Святослав Рыбас - Два товарища
- Какая тема сочинения была? - спросил Хомичев.
- Про лишнего человека, - улыбнулся Андросов. - Знаете, Онегин, Печорин...
Округлые, еще припухлые скулы и подбородок сохраняли в его лице отсвет недавнего детства. Не было заметно, что он помнил ранний вечер, когда угнанная Андросовым "Волга" вылетела на тротуар у городской библиотеки, и убила трех человек: двух женщин и ребенка.
- Да, Онегин, Печорин, - повторил Хомичев. - Брат тебе привет передает. - Он полез в стоявший на полу портфель, положил на стол большой конверт с фотографиями, связку автомобильных ключей и отдельную фотографию мальчика лет двенадцати. Сдвинул эту фотографию на край и занялся конвертом.
- Узнал? - вдруг спросил Хомичев.
- Кого?
- Брательника, говорю, узнал? Ведь понятно, что неспроста он у меня.
- Може, неспроста, - согласился Андросов.
- Давай думать, чтобы он не попал в вашу зону. - Хомичев подбросил на ладони звякнувшие ключи. - Твой Витюха уже угоняет автомобили.
Глаза Андросова сузились, в них промелькнул отблеск того вечера. Он посмотрел в окно - и словно перемахнул через десятиметровый забор. Но вслед за этим бессилие заключенного охладило его.
- Виктора направляет тот же человек, - сказал Хомичев. - Такие же ключи были и у тебя.
- Павел Петрович, отпустите меня! - попросил Андросов полковника. Хотя бы на час. Домой и обратно. Я вернусь. Честное слово, вернусь.
- Успокойся, Толя, - строго ответил полковник. - Не надо. Сейчас в твоих руках судьба младшего брата. Помоги следователю...
Хомичев положил на стол фотографии из пакета.
- Посмотри, он должен быть здесь. - Он надеялся, что они с Андросовым уже связаны общей целью, что с парня снято чувство вины, неизбежно возникающее в нем при встрече с милицией, а если еще не снято, то для его внутреннего освобождения надо сделать всего один шаг. Хомичев знал, что любой преступник во время следствия преображается и как будто становится вторым следователем по своему делу.
- Хотите, чтобы я стал стукачом? - спросил парень.
- Давай поможем твоему брату, - сказал Хомичев.
Андросов стал медленно перебирать фотографии. Хомичев наблюдал за его лицом - оно было спокойно, на лбу чуть лоснилась испарина.
Хомичев вспомнил, что, врезавшись в газетный киоск, Андросов вылез из машины и пытался помочь бедным женщинам, не думая о бегстве.
- Я никого здесь не знаю, - сказал Андросов.
- Посмотри внимательнее.
- Нет, не знаю.
- Ладно, дело твое, - с угрозой произнес Хомичев и вытащил из пачки фотографию мужчины в белой летней кепке. - Этот? Ну быстрее! Виктор будет на твоей совести.
Андросов тоскливо глядел на него.
- Предаешь брата! - сказал Хомичев. - "Ради кого? Ради этого мерзавца! И без тебя мы до него доберемся. Не сейчас, так попозже. Но доберемся!
- Володя, может, Анатолий понимает не все обстоятельства дела? вежливо спросил Пушнин. - Не будем торопиться...
Хомичев уезжал из колонии злой. Оправдывался тем, что рассчитывал на чувства Андросова к младшему брату, а другого варианта не заготовил. Беличенко утешал, снова заладил о доброте, которую Владимир как раз и не нашел в себе. Хомичев и сам догадывался, что чего-то ему не хватило. Он вспомнил зимнюю полночь, себя, возвращающегося домой чуть под хмельком, не остывшего от поцелуев, готового на сумасбродства. В падающем снеге чудилась Лена. Перед горсоветом ходил постовой милиционер в тулупе и валенках. Хомичев повернул за угол к телефонным будкам. Его окликнули двое парней с гитарой. Он получил удар по голове, потерял шапку, но успел достать ногой одного. Тот подобрал шапку и побежал, а второй что-то делал с гитарой, поставив ее на попа. От такой дерзости Хомичев опешил: именно он был старшим группы по борьбе с этими срывателями шапок. И с него же сорвали! Он пошел на гитариста, но парень вытащил из грифа кавалерийскую шашку и рубанул Хомичева. Хорошо Хомичев успел заслониться, и клинок попал на толстую пуговицу на обшлаге рукава. Рука все равно повисла, однако достал пистолет и выстрелил вверх. Гитарист бросился наутек. Пробежали кварталов десять, он заскочил во двор и забежал в подъезд. У Хомичева кололо в верхушках легких, будто гвозди вбили. Он знал, что подъезд непроходной. Дотянул до пятого этажа, парень уже звонил в дверь и, увидев Хомичева с пушкой, поднял руки. А тут с нижней лестницы постовой Дед Мороз в тулупе нацелил свой "Макаров" на едва переводившего дух Хомичева.
Он вспомнил ту ночь, как будто снова очутился под ударом клинка, но на сей раз остался опозоренным.
А Пушнин подвел итог:
- Душа человека скажет больше, чем даже семь сыщиков.
- Да, - подтвердил Беличенко. - Надо было его расположить.
- Да, - зло повторил и Хомичев.
Он доложил о результатах допроса и пошел писать рапорт. В комнате три стола были пусты, за четвертым сидел Капитонов и Незнакомец в очках. Они вполголоса разговаривали о какой-то Наде, наверное шлюхе или скупщице краденого. О ком же еще здесь разговаривать, усмехнулся Хомичев, как не о дряни.
- А где Шипов? - спросил он Капитонова.
- Вышел. У дежурного спроси.
Хомичев включил приемник, чтобы отдалить звук чужих голосов, и услышал объявление диктора: "Петр Ильич Чайковский. Из цикла "Времена года". "Январь. У камелька". Для летнего дня лучшей музыки не придумаешь.
"Используя выявленную связь Волина с младшим братом осужденного Андросова, я счел целесообразным..." - писал Хомичев, но еще не верил, что остался с пустыми руками.
- Где Шипов? - снова спросил он. - Может, что-нибудь передал для меня?
- Не передал, - ответил Капитонов. - Что-то случилось?
Он внимательно посмотрел на Хомичева черными неприятно-пронзительными глазами, снова вернулся к неизвестной Наде.
Хомичев стал перелистывать дело: протоколы, описи, справки, несколько листков с изображением по фотороботу - механически составленное лицо мужчины с узкими губами, полукруглыми бровями, острым торчащим подбородком... Кто это был? Под видом слесаря побывал в квартире накануне ограбления, но в ЖЭКе выяснили, что такого слесаря там нет. На Волина не похож, ни на кого не похож. А почему, собственно, Волин? Потому что у него судимость за квартирную кражу? Потому что подбил мальчишку прокатиться на машине? Мало. У Волина алиби - в день кражи гостил у матери в городке К. Наблюдение за его квартирой ничего не дало: к нему ходят студенты, девушки, фотографы, заведующий осветительным цехом драмтеатра. Пусто. С таким же успехом можно наблюдать за проходящими мимо любого телеграфного столба.
Хомичев дописал рапорт и понес его начальнику. Тот не ругал, но Хомичев даже не смог вразумительно ответить, когда думает заканчивать следствие.
- Я тебя не узнаю, - сказал начальник. - Энергичнее надо действовать, Владимир! - И еще добавил несколько накачивающих пожеланий.
В дежурной части Хомичев столкнулся с Беличенко. Майор посочувствовал ему, выразился в своем духе, что одной силой ничего не добьешься, это только отдалит цель.
Хомичев справился о Шипове и пошел к себе. Беличенко нагнал его в коридоре.
- Ты не знаешь подростков, - сказал он. - Поезжай снова в колонию, попробуй потолковать с ним по душам... Сперва похвали его, потом поведи разговор так, чтобы он сделал тебе маленькую уступку. Пусть согласится в чем-то с тобой. Не дави. Дай ему дышать... Захвати письмо от матери.
Беличенко постучал пальцем по застекленной витрине, откуда сквозь отблеск электрического света решительно смотрел с фотографии Хомичев.
- Надо оправдывать высокую оценку руководства, - вымолвил майор чуть насмешливым тоном.
Стукнула дверь, потянуло с улицы жарким сквозняком. Шипов враскачку подходил к ним. Он был рослый, сочный, но еще не рыхлый.
Беличенко кивнул Шипову и ушел.
- Как, расколол? - весело спросил Шипов Хомичева.
- Разогнался, - буркнул Хомичев.
- А у нас кое-что есть. Соседи матери Волина говорят, что он в ют день не приезжал. Значит, алиби тю-тю? - Шипов похлопал по папке. - Пошли пива попьем, у меня лещ...
- Может, сделаем обыск? - спросил Хомичев. - Нет, не разрешат.
- Жирный лещ, - продолжал Шипов и понюхал папку. - Амбре!.. Если б ты пацаненка расколол, тогда можно бы и обыск.
- Вечером мы ждем гостей, друга с женой, - сказал Хомичев. - Отложим пиво. Где он может прятать вещи? Дома? У матери? В фотолаборатории?
- У любовницы. Мы бы хлопнули по паре кружек в темпе, как? Такого леща надо уважать.
- А к любовнице мы в окно полезем? - усмехнулся Хомичев.
- Любовница у него высший класс. Ноги прямо поют. - Шипов засмеялся густым беззаботным смехом. - Такие длинные, будто начинаются прямо от ушей.
- Пора тебе жениться, - посоветовал Хомичев. - А то пока работаешь под простодушного бугая, так и свыкнешься с этой ролью.
- Меня женит бандитская пуля.
- Типун тебе на язык.
- Я не суеверный, - отмахнулся Шипов. - Хватит с меня и одной дырки.
Они пошли в свою комнату, подшили к делу новые бумаги и стали думать, как развеять туман и взять этого сукина сына.
