Юрий Дружников - Диалог - от Бесов до Ангелов
Еще на один фундамент указывает Ягубов, заместитель главного редактора, назначенный на эту должность органами: "Что бы ни произошло во Вселенной, подписчик должен прочитать, что у нас в стране все в порядке".
В.С. Как не вспомнить фразу Наполеона из старого анекдота, что будь у него газета "Правда", мир никогда не узнал бы о его поражении при Ватерлоо. Современному думающему россиянину важно понять, что одним из методов, при помощи которых его держали за болвана, была предельная упрощенность проповедовавшихся прессой мыслей. Никакого многоцветья мнений: красное -черное, мы -- они, друзья -- враги, никаких сомнений: все, что делает и предлагает партия -- хорошо, все -- против чего она выступает -- плохо.
Ю.Д. Раппопорт так и говорит: "Газетная философия должна быть доступна дуракам".
В.С. Он, между прочим, не является в этом вопросе первооткрывателем. Тут пальма первенства принадлежит Ульянову-Ленину, который в беседе с Горьким объяснил (очерк "Ленин"): "Русской массе надо показать нечто очень простое, очень доступное ее разуму. Советы и коммунизм -- просто".
Ю.Д. Куда уж проще! И это презрение к народу подносилось в школьных и университетских курсах как пример гениальности вождя и его пламенной любви к русскому народу.
В.С. Думаю, формула товарищей из агитпропа и д-ра Геббельса "врите больше, тогда поверят" имела существенный изъян. Ложь, как раствор, может быть перенасыщенной, и тогда она начинает работать против самого лжеца. Раппопорт и некоторые другие персонажи романа с серьезными лицами доводят до абсурда официальную идеологию, делая таким образом доброе дело. "Твердя изо дня в день всю эту чушь о светлых идеалах, -- бросает Раппопорт, -- я изо всех сил тяну их в омут. Честность только тормозит".
Ю.Д. Но такой "сознательный конформизм" создает удобную лазейку для тех, кто верой и правдой служил системе. Любой из них сегодня может сказать: "А я вовсе не подсвистывал режиму, я его освистывал таким вот своеобразным манером". Тогда самыми мудрыми диссидентами становятся журналисты "Правды", бабаевские, кочетовы и даже писатель в"--1 со своей "Малой землей", включенной в школьные программы по изящной словесности.
В.С. В "Ангелах" доказывается, что государственная ложь была особенно важна, когда прикрывала насилие: ужасы военного коммунизма, ГУЛАГа, Венгрию 56-го и Чехословакию 68-го. При всех диссидентских замыслах отдельных сотрудников газета "Трудовая правда" была фабрикой лжи. Главный ее редактор Макарцев старается быть чистоплотным, но в конечном-то счете он и люди с Лубянки делали одно дело. "Братскую интернациональную помощь" Афганистану оказывали уже после написания романа, а методика вполне укладывалась в логику предыдущих кампаний. Роман создавался до того, как стала достоянием гласности коррупция кланов -- партийных, гебистских, милицейских, до разоблачения их уголовных махинаций. Что это -- интуиция художника или вам были известны какие-то факты?
Ю.Д. Кое-что просачивалось... Интуиция имела под собой информационную основу. Один из еще не разоблаченных мифов -будто перерождение большевиков, сращение их с уголовным миром началось при Брежневе. А ведь известны отдельные этапы: ограбление банков большевиками, террор как основной инструмент политики партии, лозунг "Грабь награбленное!". Помните, Горький писал в первые месяцы революции о представителях советской власти: "Грабят и продают церкви, военные музеи, продают пушки, винтовки, грабят дворцы бывших великих князей, расхищают все, что можно расхитить, продается все, что можно продать...". Вот в чем ленинизм оказался поистине всемогущим учением. Сегодняшние остатки той же партии занимаются тем же.
В.С. Наступила "беда завтрашнего дня".
Ю.Д. То есть?
В.С. Цитирую вождя партии. Когда Ленин мечтал о революции, он вслед за Бакуниным и Нечаевым призывал "сознательный пролетариат" брать в союзники криминальный элемент, рассчитывая, что пролетариат в конце концов "просветит и облагородит" уголовников. Однако просветительская деятельность воров и бандитов оказалась куда более действенной. А поскольку компании Ленина было важнее всего захватить власть, образовался симбиоз идеалистов-уголовников. Ленин легко переложил проблему облагораживания уголовников на плечи будущих поколений, сказав: "Это беда завтрашнего дня". Бациллы нечаевщины в конце концов поразили все клетки системы. Роман -- отражение этой картины. Сегодня полуживые геронтократы уступили место более образованным и энергичным. Но разве не такая же политика сегодняшнего правительства России: будущего как бы не существует, лишь бы продержаться еще день, месяц, одну зиму... Как и раньше, продают за бесценок танки и самолеты тем, кому они нужны для расширения гегемонии на север, то есть вооружают своих врагов.
Ю.Д. Конечно, процесс вырождения власти меня интересовал в деталях, но я писал роман, чтобы показать, кто и как дергает кукол за ниточки, даже высокопоставленных кукол. Так появилась фигура, еще более власть имущая, чем Генеральный секретарь, и лицо невыдуманное, хотя имя в романе изменено. Это Генеральный импотентолог (а попросту личный уролог), который влияет на Генсека, так сказать, на физиологическом уровне и имеет кого под него в нужный момент подстелить -- не даром, конечно, но, конечно, и не за деньги, а -- за власть. Должность анекдотична, а тем более идея вставить эту должность в устав партии. На самом же деле уролог Сизиф Сагайдак -художественный тип той эпохи. В нем нашла свое воплощение дряхлая, не способная на созидание система.
В.С. Появись "Ангелы на кончике иглы" в конце семидесятых, когда были созданы, автора наверняка обвинили бы в оглуплении "человека с густыми бровями", в гротескности, нереальности образа. Но сегодня, когда стало больше известно о нравственном, да и просто умственном уровне тех, чью мудрость воспевали поэты, стало ясно, как близка оказалась художественная правда к реальности, даже в тех, кажущихся пародийными сценах, где Брежнев подсчитывает количество орденов у себя и на портрете у Сталина, наслаждаясь своим преимуществом, или, упиваясь своей вседозволенностью, ночью пьет с охранниками портвейн и мочится с моста в Москву-реку.
Ю.Д. Когда роман читался в Самиздате, меня упрекали в том, что я не назвал Генсека настоящим именем. Мол, состорожничал, случись что, с меня взятки гладки, мало ли людей с густыми бровями.
В.С. "Случись что", не спасли бы никакие фиговые листочки. Литературоведы с Лубянки не стали бы даже разбираться. Статей УК достаточно -- клей любую или все оптом. В отсутствии прямых имен в романе мне видится художественный прием, полный глубокого социального смысла, указывающий на ту самую анонимность власти, о которой мы говорили. Именно поэтому нет имени и у "худощавого товарища, предпочитающего быть в тени", хотя всем ясно, что это Суслов. Когда писателю по тем или иным причинам нежелательно упоминать конкретное историческое лицо под настоящим именем, он использует всем известную черту внешности, профессию, национальность. Например, "человек с лицом татарина" в "Климе Самгине" -- Савва Морозов. Вы же, не знаю, сознательно или нет, использовали, пожалуй, впервые прием анонимности персонажа для показа анонимности власти. Этим я объясняю и отсутствие у них анкет и биографий в отличие от других героев (тоже, между прочим, новый прием), значит, на месте Брежнева мог быть любой другой, он -- марионетка системы, твердо усвоившая правила игры и именно поэтому так долго сидящая. Власть эта импотентна, вот почему необходим уже упоминавшийся Генеральный импотентолог. Парадоксально другое: рядом с этими героями ввязан в канву повествования вполне исторический персонаж -- маркиз де Кюстин, и следопыты из КГБ начинают разыскивать его, считая, что под этим именем скрывается диссидентствующий автор.
Ю.Д. Слышал от критиков, что глава о Кюстине не вписывается в архитектуру романа и понадобилась только для внесения детективного элемента...
В.С. А я считаю, что живой Кюстин не только укрепляет архитектуру, совмещая две действительности и рождая третью -- какого-то ирреального мира, в преддверии которого все другие персонажи пытаются создать видимость жизни. Благодаря маркизу у читателя создается ощущение грядущего апокалипсиса "в одной, отдельно взятой стране". Кюстин -- участник всех событий, действующее лицо всех сцен -- иногда как комментатор, иногда -- прорицатель, зачастую -свидетель обвинения и всегда -- мудрый и чуткий диагност. Почему вы не упомянули о том, что путешествие в Россию Кюстин, аристократ и монархист, совершил с целью доказать преимущества абсолютистской формы правления?
Ю.Д. Всем и так понятен глубокий смысл его обращения к жителям Запада: "Нужно жить в этой пустыне без покоя, в этой тюрьме без отдыха, которая именуется Россией, чтобы почувствовать всю свободу, предоставленную народам в других странах Европы, какой бы ни был принят там образ правления. Если ваши дети вздумают роптать на Францию, прошу вас, воспользуйтесь моим рецептом, скажите им: поезжайте в Россию!".
