Виктор Кин - Записные книжки (-)
Я лег и закурил. На дворе стоял такой визг, как будто бы где-то неподалеку шайка бандитов вырезала многочисленное семейство. Это корейцы возили снопы на своих повозках, запряженных быками. Быкам вставляется в ноздри кольцо и надевают намордник. Возница сидит не в повозке, а на быке.
Когда стемнело, меня позвали ужинать. Главе семейства подали отдельно, в его "кабинет", ужин на маленьком круглом столике.
Я уселся, как и все прочие, на пол, вооружился двумя палочками и корейской ложкой с ручкой длиной в фут и почти плоской.
Начались... ужасы корейской кухни.
Каша из чумизы, картофель без соли, какой-то едкий соус или суп, длинные шкурки не то огурцов, не то картофеля и еще целый ряд медных чашек с совершенно загадочным содержимым. Едят все это сразу.
Утром я пришел в Кондратеевку, никого там не нашел.
Я сделал 180 верст.
ЗАПИСИ 1925-1930 ГОДОВ
Я размахнулся и вонзил остроту в его рыхлое тело.
Я взвешиваю остроту, пробую ее лезвие о ноготь.
Она улыбнулась, как реклама зубной пасты.
Драка: человек с корнем вырывает галстук.
Томность: качаясь, как цветок на невидимом стебле, я сказал...
Телефонная трубка ругалась, как сапожник. Она почти жестикулировала.
Кровь становится горячей. Чувствую, как мой жилет начинает дымиться.
Лицо, похожее на сжатый кулак.
Моя правая рука, посиневшая и страшная, как голый пьяница.
Щелк! Это я выключил свое правое ухо и начинаю слушать левым.
Вмешался вечер.
Зубные врачи бледнеют, когда я улыбаюсь.
Волосы отказались расти на его голове.
События, от которых лысый может поседеть.
Мертвецки трезв - трезв, как стелька.
Это не аэроплан, а тачка.
О бутылке, надетой на палец.
Сказала она тем неестественным тоном, каким телефонная барышня говорит: позвонила!
Мы были чем-то вроде кроликов: нам прививали науку, как новую, еще не известную болезнь, и следили за нашими конвульсиями.
Я гудел от напряжения, как телеграфный столб. (Он работал как машина и даже немного гудел.)
Врачи резали его кусок за куском, как колбасу.
Желчная секта критиков.
Ученый - исчадие анекдота.
Мигрень тихо пожирала половину головы.
Глядя на него, вы думаете: вот человек, с которым я не хотел бы жить в одной комнате...
Я надеюсь, что преждевременная смерть похитит его из наших рядов.
Скрип его ботинок доносился до звезд. Это был вызов небесам.
Политфанты с поцелуями... имели шумный успех.
Будем жаловаться Луначарскому.
Я предлагаю дачным массам протестовать.
Вы знаете, как растет хлеб?
Правда земли.
Не хорошо или плохо, а правильно или неправильно.
Человек неряшливый и... как продавленный диван.
Смеющийся комод (инвентарь).
Постепенно нагонять возбуждение.
Если я женюсь, и если у меня будет сын, и если он скажет, что Маяковский - глуп, я его разложу и высеку.
Выражения фельетониста:
Сейте разумное, доброе, вечное.
Докладчик в простых и понятных выражениях...
Год спустя - как бывает в кино.
Рассказы своими словами.
Здания из стекла и алюминия.
Сделал гнусное предложение честной женщине.
Надо бить канделябром.
Это не еда для мужчин.
Два конца - два кольца, посередине гвоздик.
Книга пачкает пальцы.
После этой книги у меня вкус сена во рту.
Ах, попалась, птичка, стой...
Он имеет право сказать, что ему не повезло в жизни.
Я его знал вот таким...
Было такое ощущение, точно царапают ногтем по стеклу (при чтении книги).
Прыгает как коза - корова бедняка.
Свинья - крестьянская копилка.
Сам себе агроном, сейте корнеплоды.
Девичьи мечты.
Все вместе смешать и принимать через час по столовой ложке.
У него манеры фининспектора.
Он хотел бы, чтобы ему прислали деньги на дом в конверте, опрысканном одеколоном.
К фельетонисту приходят и предлагают: напиши фельетон. Предлагают мелочные факты.
Тип провинциального объявления - журнал кривой улыбки и дьявольского хохота (Дуболом).
Остановись, безумный! Ты позабыл, что существуют гильзы Катыка!
В пивных цена пива поднимается, как температура чахоточного по вечерам.
Давайте агитировать честно.
Это не игра.
Под ногами становится горячо.
...- Что ты уклонист, невежда и что твоя тетка с штабс-капитаном убежала.
- Верите ли вы в роковую любовь?
Он был битком набит угрызениями совести.
Он так смутился, что у него развязались завязки на ботинках.
- Бросьте играть в папу и маму.
Рано или поздно каждый находит свою агитпропшу.
Такая здоровая, что если дашь ей рубль, потом и не отымешь...
Собака проглотила серебряный рубль...
Когда я кончу роман, я куплю шляпу и надену ее на затылок (звенеть полтинниками в карманах).
У рыб собачья жизнь. Они влачат жалкое существование.
(Теперь допускаются такие выражения... В неприятных фельетонах. Там царит свобода речи.)
Горсть запятых.
Вегетарианская газета.
У этой передовой детская логика. Пятью пять - двадцать пять. Шестью шесть - тридцать шесть...
Это не фельетон, а жеваная бумага.
Пожевал-пожевал и бросил.
"Цена не высока. Бумага удовлетворительна".
Газета для некурящих.
Смял человека, как ненужную бумагу.
- Сто тысяч разве выиграть?
- Я стреляю на пустяках - на библиографии.
Это темные деньги. Я стану скорее продавать пудру Коти.
Она забрала его себе и поставила на нем свое клеймо, как ставят буквы на галошах.
Я заметил, что призовые борцы, фельетонисты и... импонируют людям.
- Хотите смеяться как сумасшедший?
Читайте фельетоны Виктора Кина.
Он блестел и лоснился от хамства.
Что это за рукоделье? Из чего оно? (о фельетоне).
Я видел смешные вещи - как роняли решето с яйцами или как докладчик уселся на липкий лист для мух, но это было гораздо лучше.
После выпивки они разъезжаются по домам. В трамвае Н. берет билет и горячо благодарит кондуктора.
Он был смелый человек и ничего не боялся, кроме щекотки.
Он его выхолостил. Это не фельетон, а мерин.
И ребенок рос красивый и крепкий, как алюминиевая посуда.
Литературный самосуд.
Кто-нибудь угрешился или скамья скрипнула, а они испугались...
Он взял тему, изжевал и бросил.
Это сильное ощущение. Оно напоминает, как мне в детстве рвали зуб.
Я генерал своего дела.
- Суета сует, - как сказал Соломон, этот старый одессит.
Гусь будет некрасив, но симпатичен.
Левый художник рисовал концовки, которые метранпаж ставил вверх ногами.
Если кошку бить, она научится... Вот и я сейчас учусь огурцы есть.
В балете близорукому человеку рассказывают, кто мужчина и кто женщина.
Хрупкий организм... от этого люди гибнут, как мухи...
Почему "незатейливые крестьянские письма"? Поставим "затейливые".
Пошел туда и устроил там землетрясение...
Человек я, или я каторжный?
Пришли люди с толстой кожей и острым, звериным нюхом.
На сером фоне легче блестеть.
Придет стекла бить.
Глубоко врезался.
А где держат надежду? В груди?
Она, подобно евангельскому герою, удовлетворила целую толпу одной рыбой и пятью хлебами.
Рассказывая неприличные анекдоты, она просила потушить огонь.
Он родился телеграфистом.
Наглость робкого человека.
Табак - лучший друг человека.
Смотрите - он мечет икру.
Сильно глупый.
Кто он - честный сумасшедший или жулик?
Держа в одной руке папиросу, а в другой жену.
И давай разводить Крылатый Эрос.
Дикий рубль. Дикорастущий рубль.
Фельетон смеется и показывает все тридцать два зуба.
...И тут входит мораль под руку с агентом из угрозыска.
- Читайте классиков. - Пейте рыбий жир.
Я найду тучное пастбище (подножный корм). Мир лежит перед нами, как зеленый луг.
Вот я и дожил до своей судьбы.
Как писать заметки. Пример: как человек рассказывает о смерти брата.
Чесать в затылке - наш национальный жест.
У него не бритва, а какая-то сенокосилка.
Я наполовину сплю и вижу сны. Сейчас одним глазом я вижу вас, а другим - как я получаю гонорар в пятницу.
Пьет коньяк и болтает пошлости у револьвера.
Сидишь себе и разлагаешься...
Как приходит первая мысль о контрабасе.
Ну что у вас там нового, на том свете?
Я согласился бы скорее жить с привидением, чем с ним.
Он умер в 21 году и теперь лежит в Хабаровске мертвый.
Книга, способная вызвать озноб у здорового человека.
Жалкий клочок жизни.
Половинки слов.
Папироса, отравленная благоразумием.
Беспомощный, как кошка перед таблицей умножения.
Никогда не плавал по глубокой воде.
Это была невеселая лотерея, но он рассчитывал все-таки вытащить счастливый номер.
Он научился пить наедине - это серьезный вид пьянства.
Как воскликнул какой-то поэт, осуждая грех глупости: она съела кусок мяса, он ее убил!
Это все равно, что отнять чашку у слепого.
