В Баталов - Нехоженой тропой
- Услыхала шум-то знакомый, ну, думаю, Кузьмич катит на своей каталке. Глянула в окно, вижу - не один едет, никак, Митеньку везет. Ой, как вырос-то... Как вырос!.. - Она обняла Диму, поцеловала в щеку, похлопала по спине и, повернувшись к Тане и Афоне, ласково спросила: - Это твои товарищи, Митенька?
- Да, мы в одном классе учимся. Это Таня, а это Афоня.
- Здравствуйте, милые мои... Уж как я рада!.. И чего ты, старый, не предупредил, что с гостями приедешь?..
- Сколько раз я тебе, Груша, сказывал, не называй ты меня стариком, с досадой отозвался Илья Кузьмич. - Какой я старик? А не предупредил времени не было.
Афоня тихонько хмыкнул. "Ну и прозвал же Кузьмич свою жену! - подумал он. - А ведь она и вправду похожа на грушу".
- Как зовут твою тетю? - тихо шепнул он Диме.
- Тетя Груша, - ответил Дима.
- Разве есть такое имя?
- Вообще-то ее зовут Агриппина Прокопьевна. Ведь и ты не Афоня, а Афанасий.
- Понятно. Только все равно смешно...
- Что же это я замешкалась-то! - спохватилась тетя Груша. - Пойдемте, милые, в дом. Проголодались небось в дороге-то, устали...
Ребята пошли в дом.
- Я сейчас, ребятишки, сейчас стол накрою, - суетилась хозяйка.
Ребята с интересом осматривались вокруг.
Дом у лесничего небольшой, изнутри он оклеен голубыми, уже выцветшими обоями, и по всем стенам висят плакаты - о повышении удоев, об охране лесов, о выращивании овощей, как в клубе. Два окна смотрят прямо на реку, два других выходят к лесу, а из окошка маленькой комнатки, которую тетя Груша называет служебным кабинетом Кузьмича, видно все село - улицы, лесопилку, клуб, швейную мастерскую, магазин...
Дима остановился перед большой висевшей между окон застекленной рамкой со множеством больших и маленьких фотографий. Среди фотографий он нашел и свою, и отца с матерью. Вот дядя Кузьмич, а этот парень в военной форме с сержантскими погонами, с орденами и медалями на груди - сын дяди Кузьмича и тети Груши, Иван. Он погиб на войне.
- Ну, идите за стол, - позвала тетя Груша.
Ребята ели так, что за ушами трещало. Тане больше всего понравился гусь с жареной картошкой, Дима не мог оторваться от соленых рыжиков, а Афоня нажимал на варенье.
- В смородиновом варенье много витаминов, поэтому оно очень полезно, - приговаривал Афоня, в пятый раз накладывая варенье в свое блюдечко.
- Кушайте, детки, кушайте на здоровье, - потчевала тетя Груша. Отведайте рыбки. В прошлое воскресенье Кузьмич полведра лещей принес.
Тетя Груша села напротив ребят и, подперев щеку рукой, ласково и печально глядела на Диму.
- Гляжу я на тебя, Митенька, - вздохнула тетя Груша, - и ровно Ванюшку вижу. И нос, как у него, чуть с горбинкой, и глаза карие да бойкие. - На глазах Агриппины Прокопьевны выступили слезы. - Тебя еще на свете не было, когда его на войне фашисты убили. Наводчиком он при пушке был. Писал он мне в письмах: "Скоро, мама, добьем фашистов, и вернусь домой". А потом пришла похоронка...
Илья Кузьмич обнял тетю Грушу за плечи и ласково сказал:
- Не плачь, мать...
Дима отвел глаза и вздохнул.
* * *
В кабинете Ильи Кузьмича висела большая, во всю стену, карта Пермской области. Ребята нашли на ней свои Гайны, потом нашли Серебрянку.
- Ребята, смотрите-ка, Адово озеро! - воскликнула Таня.
- Адово? - переспросил Дима.
- Да, Адово, - подтвердил Илья Кузьмич. - Есть в наших краях такое озеро. Большое озеро.
- Сколько в нем километров по окружности? - спросил Афоня.
- Точно-то никто не знает, уж больно в глухом месте оно находится, как будто нарочно спряталось, чтобы люди не добрались до него и не беспокоили. На том озере жил один человек, наш охотник дед Афанасий. Знаменитый был охотник - одних медведей шестьдесят восемь убил. Поставил он себе избушку, стрелял зверя, ловил рыбу, а как помер, осталась избушка пустая, и больше никто не решается туда ходить. Я тоже бывал там всего два раза.
- Дядя Илья, расскажи что-нибудь про это озеро.
Илья Кузьмич достал из кармана трубку, постучал ею по столу, вытряхнул пепел в жестяную баночку. Потом не спеша достал кисет, набил трубку и закурил. Облако белого дыма потянулось в открытое окно.
- Ладно, расскажу. Слушайте. Немало озер в нашем крае, но самое большое находится в тайге между Утьвой и Онылом. Старики говорят, что его сотворила нечистая сила, леший, значит. Потому-то к нему нет подступа - со всех сторон болота, и только на западном берегу есть небольшой кусок твердого берега. Никогда то озеро не бывает спокойным, днем и ночью бушуют на нем волны, а посредине такой водоворот, что, если подплыть к нему на лодке, вмиг утянет - и поминай как звали. А по ночам из озера выходят русалки...
- А вы их видели? - прервал Илью Кузьмича Афоня.
Илья Кузьмич улыбнулся:
- До седины дожил, весь свой век бродил по лесу, болотам да озерам, а вот видеть русалок или там лешего не случалось.
- Может быть, там не русалки, а водится кистеперая рыба целакантус, проговорил Афоня. - Та самая, про которую в книге "На лунных островах" написано. Она...
- Ладно, потом расскажешь про рыбу, - остановила Таня Афоню. - Не мешай дяде Илье...
- Ну, значит, так, - продолжал Илья Кузьмич. - Рассказывают люди про это озеро такую легенду.
В давние-давние времена жил в наших лесах Лесной царь, и была у него дочь-красавица. А в озере жил Водяной царь, и был у него сын. Задумал Водяной царь женить своего сына на дочери Лесного царя и послал к нему сватов.
Только сваты вернулись ни с чем. "Не отдам я свою дочь за сына Водяного царя, - сказал Лесной царь. - Она у меня в холе да в богатстве выросла, а у вашего Водяного всего добра - вода да ерши".
Разобиделся Водяной царь. "Не хочет добром дочь отдать - возьмем сами, - сказал он сыну. - Мало у нас добра, зато сила велика".
Однажды дочь Лесного царя гуляла по берегу озера, вдруг выскочил из воды сын Водяного царя, схватил ее и утащил на дно.
Пришел Лесной царь к озеру.
"Эй, отдайте мне дочь, а то плохо вам будет!" - закричал он.
Но тут в ответ ему забурлила вода в озере, заходила ходуном, поднялись волны до неба, разлетелись брызги на много верст кругом.
Испугался Лесной царь, отступил от озера.
"Не велико богатство у Водяного царя, зато велика у него сила", промолвил Лесной царь и вернулся в свои леса, а дочь его так и осталась жить в озере...
Только с тех пор бурлит озеро: так разгневался Водяной царь, что и теперь никак не успокоится.
- А почему же это озеро назвали Адовым? - спросила Таня.
- Об этом слышал я от людей такую историю. - Илья Кузьмич зажег потухшую трубку, затянулся и начал новый рассказ: - В старину узнали как-то люди, что в лесу есть большое озеро, на дне которого лежит бочка с золотом.
У многих тогда глаза разгорелись на такое богатство, да не каждому было по силам приняться за дело. На маленькой лодке-долбленке не выедешь: сразу перевернет, а построить большую лодку по средствам только богатею купцу или торговцу. Съехались к озеру богатеи со всех концов, нагнали людей ладьи строить. За одну ночь построили десятка два лодок, и рано утром выплыли на них богатеи на середину озера.
Стали они спорить, кому первому сеть закидывать. Один кричит: "Я первый прибежал к озеру!" Другой ему в ответ: "Я богаче тебя, значит, мне первому счастье пытать". А третий просто ругается: "Отойди, а то веслом стукну!"
Слово за слово, и началась драка. Вцепились богатеи друг другу в волосы, свалились в воду и утонули.
"Черт их к себе в ад утащил", - сказали люди, и с тех пор озеро стало называться Адовым...
За рассказами не заметили, как стемнело.
- Спать пора, - сказал Илья Кузьмич. - Хотите - на полатях устраивайтесь, хотите - тетя Груша постелит вам на полу.
- Мы на улице переспим, - ответил за всех Дима.
- На свежем воздухе полезней, - поддержал его Афоня.
- Раз полезней, лезьте на сеновал. Сейчас ночи теплые, не замерзнете, - проговорил Илья Кузьмич. - А завтра придумаем что-нибудь интересное.
"СОН В РУКУ"
По лестнице, сколоченной из березовых жердей, ребята влезли на темный сеновал и ощупью, спотыкаясь о чердачные балки, на четвереньках доползли до мягкого, пахучего сена.
- Здесь очень здорово, - бубнил себе под нос Афоня, копошась в сене, - очень здорово...
Он вытянулся и сразу уснул. Таня свернулась калачиком и тоже уснула.
А Дима лежал на спине, положив руки под голову, и смотрел вверх. Сквозь щели в крыше длинными полосами пробивался в сарай лунный свет. Понемногу глаза привыкли к темноте, и Дима увидел метрах в двух от себя насест и на нем силуэты спящих кур.
Было очень тихо. Откуда-то доносился еле слышный рокот далекого трактора; корова в хлеву лениво жевала свою жвачку; изредка тоненько похрюкивал во сне поросенок, и сонная курица щелкала клювом.
Дима старался себе представить, какое оно - Адово озеро. Он закрывал глаза, и перед ним вставал лес и волны, бегущие за кормой лодки...
На насесте послышался шорох, большой петух переступил с ноги на ногу, звучно захлопал крыльями и отчаянно, сначала с хрипотцой, а потом звонко-звонко закричал: "Ку-ка-ре-ку-у!"
