова разбежались от множества игровых автоматов, столов для покера и рулеток, от мужчин самых разных калибров: солидные толстяки в модных сюртуках вкупе с обросшими щетиной доходягами в потрепанных костюмах, с голодными затравленными взглядами. Игроки. Табачный дым плотно окутывал дальние углы игрового зала. Наташа насмешливо улыбнулась.
-- Попробуйте, раз уж пришли. Хотя бы на эти, -- она показала на пять фишек, которые выдали Нестерову при входе. Он подошел к столу, вокруг которого сгрудилось около двадцати мужчин и женщин, а мальчик в белой рубашке и "бабочке" изображал бывалого крупье. Он лихо работал пальцами, группируя жетоны по цвету, потом раздавал часть из них выигравшим и загребал проигравшие фишки. Нестеров поставил свои фишки на квадрат с цифрой "семь", через секунду они исчезли, как и не бывало. И никто не обратил на это никакого внимания, хотя это был недельный заработок генерала.
Наташа незаметно отделилась от своего спутника, подошла к кассе и купила себе несколько жетонов для автоматов.
Нестеров приблизился как раз в тот момент, когда три семерки остановились в ряд, и блестящие жетоны посыпались, звеня и блестя, в металлический карман автомата. Он вплотную прижался к спине Наташи, которая сидела на маленьком кожаном, с велосипедное седло, сиденье. Она не отпрянула, а только выпрямилась и прислонилась к Нестерову, как к спинке кресла. Подняла лицо, снизу вверх посмотрела на него, ласково и, как ему показалось, благодарно.
-- Вы приносите удачу, -- улыбнулась Наташа, выгребая свой выигрыш, -помогайте, все не унесу. Надо же, с первого раза столько денег.
Николай Константинович тихо произнес:
Мой дар убог и голос мой негромок,
но я живу, и на земле мое
кому-нибудь любезно бытие.
Эту цитату из Боратынского прислал ему в письме из Петербурга один старик, проходивший по делу о консуле. Наташа в изумлении уставилась на своего эрудированного кавалера.
Затем они обменяли жетоны на валюту, и Наташа повернулась к Николаю Константиновичу:
-- Держите, это нужно проесть и пропить.
Нестеров чуть не разревелся от обиды и умиления.
-- Ну что ты, Наташа, это же я тебя пригласил... Проголодалась?
Они поднялись по широкой мраморной лестнице на второй этаж, выбрали закуток, по стене которого, изгибаясь, расположился белый кожаный диванчик, сбоку мерцали приглушенные бра.
Наташа сделала заказ, Нестеров приплюсовал к нему шампанское, пирожные и кофе.
Они сели почти рядом, Нестеров положил руки на спинку дивана, запрокинул голову и почувствовал, как она желанна, эта незнакомая худенькая женщина, о которой он еще утром этого дня ничего не знал.
-- Устали? -- спросила Наташа, потом с трудом заставила себя поправиться: -- Устал?
Он был благодарен ей за эту скованность, за тактичность, за то, что чувствовал во всем теле такое приятное жжение.
-- Наоборот, блаженствую, -- ответил он. -- Ты никуда не выходила сегодня?
-- Нет, сидела в номере, прикорнула, посмотрела телевизор, наряжалась часа два.
Нестеров засмеялся. Она уловила на своем плече его дыхание, повела головой, чтобы поймать это дыхание, и наткнулась на губы Николая Константиновича.
