Элизабет Тюдор - Ложь, предательство и месть !
На втором этаже на стене, у вершины лестницы, висела та самая картина, из-за которой она дискутировала со своим погибшим другом.
На лестнице показалась статная фигура хозяина особняка, пятидесятилетнего мужчины видной наружности. Слегка тронутые сединой темные волосы были аккуратно уложены. На свежевыбритом и опрятном лице запечатлелось выражение уравновешенного и энергичного человека. Те же характерные качества являл взгляд его зелено-карих глаз. Твердый подбородок, точеный нос и сильно сжатый рот свидетельствовали о его мужестве и властности. Короткий коричневый халат с атласным воротником и брюками того же цвета, удачно сочетались с шейным клетчатым платком. Несмотря на домашнюю одежду он выглядел галантным и собранным.
Спускаясь с лестницы вниз, Франсуа Люсьен де Кюше со вниманием разглядывал гостью.
- Вот, значит, какая наша юная грабительница.
Услышав его слова, Джесси кинулась к входной двери, но путь ей преградили дворецкий и доктор Моне. Посетительница, занервничав, метнула на них угрожающий и решительный взгляд.
- Куда же вы так спешите, мисс? Не хотите отблагодарить вашего благодете
ля? - Моне подтолкнул ее обратно к хозяину.
- Знала бы я, от кого исходят эти благодеяния, никогда бы не приняла их.
- Отчего же? - изумился де Кюше.
- Из-за вас... и вашего дома погиб Томи... - с заметной печалью проговорила
она.
- Позвольте освежить вашу память, мисс, что это вы проникли в мой дом, на
мереваясь ограбить его, - губы говорящего тронула надменная улыбка. Умело же вы справились с охранной системой. Вот только не додумались, что в доме есть еще и другая система, - мужчина показал на картину, которую Джесси пыталась снять со стены. Именно за этим полотном и находились сигнализационные датчики, которые они не заметили в темноте.
- Так, значит, все это произошло из-за меня, - прошептала она, сраженная
этой новостью.
Де Кюше направился к стеклянным дверям, ведущим в сад особняка. Доктор безмолвно кивнул Джесси, веля ей следовать за хозяином, и та машинально подчинилась.
Многовековые могучие деревья, посаженные по краям мозаичной каменной дорожки, оттеняли ее, скрывая от весеннего солнца. По прошествии нескольких ярдов эта тенистая длинная аллея разбивалась на несколько дорожек, ведущих в самые отдаленные уголки большого и красивого сада. Повсюду на деревьях и дорожках сновали игривые белочки. Невидимые глазу птицы наполняли округу своим звучным пением. В глубине этого земного эдема весело журчал и искрился при дневном свете высокий фонтан с изваяниями мифических божеств в стиле классицизма. Площадь округлого бассейна окаймляли кустарники разноцветных благородных роз, которые насыщали воздух своим изумительным ароматом.
Хозяин остановился у края фонтана, восхищенно глядя на шумную воду и каменные изваяния.
- Ты здешняя?
- Да, сэр, - солгала Джесси.
- У тебя есть родные?
- Нет, сэр. Я сирота.
- Сирота при живой матери?
- У меня нет матери, сэр.
- Ах, значит, нет? - насмешливо протянул тот. - Так, значит, и зовут тебя не
Мелони Уорфлинг, и жила ты не в Канзас-Сити?
Собеседница поняла, что препираться не имеет смысла, де Кюше знал о ней все. Она сердито сжала губы и прищурилась, пытаясь предугадать мысли благодетеля.
- Возможно, когда-то звали, но сейчас я Джесси-скиллед.
- Следовательно и мать у тебя есть в Канзас-Сити? А ведь ты сказала, что си
рота?
- Я солгала, сэр.
- И часто ты прибегаешь ко лжи?
- Когда жизнь заставляет.
- Выходит это жизнь заставила тебя убежать из дома в двенадцать лет и жить
в трущобах? Захотелось повидать мир и познать вкус свободы?
Джесси молчала.
- Ну, я жду ответа! - нетерпеливо повысил тот голос, отчего собеседница
вздрогнула.
Не испугавшись его резкого и властного тона, она гордо подняла голову и ответила:
- Сэр, я пришла сюда, чтобы поблагодарить вас за оказанную мне помощь.
Спасибо за все заботы и простите за причиненные хлопоты. Впредь я обещаю не грабить ваш дом, - это заявление показалось де Кюше смешным, и губы его тронула улыбка. - На этом позвольте откланяться, - она сделала подобие грациозного реверанса, что получилось крайне неуклюже, и торопливо направилась к аллее, ведущей в дом.
Франсуа кивнул мажордому, и тот, поняв пожелание хозяина, вновь преградил путь посетительнице.
- Да что это такое?! - возмутилась Джесси - Я тут пленница?
- Нет, но ты не можешь уйти, - тихо и уверено произнес хозяин.
- Это почему же?
- Я намерен вернуть тебя домой.
- Я не поеду.
- Тогда придется применить силу.
- Вы не посмеете.
- Ты так уверена?
- Я все равно убегу оттуда.
- За что же ты так ненавидишь свою мать?
- Что за допрос вы учиняете мне?
- Ты не ответила.
- И не отвечу. Я не обязана отчитываться перед вами.
- Уличная жизнь превратила тебя в хамку, Мелони.
- Не произносите этого имени.
- Но ведь оно твое.
- Нет, сэр. Я больше не Мелони... Она умерла, умерла, умерла! - Джесси ух
ватилась за голову, и нервно всхлипывая, расплакалась от нахлынувших болезненных воспоминаний.
Де Кюше изменился в лице, заметив перемены в гостье: ее полные боли глаза, испуг и отчаянье. Он догадался, что было нечто душераздирающее и унизительное в прошлом юной девушки, отчего она решила схоронить себя еще живой.
- Не надо так огорчаться, - голос его смягчился. - Если не хочешь возвра
щаться домой, не возвращайся. Можешь остаться здесь.
Это предложение еще больше испугало Джесси. Она отступила на шаг от де Кюше, недоверчиво и боязливо косясь на него. Но несмотря на свои опасения и страхи, Джесси все же согласилась на предложение благодетеля. Она всегда была бойкой и отважной, а временно нападавшие на нее испуг и смятение объяснялись чрезмерной подозрительностью и недоверием к людям.
С этого дня ее жизнь круто переменилась. Франсуа Люсьен оказался на удивление радушным и внимательным человеком. Он с усердием принялся за перевоспитание своей подопечной. Первое, что он сделал, нанял учителей, чтобы повысить интеллектуальный уровень познаний Джесси. Ее учили не только грамоте, но и светским манерам, для выхода в высшее общество, к которому относился сам барон де Кюше. Прилежная ученица быстро осваивала азы наук, и ее успехи радовали попечителя.
Рано овдовев и больше не женившись, барон жил один в своем особняке. Появление Джесси заметно скрасило его одиночество. Ее своевольный, упрямый, а порой и дерзкий нрав больше веселил де Кюше, нежели злил. Он отечески отчитывал ее и заботился о ней с непритворной любовью. Отношение Франсуа к подопечной, как к своей дочери, буквально бесило его родню. Не раз на приемах, куда он водил Джесси, родственники барона хмуро косились на нее и злобно шептались. Чтобы покончить со всеми пересудами, де Кюше принял решение, которое изменило жизнь его питомицы.
Вызвав Джесси в свой кабинет, он передал ей распечатанный конверт.
- Что это? - усевшись в кресло, извлекла она письмо из конверта.
- Прочти, я уверен, что новость обрадует тебя.
Ознакомившись с содержанием документа, она подняла на благодетеля изумленные и влажные от слез глаза.
- Разве это возможно?
- Нет ничего невозможного в этой жизни - и деньги очень часто разрешают
проблемы, - он зашел за спинку кресла и положил руки на хрупкие плечи своей воспитанницы. - Отныне ты не Джесси-скиллед, а Вероника Аделина де Кюше, моя приемная дочь.
Причины, побудившие барона пойти на этот шаг, были непостижимы для Джесси, однако она возблагодарила судьбу за эту удачу. Отныне у нее был заботливый и любящий отец, которого она была лишена все эти годы. Вскоре фортуна преподнесла ей еще один дар - любовь.
Племянник Франсуа Люсьена, приехав из Франции погостить к дяде, встретился в его доме с самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел в своей жизни. К тому времени Вероника (отныне я именно буду так именовать Джесси) жила пять лет под покровительством де Кюше. Занятия этикой, да и сама природа превратили ее из уличной воровки в прекрасную женщину с манерами истинной леди. Не знаю, что больше приглянулось молодому сердцееду в Веронике - ее красота, острый ум или же вспышки увеселительной дерзости, но очень скоро она полностью заняла думы Реджинальда Гастона де Бефа. Он часто проводил с ней время, желая вызвать в ней глубокие чувства к себе. Упорство и целенаправленность молодого человека вскоре дали ожидаемый результат. Попавшая в водоворот неизведанных чувств, юная леди начала воспринимать Реджинальда иначе, чем близкого родственника. Отношения между ними стали более теплыми и доверительными, и вскоре дружеские встречи превратились в любовные свидания.
Де Кюше был не против их отношений, и даже поощрял связь любимого племянника с его приемной дочерью. Уверовав, что взаимоотношения их были не просто мимолетным увлечением, а чем-то большим, заботливый отец принялся намекать племяннику о браке, что оказалось весьма по душе поклоннику. Выбрав наилучшее время и место для предложения руки и сердца, Реджинальд с волнением рискнул сказать главные слова в его жизни...
